Сценарные методы политического прогнозирования

10.1. Основные понятия и методологические предпосылки гипотетической ситуации, которая возникнет вследствие реализации такой событийной цепочки. «В прогнозировании термином "сценарий", — пишетДж. Мартино, — обозначают словесную картину какого-то момента будущего... Это изображение внутренне согласованной ситуации, представляющей, в свою очередь, правдоподобный результат последовательности событий» . Аналогичным образом характеризуют сценарий В. В. Косолапов и В. А. Лисичкин: «Сценарий общественного прогноза можно определить как серию гипотетических ситуаций развития современных тенденций и их вероятных оценок» . Конкретными примерами данного подхода может служить работа С. Е. Кургиняна «Седьмой сценарий» (1992), а также «спектр сценариев для Российской Федерации» в книге «Куда идет Россия?..» (1994). Приведем (в сокращенном виде) некоторые сценарии развития российского федерализма, как они виделись исследователям в 1994 г.:

1. Борьба РФ за «советское наследство». Восстановление управленческой вертикали, ремилитаризация, попытки военного контроля над основной частью СССР, перманентные конфликты; силовые акции против регионов РФ. Значительная часть масс, особенно живущих вне своих этнорегионов, ВПК и вооруженные силы — база сценария; имперский шовинизм — его поверхностное выражение. Возможен краткосрочно в острой форме, без создания даже квазистабильности, но затем резко актуализирует иные сценарии. Выражается в военных операциях вне РФ, поддержке (де-факто оккупации) территорий типа Приднестровья, Абхазии.

2. Мир регионов и Центр — посредник. РФ ассоциируется с Москвой и выступает в функции посредника между регионами РФ, членами СНГ, остальным миром как суверенным де-факто (возможно, с собственными территориями). Формальное единство территории РФ сохраняется при постепенной суверенизации периферийных регионов (возможно, по модели Чечни). Регионы, независимо от деклараций, имеют приоритет на своей территории в большинстве сфер. Функции Центра — валютно-финансовые, судебно-посреднические, формально-правовые, военно-«миротворческие» и т. д.

3. Минимальная Россия. Сохранение РФ как государства на небольшой

части прежней территории при полной самостоятельности остальной. (Сугубо предварительно — эта территория замкнута линиями «западная граница РФ — Воронеж — Вятка — Норильск — Северный Ледовитый

Мартино, Дж. Технологическое прогнозирование. М, 1977. С. 279—280. 1971 ^салопов, В. В., Лисичкин, В. А. Критика буржуазных концепций будущего. М., океан», включая несколько стратегически неотъемлемых анклавов. Впрочем, и в таких границах государство достаточно велико, чтобы быть обеспеченным ресурсами и потенциалом внутренних различий и напряжений.) Контуры «новой РФ» определяются дислокацией стратегических сил, ресурсно-промышленной базой, «распадом» ряда регионов и/или изменением их границ, конфликтами... Возникает почти моноэтничное государство, однако с очень значительными внутренними культурными (субэтническими) различиями, гигантской ролью столицы, что создает внутреннее напряжение и даже здесь провоцирует сепаратизм окраин.

Ситуационный подход в сценариотехнике подчеркивает одну важную специфическую черту методологии сценарного прогнозирования как принципа построения и анализа не только временных событийных цепей, иллюстрирующих развитие объекта прогнозирования, но и «горизонтальных», статических срезов политического процесса — политических ситуаций, являющихся промежуточными либо конечными результатами такого развития. В общественных науках сценарий представляет собой качественное имитирование во времени механизмов и процессов, осуществляемое последовательным анализом синхронных и диахронных фаз. Синхронный анализ охватывает исследование механизмов функционирования социальной системы в определенный момент (интервал) времени. Диахронный анализ исследует эволюционные процессы, изучает связи между явлениями в их развитии во времени. Такой «двойной охват» позволяет анализировать объект прогнозирования как некую целостность, в комплексе его системных взаимосвязей.

В то же время с точки зрения методологической ясности нецелесообразно объединять процессуальную последовательность и статическую ситуацию под одним понятием «сценарий», тем более что основная специфика сценарного метода заключается все-таки в ориентации на процесс, а не на состояние. Г. Кан совершенно четко отличал сценарий как взаимосвязанную последовательность событий от результата его осуществления — предполагаемой будущей ситуации. Для обозначения последней он ввел специальный термин — «систематический контекст» (зу8(ета(1с соп(ех(). Мы предлагаем принять данный термин, не обсуждая степени его удачности, так как он уже в течение нескольких десятков лет имеет хождение в политической прогностике.

Итак, центральными понятиями для сценариотехники как прогнозно-аналитической методики являются понятия «сценарий» и «систематический контекст». Синтезируя приведенные подходы, прогнозный сценарий можно определить как гипотетическое пошаговое описание причинно-обусловленной последовательности событий — этапов трансформации объекта прогнозирования и/или его среды; под систематическим контекстом мы будем понимать целостное гипотетическое описание ситуации, возникающей на том или ином этапе трансформации объекта прогнозирования и/или его среды. Сценариотехника в таком случае — это совокупность методологических правил и методических приемов и процедур по составлению прогнозных сценариев и систематических контекстов.

Одними из ключевых в приведенных выше определениях являются понятия «политическая ситуация» и «политическое событие». О политической ситуации мы подробно говорили при рассмотрении ситуационного анализа. Термин «политическое событие» заслуживает отдельного комментария.

Понятие «политическое событие» является одним из наиболее часто встречающихся как в научном, так и в обыденном лексиконе; его содержание воспринимается как нечто интуитивно-понятное и не требующее никаких разъяснений. Тем не менее целесообразно прояснить некоторые аспекты данного вопроса.

Во-первых, политическое событие есть некий значимый факт политической жизни, существенная составляющая политического процесса. Естественно, в определении «значимости» многое зависит от принятого масштаба рассмотрения проблемы. Так, конфликт лидеров мелких партийных организаций где-нибудь в российской провинции вряд ли можно рассматривать как политическое событие в контексте мирового политического процесса; в то же время для локальных процессов и ситуации данного региона он может обладать достаточно большой значимостью.

Во-вторых, каждое политическое событие определенным образом локализовано во времени и пространстве, имеет собственные «координаты». Однако реальное воздействие политического события на ситуацию значительно выходит за эти рамки, причем не только в пространстве, но и во времени. Интересную точку зрения в связи с этим высказал Р. Ф. Матвеев: «По истечении некоторого времени начинают сказываться в более полной мере не только непосредственные, но и средне - и долгосрочные последствия события. Иными словами, мы должны рассматривать каждое событие (в том числе давно для нас закончившееся) как процесс, составной частью которого являются последствия соответствующей продолжительности»1. Политическое событие, таким образом, всегда вписано в определенный ситуационный («по горизонтали») и процессуальный («по вертикали») контекст. Значимое политическое событие выступает одним из организующих элементов политической ситуации, о чем мы подробнее говорили выше.

Политическое событие как бы переводит политический процесс из потенциального состояния в актуальное; через него происходит реализация определенных тенденций политической жизни, и в этом качестве оно выступает как своего рода «локальная квинтэссенция» изучаемого фрагмента политики, форма актуализации политического процесса. В принципе, политический процесс можно рассматривать как сложный комплекс событий. Непосредственным импульсом к наступлению политического события является некоторое политическое действие (совокупность действий) либо сигнал окружающей среды. В то же время политическое событие — всегда результат сложного взаимодействия факторов и тенденций политики. Поэтому политическому аналитику, перефразируя известное высказывание О. Шпенглера, важно понять не только то, что данное событие из себя представляет, но главным образом то, что оно на самом деле означает.

Следует отметить, что понятие «сценарий» нашло применение не только в рамках методологии политического прогнозирования; оно также используется в контексте некоторых подходов в политико-психологическом анализе. Речь в первую очередь идет об использовании при исследовании политических ситуаций и процессов концепций и методов транзактного анализа — направления в психологии, разработанного Э. Берном, К. Стайнером и др. Транзактный анализ трактует сценарий как бессознательный, «постепенно развертывающийся жизненный план» , систему поведенческих актов, циклически воспроизводящихся человеком в конкретных жизненных ситуациях. Применительно к проблемам моделирования политической ситуации такой сценарий представляет собой «механизм циклически воспроизводящегося неэффективного поведения группы (организации), основанного на иррациональных психических механизмах... типовую стратегию поведения группы людей, организации, которая многократно повторяется, воспроизводится в определенных ситуациях» .

При всей важности сценарной разработки локальных фрагментов политических ситуаций и событий перед исследователем нередко ставится задача системного изучения развертывания политического процесса в целом. Поэтому категориальный аппарат сценариотехники будет неполным без рассмотрения понятия «система сценариев». Для этого необходимо более подробно остановиться на методологических основаниях сценарного метода в целом.

В сценариотехнике как методе прогнозирования существуют две Термин «система сценариежн еэпшзодижзскшупотрзаияется трнаугасы дктеракоророднамо жн оопровнждается сколько-нибудь внятной дефиницией. В то же время это понятие фактически обозначают конечный прод Система сценариев в гр^иче^скйм предсЮтШенни «напомижает илубуд1урожгктогра) ^поздешнно^аШШриющимся охватом. Крайние альтернативы образуют границы учтенных прогнозом состояний политических объек В данном контексте необивнимтиоббрадищ>евнимание на одну из важных проблем сценарного метода, связанную с отсутствием среди исследователей единства по вопросу о принципах формирования ключевых векто «Открытость» будущего означает его принципиальную непредопределенность, зависимость от наших действий в настоящем. «Будущие тенденции, — писал Э. Квейд, — зависят от факторов, находящихся под нашим контролем» . Одной из главных задач написания сценариев становится как раз обнаружение таких факторов, заложенных в текущих политических процессах и ситуациях, механизмов воздействия на будущие состояния политических объектов. Прямым следствием такого понимания стало активное использование сцена-риотехники в контексте методов и процедур по аналитическому обслуживанию процедуры принятия политических решений.

Из концепции «будущетворного планирования» непосредственно вытекает новое понимание задач политического прогнозирования. «Что является основой современных исследований будущего, — отмечал Д. Белл, — это не попытка "предсказать" будущее, а желание описать "альтернативы будущего».

Опираясь на концепцию «будущетворного планирования», отстаивают понимание сценарного метода как особого способа прогнозного мышления. Этот способ мышления допускает, во-первых, возможность интегрировать в создаваемый прогноз мировоззренческие установки исследователя, во-вторых — максимально широко использовать силу его воображения, творческой фантазии. Веский аргумент, выдвигаемый приверженцами такого видения сценариотехники, заключается в том, что уже на уровне методологии в сценарное прогнозирование закладывается одна специфическая и важная функция — построение сценариев начинает выступать как эффективное средство ослабления традиционности мышления. Не случайно сценарный метод в его современной форме зародился и развивался в рамках такого направления, как кризисный менеджмент; первое серьезное испытание сценариотехники как прикладной прогностической и управленческой методики относится к временам «холодной войны» и связано с исследованиями, проводившимися американскими экспертами по проблемам ядерной безопасности.

Например, Пентагон, учитывая крайне низкую вероятность немотивированного полномасштабного ядерного удара со стороны СССР, тем не менее сделал ряд заказов на сценарную проработку такой ситуации. Эта мера была продиктована тем, что сценарист, принимая во внимание не только вероятное, выступает как разрушитель привычных стереотипов и устоявшихся концептуальных схем, расширяет поле возможного и тем самым обеспечивает готовность действовать в незапланированных кризисных ситуациях, выполняя «функцию предостережения». Некоторые специалисты напрямую связывают полезность сценариотехники именно с тем, что, в отличие от большинства других прогнозных техник (особенно основанных на экстраполяции тенденций), написание сценариев может быть сознательно сориентировано на анализ маловероятных ситуаций, принятие решений в которых затруднено в силу ограниченности предшествующего опыта.

В то же время такой подход в значительной степени выводит сценарное прогнозирование за рамки строго научного мышления, допуская серьезный элемент произвола в интерпретации причинных связей между политическими явлениями и процессами. На этот недостаток обратили внимание, в частности, некоторые отечественные исследователи. «Являясь мощным средством описания возможных альтернативных вариантов будущего в историко-политическом контексте, — писал А. Н. Гончаренко, — этот метод в то же время открывает возможность для различных волюнтаристских интерпретаций будущего» . «Если критерий достоверности или реалистичности находится целиком на уровне субъективных ощущений, — отмечал другой отечественный исследователь — И. Л. Шейдина, — то вся деятельность грозит превратиться в интеллектуальную гимнастику, возможно и способствующую развитию гибкости ума исследователя, но мало чем связанную с реальной действительностью и потому вряд ли могущую служить каким бы то ни было подспорьем для здравого смысла при принятии решений» .

Такого рода критические замечания высказывались не только в советской научной литературе. Например, в одной из публикаций американского журнала «Нейшн» говорилось, что сценарии часто превращаются в карикатуры на действительность. Их широкое использование приводит к умственному разладу с реальностью, и в результате желаемое то и дело принимается за действительное.

Тезис о допустимости интеграции в сценарный прогноз мировоззрения его автора создает, кроме всего прочего, почти непреодолимые трудности в налаживании конструктивного взаимодействия между специалистами с различными политико-идеологическими предпочтениями, а сценариотехника дает хорошие результаты именно как групповой метод прогнозирования, ориентированный на междисципли-нарность и комплексность процедур исследования. Кроме того, последовательная реализация этого тезиса неизбежно приводит (что явственно демонстрирует опыт той же самой «холодной войны») к навязыванию сценарному методу функции, совершенно чуждой любому научному методу исследования, — функции идеологической борьбы.

Альтернативой «творческому» пониманию сценариотехники стал подход (его можно условно обозначить как «позитивистский» или «прагматический»), рассматривающий написание сценариев политического развития как «метод в ряду других» — упорядоченную, логически обоснованную совокупность познавательных приемов, направленных на достижение целей прогнозного исследования. Развитию данного подхода, ориентированного в большей степени на совершенствование процедурно-прикладных аспектов метода, способствовали выход сценариотехники за рамки военно-политической тематики и широкое применение ее в самых разных областях, от прогнозирования состояния на рынках финансов до стратегического планирования в менеджменте, где проблема мировоззренческих интерпретаций не стоит настолько остро, как в политике.

Позиция «прагматиков» представляется в целом более обоснованной: совершенствование методологии сценарного прогнозирования политических процессов должно осуществляться в четких рамках науки, так как только последняя может дать систему объективных критериев и обеспечить единое пространство дискурса для обмена информацией.

Признавая несомненный факт, что чрезмерное увлечение свободой творческого воображения зачастую влечет за собой негативные последствия, подчеркнем еще раз то обстоятельство, что в некоторых случаях важно как раз описать пусть крайне маловероятные, «фантастические», но значимые события и ситуации, реализация которых приведет к серьезным сдвигам в расстановке политических сил, в особенности если эти сдвиги будут неблагоприятны для лица, принимающего решение. Иными словами, существует определенная совокупность прогнозных задач, в решении которых «творческий» подход демонстрирует большую эффективность, нежели прагматический. Кроме того, некоторые из таких «волюнтаристских» сценариев имели, в соответствии с «парадоксом самоопровержения», позитивный общественно-политический эффект. Например, всемерно критикуемая «лестница эскалации» Кана, рисующая картину поэтапного ядерного коллапса, и другие подобные сценарии реально продемонстрировали всему миру последствия вооруженного конфликта между двумя сверхдержавами и таким образом стимулировали процесс мирного сотрудничества.

Свобода использования творческого воображения в сценариотехни-ке ограничивается в том случае, когда реалистичность, поиск вероятных и правдоподобных исходов прямо заложены в задании на анализ. Процесс решения такого рода задач как более структурированная деятельность открывает значительно больший простор для совершенствования конкретных механизмов и процедур сценариотехники, поэтому в следующих параграфах, посвященных методике организации и проведения сценарной экспертизы, акцент будет сделан именно на создание сценариев наиболее вероятного развития политического процесса.

Кроме того, заслуга «творческого» подхода заключается во многом в самой постановке проблемы соотношения объективно-научного и субъективно-мировоззренческого элементов в сценарном политическом прогнозировании, а если взглянуть на этот вопрос шире, — то и в политической прогностике в целом. Не следует забывать, что написание сценариев развития политических процессов относится к группе интуитивных методов прогнозирования. В основе построения сценарного прогноза лежат умозаключения экспертов, основанные на качественном, содержательном анализе политических процессов и ситуаций. Такой подход совершенно не исключает возможности использования техник формализованного анализа — таких, как вероятностная оценка политических событий, установление корреляции факторов, присвоение коэффициентов важности и т. д., — однако эти процедуры и операции играют в политической сценариотехнике вспомогательную роль и не отражают ее сущностных характеристик, как это происходит в экс-траполятивных техниках, математическом моделировании и других формализованных методах, где операции с количественными данными обусловливают содержание процесса прогнозирования политики. Специфика качественного рассмотрения объекта исследования предполагает весьма выраженный момент субъективной интерпретации свойств и взаимосвязей внутри и вне данного объекта, особенно объекта политического. «Что касается политолога, — пишет К. С. Гаджиев, — то объект его изучения — реальность, затрагивающая интересы множества действующих в ней лиц. Политолог, будучи одним из них, не может в полной мере отвлечься от субъективных впечатлений... » Применительно к методологии политической сценариотехники проблема интерпретации встает особенно остро на стадии формулирования прогнозных презумпций исследования. Остановимся на этом подробнее.

«Пошаговый» характер рассмотрения эволюции политической ситуации, внимание к конкретным решениям и событиям — сущностные черты сценарного анализа, обеспечивающие ему ряд преимуществ перед другими методиками, но в то же время являющиеся источниками ряда проблем методологического и методического плана. Речь идет главным образом о проблеме сужения множества мыслимых или виртуально возможных курсов действия для каждого из участников исследуемой ситуации политических субъектов до разумного числа альтернатив, которые могут быть реально охвачены более или менее тщательным анализом. Очевидно, что попытка описать и проанализировать все возможные шаги для всех возможных действующих лиц (да еще с учетом колебаний факторов фона) практически изначально обречена на провал. Например, если у нас есть 3 субъекта, каждый из которых может принять 3 различных решения, то общее количество вариантов только на одном «шаге» развития ситуации составит 27!

Таким образом, исследователь, чтобы ограничить спектр траекторий развития событий определенными рамками, задать «крайние векторы» рассмотрения проблемы, не может обойтись без установления прогнозных презумпций — системы концептуальных допущений о характере развития политической ситуации, взаимодействии ее участников. Именно на данном этапе высока опасность произвольного, эмпирически и логически не обоснованного выбора, диктуемого субъективными предпочтениями исследователя. Например, ученый-прогнозист, придерживающийся либерально-рыночных убеждений, в рассмотрении политического будущего России может изначально — на сознательном или подсознательном уровне — предвзято рассмотреть (или вообще «отсечь») те траектории развития событий, которые ведут к реставрации диктаторского типа политической системы.

Пути оптимизации процедур построения прогнозных презумпций в сценариотехнике, в частности и в аспекте снижения риска «мировоззренческой детерминированности» прогноза, лежат в области совершенствования методологического и методического инструментария сценариотехники. Использование методов исторической аналогии (сопоставления текущих событий со случавшимися ранее с обязательным учетом социокультурного, социально-экономического и иных контекстов), совершенствование способов оптимальной организации взаимодействия экспертов, внедрение принципа итеративности процедур сценарного анализа и пр. — таковы только некоторые из возможных вариантов модификации техник сценарного прогнозирования. Резервы повышения точности и адекватности сценарного прогнозирования кроются, несомненно, в углублении понимания особенностей, закономерностей и движущих сил политической реальности как таковой. В то же время даже максимальная разработанность конкретной методики построения сценариев не позволит полностью устранить «область произвола»; в этом отношении следует ставить более реалистическую цель, а именно максимальное сужение такой «области». Неустранимой — видимо, в любом случае — останется огромная значимость квалификации — опыта, знаний, интуиции и, в конце концов, научной добросовестности эксперта — для составления прогнозных сценариев. По аналогии с шахматной игрой новичок, который видит на доске простое скопление фигур, пытается просчитать ходы для каждой из них и попадает в цейтнот; гроссмейстер же, обладая тонким видением позиции в целом, анализирует не более двух-трех вариантов — и добивается победы. Умение не только скрупулезно просчитывать «ходы», но и «видеть позицию» — необходимые качества для специалиста по сценариотехнике.