Идейные истоки социал-демократии

Идейные истоки социал-демократии берут начало со времен Ве­ликой французской революции и идей социалистов-утопистов. Но несомненно и то, что она получила импульс от марксистской теории и под ее влиянием. При этом главным стимулом утверждения и институциализации социал-демократии являлись формирование и воз­растание в конце XIX - начале XX в. роли и влияния рабочего дви­жения в индустриально развитых странах Запада. Первоначально почти все социал-демократические партии возникли как внепарла­ментские партии, призванные отстаивать в политической сфере инте­ресы рабочего класса. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в ряде стран (например, в Великобритании и Скандинавских странах) профсоюзы и поныне являются коллективными членами этих пар­тий.

Социал-демократия первоначально разделяла важнейшие уста­новки марксизма на ликвидацию капитализма и коренное переуст­ройство общества на началах диктатуры пролетариата, обобществле­ния средств производства, всеобщего равенства и т. д. Некоторые чле­ны этих партий поддерживали идею марксистов о революционном пути ликвидации капитализма и переходе к социализму. Но в реаль­ной жизни получилось так, что социал-демократия в целом признала существующие общественно-политические институты и общеприня­тые правила политической игры. Партии социал-демократической ориентации институциализировались, стали парламентскими партия­ми. С этой точки зрения всю последующую историю социал-демократии можно рассматривать также и как историю постепенного отхода от марксизма.

Реальная практика заставила руководителей социал-демокра­тии убедиться в бесперспективности революционного перехода от старой общественной системы к новой, в необходимости трансформи­ровать, усовершенствовать ее эволюционным путем.

В экономической и политической борьбе той эпохи они убеди­лись, что многие требования рабочего класса можно реализовать мир­ными средствами, в процессе повседневных и постепенных перемен.

Чуть ли не все социалистические и социал-демократические партии ставили своей целью ’’разрыв с капитализмом”. Их программы кон­ца XIX - начала XX в. не были революционными в полном смысле этого слова, хотя и содержали известный набор радикальных лозун­гов. С самого начала для большинства социал-демократических пар­тий было характерно совмещение революционных лозунгов с оппор­тунистической, прагматической политической практикой. Постепен­но в программах большинства социал-демократических партий бра­ли верх оппортунизм, прагматизм, реформизм. Особенно ускорен­ными темпами этот процесс пошел после большевистской революции в России, которая перед всем миром воочию продемонстрировала ги­бельность того революционного пути, который предлагался марксиз­мом (а в его крайних формах - марксизмом-ленинизмом).

Следует подчеркнуть, что по основополагающим идеям марксиз­ма о революции, непримиримой классовой борьбе, диктатуре проле­тариата в первые два десятилетия XX в. обозначился раскол в рабо­чем движении и социал-демократии. Большевистская революция и созданный вслед за ней III Коммунистический интернационал институциализировали этот раскол. Социал-демократия и коммунизм, вы­росшие практически на одной и той же социальной основе и из одних и тех же идейных истоков, по важнейшим вопросам мироустройства оказались на противоположных сторонах баррикад.

Причины таких событий коренились в самой природе рабочего движения и социал-демократии. Как бы предвидя возможность по­явления диктаторского социализма (согласно марксистской идее - диктатуры пролетариата), руководители реформистского крыла со­циал-демократии провозгласили своей целью построение демократи­ческого социализма. Первоначально по этому вопросу развернулись довольно острые споры, в которых оппоненты этой идеи приводили главный аргумент, что социализм не может быть недемократическим. Но история, как говорится, распорядилась по-иному, показав, что наряду с демократическим бывают нацистский, большевистский и иные варианты тоталитарного социализма.

Понятие ’’демократический социализм”, по-видимому, впервые было использовано в 1888 г. Б. Шоу для обозначения социал-демокра­тического реформизма. Позже его использовал Э. Бернштейн, но его окончательному закреплению способствовал Р. Гильфердинг. В осно­ве первоначальной концепции демократического социализма лежала разработанная в середине XIX в. Л. фон Штайном программа полити­ческой, экономической и культурной интеграции рабочего движения в существующую систему. Для представителей данной традиции с са­мого начала было характерно признание правового государства как позитивного фактора в деле постепенного реформирования и транс­формации капиталистического общества.

Разработка основополагающих установок демократического со­циализма, ориентированного на постепенное реформирование обще­ства, была предложена Э. Бернштейном. В смысле признания идеи интеграции рабочего класса в существующую систему и ее постепен­ной трансформации эволюционным путем большинство современных социал-демократов являются наследниками Э. Бернштейна. Главная его заслуга состояла в отказе от тех разрушительных установок марксизма, реализация которых в России и ряде других стран приве­ла к установлению тоталитарных режимов. Речь идет прежде, всего об установках на уничтожение до основания старого мира в лице ка­питализма, установление диктатуры пролетариата, непримиримую классовую борьбу, социальную революцию как на единственно воз­можный путь ниспровержения старого порядка и т. д. Отвергая идею диктатуры пролетариата, Э. Бернштейн обосновывал необходимость перехода социал-демократии ”на почву парламентской деятельнос­ти, числового народного представительства и народного законода­тельства, которые противоречат идее диктатуры”. Социал-демократия отказывается от насильственных, конвульсивных форм перехода к более совершенному социальному устройству. ’’Классовая же дикта­тура принадлежит более низкой культуре”, - подчеркивал Берн­штейн. Он считал, что ’’социализм не только по времени, но и по внут­реннему своему содержанию’’ является ’’законным наследием” ли­берализма. Речь идет о таких принципиальных для обоих течений вопросах, как свобода личности, хозяйственная самостоятельность отдельного индивида, его ответственность перед обществом за свои действия и т. д. Свобода, сопряженная с ответственностью, говорил Бернштейн, возможна лишь три наличии соответствующей организа­ции и ”в этом смысле социализм можно было бы даже назвать орга­низаторским либерализмом”.

В глазах Бернштейна ’’демократия - это средство и в то же время цель. Она есть средство проведения социализма, и она есть форма осуществления этого социализма”. При этом он не без оснований го­ворил о том, что ’’демократия в принципе предполагает упразднение господства классов, если только не самих классов”. Он же - и тоже не без оснований - говорил о ’’консервативном свойстве демокра­тии”. И действительно, в демократической системе отдельные пар­тии и стоящие за ними силы так или иначе сознают границы своего влияния и меру своих возможностей и могут предпринять лишь то, на что в данных условиях могут рассчитывать. Даже в тех случаях, когда те или иные партии предъявляют повышенные требования, за­частую делается это, чтобы иметь возможность получить больше при неизбежных компромиссах с другими силами и партиями. Это обу­словливает умеренность требований и постепенность преобразова­ний. Э. Бернштейн настойчиво подчеркивал, что ’’демократия суть средство и цель одновременно. Она - средство завоевания социализ­ма и форма осуществления социализма”. Как считал Бернштейн, в политической жизни только демократия является формой сущест­вования общества, пригодной для осуществления социалистических принципов. По его мнению, реализация полного политического ра­венства является гарантией реализации основных либеральных прин­ципов. И в этом он видел сущность социализма. В такой социалисти­ческой интерпретации либеральных принципов Бернштейн выделял три основные идеи: свободу, равенство, солидарность.

Причем на первое место Бернштейн ставил солидарность рабочих, считая, что без нее свобода и равенство при капитализме для боль­шинства трудящихся останутся лишь благими пожеланиями. Здесь перед социал-демократией возникал вопрос: как добиться того, что­бы социалистическое общество стало обществом наибольшей эконо­мической эффективности и наибольшей свободы, одновременно не отказываясь от равенства всех членов общества? Главную задачу социал-демократии Бернштейн видел в том, чтобы разрешить это про­тиворечие. Вся последующая история социал-демократии, по сути дела, и есть история поисков путей его разрешения. Очевидно, что приоритет в разработке теории демократического социализма при­надлежит Э. Бернштейну и в его лице - германской социал-демокра­тии. Немаловажный вклад внесли представители фабианского и гиль­дейского социализма, поссибилизм и другие реформистские течения во французском социализме. Следует назвать также австромарксизм, особенно его идейных руководителей О. Бауэра, М. Адлера, К. Ренне­ра, активно выступавших против большевизма и ленинизма.

Были и такие национальные социал-демократические движения, которые с самого начала развивались на сугубо реформистских осно­вах и испытывали на себе лишь незначительное влияние марксизма. К ним относятся, в частности, английский лейборизм и скандинав­ская социал-демократия. Отвергая революционный путь замены ка­питализма социализмом, они вместе с тем декларировали цель по­строения справедливого общества. При этом они исходили из тезиса о том, что, ликвидировав эксплуатацию человека человеком, необ­ходимо оставить в неприкосновенности основные либерально-демо­кратические институты и свободы. Показательно, что в программных документах лейбористской партии Великобритании (ЛПВ) социализм как социально-политическая система вообще не обозначен. Лишь в IV пункте устава партии 1918 г. говорится о том, что ЛПВ стремится ’’обеспечить работникам физического и умственного труда полный продукт их труда и его наиболее справедливое распределение на основе общественной собственности на средства производства, распределения и обмена и наилучшей системы народного управления и контроля над каждой отраслью промыли енности или сферы обслу­живания”. Шведские социал-демократы еще в 20-е гг. нашего столе­тия сформулировали концепции так называемого ’’функционального социализма” и ’’промышленной демократии”, которые не предусмат­ривали ликвидацию или огосударствление частной собственности.

Существенной вехой в становлении современной социал-демо­кратии стала действительная ’’национализация” различных ее на­циональных отрядов. Уже Э. Бернштейн подверг сомнению правомер­ность тезиса Коммунистического манифеста, согласно которому ”у пролетария нет отечества”. Как писал Бернштейн, ’’рабочий, ко­торый является в государстве, в общине и пр. равноправным изби­рателем, а вследствие того и совладельцем общественного богатст­ва нации, детей которого община воспитывает, здоровье которого охраняет, которого оберегает от несправедливостей, имеет и отече­ство, не переставая быть вместе с тем мировым гражданином”. При этом он твердо высказывался за то, чтобы германские рабочие в слу­чае необходимости встали на защиту национальных интересов Гер­мании. Голосование немецких социал-демократов 4 августа 1914 г. в рейхстаге за принятие закона о военных кредитах представляло собой признание ими общей национальной задачи, открытую мани­фестацию подчинения классовых приоритетов национальным. Это означало, по сути дела, признание германской социал-демократией существующего национального государства как положительного факта истории.

Война внесла свои коррективы в позиции лейбористов Велико­британии. Был, в частности, поколеблен их пацифистский интерна­ционализм. В 1915 г. трое представителей лейбористской партии во­шли в состав коалиционного правительства. Представители лейбо­ристов были привлечены к участию в разных правительственных ко­митетах, трибуналах и агентствах. Очевидно, что, включившись в механизм управления страной, они приобрели новый статус. Этим не­мецкие социал-демократы и английские лейбористы демонстриро­вали свое превращение в лояльную политическую силу, добиваю­щуюся своих целей в двуедином процессе взаимного соперничества и сотрудничества рабочего класса и буржуазии в рамках националь­ного государства. По этому же пути пошли социал-демократические партии других стран индустриально развитой зоны мира.

В духе дискуссий в немецкой социал-демократии в русском ле­гальном марксизме также начался пересмотр ряда важнейших поло­жений классического марксизма. В частности, П. Б. Струве поставил под сомнение Марксову идею о ’’прогрессирующем социальном угне­тении и обнищании масс населения”. Исходя из гегелевского диалек­тического метода, Струве утверждал, что тезис о ’’непрерывности изменения” служит теоретическим обоснованием скорее эволюцио­низма, нежели революционности. ’’При обосновании социализма как исторически необходимой формы общества, - писал он, - дело идет не о том, чтобы отыскать... элементы, разъединяющие обе формы, а, наоборот... путем непрерывной причинности и постоянных переходов их соединяющие”. Утверждая, что присущий ортодоксальному марк­сизму абсолютизм понятий есть противоположность диалектике, Струве усматривал задачу здравомыслящих людей не в том, чтобы подготовить всемирную катастрофу, утопический скачок в ’’царство свободы”, а в постепенной ’’социализации” капиталистического об­щества.

По-видимому, определенный потенциал развития по реформист­скому пути был заложен и в российской социал-демократии, в той ее части, которая была представлена меньшевиками, в особенности Г. В. Плехановым и его сподвижниками. Но победу в ней, как мы знаем, одержали большевики, превратившие огромную страну в по­лигон для своих революционных экспериментов.