Общественный сектор

Как мы уже вспоминали, общественный сектор необычайно разросся после II Мировой войны в результате проникновения (имплантации) патерналистского государства. В результате возникла политике -

экономическая система, в которой правительство вмешивается в экономические дела так, чтобы гарантировать каждому гражданину определенный минимум условий достойной жизни. Оно определяет равные права на собственность и равенство в условиях свободы. От­четливей всего это видно в сфере общественных расходов, поскольку именно социальные свободы, а также общественное регулирование возобладали в политике государства.

В 1967 г. из национального бюджета выплачивалось на социаль­ные нужды 11 % (Великобритания, Дания), 14-15 % (Франция, Ита­лия, Швеция, Голландия), 17 % (Германия). Под конец восьмидесятых годов на социальные расходы (без здравоохранения) европейские государства затрачивают уже около 40-50 % бюджета —в этот пери­од Великобритания, которая испытывает «революцию тетчеризма», расходует 25 %. Поэтому: чем больше размер общественного сектора, тем больше принимается политических решений, а жизнь становится все более политизированной.

Проследим на нескольких исторических примерах рост величи­ны общественного сектора. Решающим является величина валового национального продукта — ВНП (сумма всех благ и услуг, произ­водимых народом), который проходит через общественный сектор. Показателен пример Франции. За год до революции 1789 г. монархия с помощью муниципальных, провинциальных и национальных на­логов собирала 8 % ВНП.

Расходы на социальную опеку на душу населения (в долларах по ценам 1957 г.)

Через сто лет во времена III Республики ситуация была анало­гичной, хотя ВНП был намного больше, но уже в 1975 г. Франция собирала и перераспределяла около 42 % ВНП. Одним словом, в по­литических категориях, то есть в деле размещения ресурсов Франция стала в пять раз «более политизированной». В тот же год в Германии происходило перераспределение 48 % ВНП, тогда как в США собира­лось 35 % ВНП в виде всякого рода налогов, в Швеции же — свыше 53%.

Добавим, что указанный процесс политизации охватывает также и международный порядок. Под конец Х1Хв. существовало около 50 суверенных стран, в настоящее время — почти 200. Боль­шая часть мировой торговли и информационного обмена подвержена диктату политики.

Экспансия государственного вмешательства вышла далеко за пределы умеренных требований Кейнса или лорда Бивериджа (Beveridge), преобразуя либеральный капитализм в капитализм, «ор­ганизованный или регулируемый государством». В экономической сфере доминируют концерны, имеющие наднациональный характер, а также общественные корпорации, которые совместно устанавлива­ют структуру рынков благ, капитала и труда. В административной сфере государство регулирует экономические циклы и использует сверхприбыли капитала с помощью планирования. В сфере легити­мации государство с возросшей компетенцией требует лояльности масс, но минуя политическую партиципацию граждан. Демократия сводится к выборам пассивными гражданами между конкурирую­щими друг с другом элитами. Классовые компромиссы улаживаются с помощью корпоративных структур государственных институтов, а классовая принадлежность фрагментирована с помощью процес­сов, характерных для государства благосостояния (Юрген Хабермас « «Кризис легитимации»).