Перспективы «Байкальского движения»

Если оценивать эффективность общественного движения, исходя из достижения поставленных целей, то миссию «Байкальского дви­жения» можно признать выполненной: нефтепровод перенесен на безопасное расстояние от Байкала. Участники движения также счи­тали, что протест принес ожидаемые результаты. Об этом в частности свидетельствует текст рекламной листовки праздничного концерта, организованного «Байкальским движением» после принятия ре­шения о переносе нефтепровода: «Праздничный концерт, посвя­щенный спасению Байкала» и далее: «Все самые достойные артисты города придут отпраздновать с вами победу!!!».

Не вдаваясь в дискуссию о том, что действительно повлияло на принятие решения о переносе «трубы», можно считать оче­видным, что сам масштаб этого протеста стал возможен благодаря деятельности «Байкальского движения». Небывалая массовость протеста привлекла внимание как российского, так и междуна­родного сообщества, тем самым включив самые разные механизмы давления.

Если цель деятельности движения достигнута, возможны два ва­рианта: организация прекращает существование или вырабатывает новые цели. Формирование новых целей может оживить движение, если оно имеет достаточную материальную базу. Масштабность целей оказывает существенное влияние на перспективы движения. Группы, формулирующие узкие конкретные цели, при их достиже­нии чаще всего распадаются. Если движение задается более мас­штабной целью, ее проще наполнить конкретным содержанием в за­висимости от изменяющейся ситуации.

Нынешнее состояние (осень 2006 г.) «Байкальского движения» демонстрирует справедливость этих наблюдений. Достигнув ло­кальных, предельно конкретных целей, движение фактически не сформулировало широкой стратегии, растеряв тем самым изна­чальный потенциал. То, благодаря чему «Байкальскому движе­нию» удалось стать эффективной силой, не разрушая автономию его членов и при этом не становясь формализованной иерархично построенной организацией, оказалось препятствием для дальней­шей работы.

На этапе строительства постоянной коалиции гражданских сил с широкими задачами мобилизация консенсуса оказывается затруд­нительной и, похоже, невозможной. Отдельные участники «Бай­кальского движения» использовали потенциал, инерцию протест-ных действий по другим направлениям, но общая стратегия перешла в довольно независимые друг от друга направления.

Тем не менее «Байкальское движение» предпринимало попытки вывести свою работу в более широкий контекст и тем самым сохра­нить уникальную институцию. Правда, задачи, сформулированные в проекте программы движения, демонстрируют, насколько дета­лизация максимально широкой цели — «прочной и нерушимой защиты озера Байкал от вреда, загрязнения и уничтожения» — раз­мывает основания консенсуса. Трансформация протестной актив­ности в постоянную деятельность по идее разработчиков документа должна привести к комплексу мероприятий, включающему:

контроль деятельности законотворческих структур с целью исключения возможности принятия законов, нарушающих Кон­ституцию;

защиту природного наследия от загрязнения и разрушитель­ного антропогенного воздействия, контроль за деятельностью ор­ганизаций, нарушающих своей деятельностью законодательство по охране природных ресурсов;

социально-экономическое развитие регионов Урала, Сибири и Дальнего Востока, активное участие в разработке и согласовании проектов, влияющих на экологическую и социальную обстановку, а также в разработке стратегий развития регионов;

сохранение и развитие национальных автономий; участие регионов в самоуправлении.

В качестве основного средства реализации этихзадач выдвигается «создание прочного и дееспособного регионального самоуправле­ния на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке». Бросающееся в глаза несоответствие объемов и смыслового содержания цели и задач, предусмотренных в проекте, стремление авторов связать защиту Байкала с созданием устойчивой системы региональной ав­тономии существенно изменяют направленность движения: из коор­динационного центра общественного протеста оно, таким образом, превращается в общественную организацию созидательного толка. Подобное изменение изначальных смыслов координации разрушает солидарность, личные и коллективные мотивы совместной работы исчерпаны и не распространяются дальше локальных задач. Протест сглаживал противоречия, созидание на это, похоже, не способно.

При этом именно антиколониальная направленность, стремление создать институции, противопоставляющие интересам «центра» интересы местного сообщества — очевидная задача гражданских сил региона. Антиколониальный пафос, конечно, присутствовал в протестных формах как в 1987—1988 гг., так и весной 2006 г., т. е. опротестовывалось не только решение, но и то, что решение при­нималось в Москве с пренебрежением к интересам людей, живущих на территории, в отношении которой оно принято. В конце 1980-х годов антиколониалистский пафос был плотно перемешан с анти­системным. Это была ситуация системного кризиса, и изменение ситуации жестко связывали с системными изменениями (реформой или сменой) — в том числе с преодолением сверхцентрализации страны, колониалистского характера властных решений.

В настоящее время гражданское движение (и «Байкальское дви­жение» здесь, к сожалению, не исключение) — это попытка противодействовать конкретным следствиям укрепления системы, реали­зующей последний этап своей легитимации (курс на усиление«вер-тикали власти»). В этом контексте и была актуализирована тема сверхцентрализации и внутренней колонизации страны. Это обре­кает ее на существование в протестно-обвинительном контексте и делает ее маргинальной, не давая стратегических перспектив.

Преодоление сверхцентрализации и ориентация на деколониза­цию могут иметь стратегические перспективы только при сочетании общественной дискуссии, регулярной политической деятельности, институциональной научной и образовательной работы и акций со­противления при принятии системных решений.

Однако в регионе отсутствует институт конструктивной обществен­ной дискуссии. Протестные формы не предполагают саморефлексии, анализа собственной ответственности за сложившуюся ситуацию. СМИ не способствуют развитию общественной дискуссии — ток-шоу ставят скорее задачу просвещения, нежели обсуждения. Ир­кутский Интернет не стал пространством дискуссии, посколькупре-обладающая там стилистика несогласия — перебранка и уличение оппонента в невежестве или ангажированности. Задачу создания института конструктивной общественной дискуссии должны решать регулярные структуры гражданского общества. «Байкальское дви­жение» пока такой структурой не стало.