Генезис и эволюция власти

В отличие от других социальных институтов политика служит не личным, а групповым интересам, реализация которых невозможна без власти. Она представлена государством, его учреждениями и ресурсами. Власть способствует удовлетворению частных и групповых интересов, именно поэтому она выступает главным объектом борьбы и взаимодействий групп, частных лиц, партий и т. д. Не одно поколение философов, социологов, политологов пыталось раскрыть природу власти, разобраться в том, что заставляет общество, группу, личность подчиняться власти авантюриста, коварного человека, бездарного правителя. По своей природе власть - явление социальное. Наличие власти вызвано объективной потребностью в регуляции социальных отношений, согласовании несовпадающих интересов и потребностей людей с помощью различных средств. Люди занимают неодинаковое положение, имеют различный уровень жизни, материального благосостояния, образования, заняты разными видами труда. Наконец, одни люди привыкли быть активными, другие всегда пассивны. Все эти проявления естественного и социального неравенства порождают несовместимость, а подчас противоположность интересов и потребностей. Власть же согласовывает эти интересы, регулирует взаимоотношения между людьми.

Однако властное начало может быть и конструктивным, и разрушительным. Так, властное управление может осуществляться вопреки интересам управляемых путем манипулирования массовым сознанием. Длительная идеологическая обработка населения, создание атмосферы массового психоза с помощью пропагандистских методов заметно снижают уровень рациональности в поведении людей, ведут их к социальной и культурной деградации.

Идея противоречивой двойственности власти проходит практически через все крупные концепции и теоретические размышления в истории политической мысли.

Большинство идей и концепций политической власти, а также самих определений категории “власть”, связаны, в первую очередь, с необходимым порядком и согласием между людьми, управлением и целесообразным регулированием человеческих отношений (приложение, рис. 1, 2).

Уже в Древнем Китае Конфуций и Мао-Цзы обращают внимание на божественную и естественную стороны происхождения власти и на необходимость существования власти как механизма общения между людьми, регулятора общения, господства и подчинения между управляющими и управляемыми.

Мао-Цзы (479-400 гг. до н. э.) исходит из более рационалистической интерпретации природы власти, отмечая при этом, что в качестве властителя люди выбирают самого мудрого и добродетельного человека Поднебесной и делают его “Сыном неба” для того, чтобы создать систему управления и преодолеть социальный хаос.

Аналогично рассуждает и Аристотель в “Политике”, когда пишет, что властный механизм необходим для организации и регулирования общения между людьми, поскольку “верховная власть повсюду связана с порядком государственного управления” [6, с. 455]. Аристотель (в противоположность Конфуцию) отличает господскую и семейную власть от власти общественной или политической.

В Новое время идея целесообразности механизма государственной власти находит развернутое обоснование в теории “общественного договора”. Один из ее создателей английский мыслитель Т. Гоббс писал о необходимости организации общей власти путем соглашения “каждого человека с каждым другим для преодоления естественного состояния “войны всех против всех”. Гармония “может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло свести все воли граждан в единую волю” [19, с. 132].

Из того же принципа "общественного договора” исходил и Ж.-Ж. Руссо, наделяя, однако, властью не единоличного государя-суверена, а народную ассоциацию, которая выражает волю всего народа как равнодействующую частных воль людей.

Но уже в ранние периоды истории политической мысли была замечена и вторая сторона феномена власти, а именно ее отчуждающая и отчужденная природа. Тот же Аристотель (позднее Монтескье) отмечал опасность злоупотребления властью, отчуждения ее от рядовых граждан, когда обладающие властью используют ее для своей частной пользы вместо общего блага. Рецепты преодоления властного отчуждения предлагались самые разные: от идеи "смешанной” власти (Полибий, Н. Макиавелли) и "разделения властей” (Дж. Локк, Ш. Монтескье, Г. Гегель) до полной ликвидации государственной власти (Годвин, Штирнер, М. Бакунин, П. Кропоткин).

Для понимания природы властного общения в целом, а также специфики современных отношений между людьми по поводу государственной власти, необходимо коснуться вопроса о ее происхождении и публичном характере. Нередко упускается из виду, что политическая власть в ее современной форме как власть государственно-публичная имеет не такую уж длительную историю (всего около 5 тысячелетий) по сравнению с догосударственными (так называемыми "потестарными”, от позд.-лат. potestas власть) структурами самоуправления и самоорганизации, существовавшими начиная с появления в эпоху позднего палеолита, около 40 тысяч лет назад, кроманьонского человека (Homo Sapiens) [32].

Кроме всего прочего, в пользу того, что видовое понятие государственной власти по объему значительно? же, чем родовая категория "власть”, свидетельствуют и новейшие процессы появления на рубеже третьего тысячелетия органов "надгосударственной” власти в лице законодательных (Европарламент) и исполнительных (Комиссия европейского сообщества) институтов, властные полномочия которых распространяются на территорию почти полутора десятков европейских стран.

Итак, можно сделать предварительный вывод о том, что в широком смысле категория “власть” включает в себя догосударственную (потестарную) и государственную (публичную) власть.

Генезис власти как механизма, регулирующего социальное общение, интересен для анализа природы и феноменологии властных отношений. Ведь политической этнографии известны примеры, когда общественные структуры, хотя и довольно примитивные, управлялись на началах относительно симметричного равенства, избегая при этом резкой асимметрии и отчуждения, присущих современным отношениям власти. Встречались и такие случаи, когда общины и вовсе обходились без власти старейшины, существуя как бы на основе полного самоуправления (и в этом смысле самовластия), а также саморегулирования коллективной жизни при помощи традиций и обычаев, правил и норм.

Движение общества к современной публичной власти начинается с постепенного нарушения этой природной симметрии, причем эта тенденция рассматривается уже в самых примитивных обществах в рамках сегментированных и автономных семейных и родовых общин. Еще в условиях политогенеза, то есть процесса перехода общества к новому типу управления, к государственной организации и институтам публичной власти, мы сталкиваемся с потестарной властью и такими догосударственными формами ее организации, как "линейная” и "коническая”, кланы "линидж” (lineage) и "рэмедж” (ramage), "протогосударство-вождество”, "чифдом” (chiefdom) [28].

В результате их изучения наглядно прослеживается постепенное расслоение общества на властвующих и подвластных, усиление неравенства и асимметрии в отношениях между ними, приведшие в итоге к господству и подчинению, и, наконец, перераспределение управленческих функций и формирование обычаев и регламентов, фиксирующих и закрепляющих властные отношения.

Первоначально отношения власти и влияния локализуются в рамках кровно­родственных связей, основываясь на половозрастном разделении труда. Значительная часть управленческих функций пока осуществляется самим семейно-родовым коллективом, представляющим во многом субъект и объект управления. Затем начинается постепенное обособление властно-управленческих функций внутри изначально эгалитарного сообщества в пользу определенной группы лидеров. Но уже в ранних государствах асимметрия в отношениях между властью управляющих и влиянием управляемых начинает резко усиливаться. В результате политогенеза формируется государственная власть как асимметричное и амбивалентное отношение между управляющими и управляемыми, которое сразу ставит государство и его подданных в разные "весовые категории” с точки зрения их силы. Политическое общение близких по крови людей сменяется отчужденными отношениями господства и подчинения, опирающимися на административный аппарат принуждения и насилия.