Субъекты политики
Политическая субъективность
В политике и объектом и субъектом являются люди. В зависимости от уровня демократизации общества в большей или меньшей степени субъекты власти одновременно являются и объектами: подвластные воздействуют на политиков, контролируют деятельность последних.
В качестве субъектов политики выступают народные массы, социальные группы, общности (нации), коллективы, личности через соответствующие организации и непосредственно.
Возникает вопрос, при всех ли обстоятельствах, в любом ли состоянии? Конечно, нет. Те или иные группы людей только тогда становятся субъектами политики, когда они обретают определенные политические качества. Совокупность таковых можно назвать политической субъективностью. Понятие «субъективность», если вспомнить Гегеля, означает определение субъекта. Соответственно понятие «политическая субъективность» есть определение политического субъекта. Политическая субъективность — продукт развития общественных групп, отдельных личностей, их организаций. Это способность больших социальных групп или иных, возникших на их основе, образований через свои организации и непосредственно осуществлять политические роли. Это качество социальных субъектов связано с интеграцией, защитой и реализацией их общих интересов, т. е. интересов, связанных с целым.
Господствующий класс является субъектом политики, поскольку он выступает «представителем социальных потребностей вообще»6. В основе политического господства повсюду лежало отправление какой-либо общественной должностной функции, и политическое господство оказывалось длительным лишь в том случае, когда оно эту общественную функцию выполняло7. Третье сословие в эпоху буржуазной революции обрело качество политической субъективности, когда противопоставило себя монархии, феодальному классу и повело борьбу за свои права и свободы.
Итак, политический субъект становится им в процессе своего развития.
Для развития социального субъекта в политический субъект необходимо, по крайней мере, три условия: политическое сознание, организация, активность. Осознание интересов целого и самосознание, т. е. сознание своего места, роли в системе политических отношений, возможностей и понимание последствий своих политических действий; организация себя как единого действующего субъекта, реальная деятельность во имя реализации своих общих интересов.
Класс как субъект политики — это большая общественная группа, характеризующаяся сплоченностью своих членов, определенным уровнем осознания собственного положения, своих общих интересов, общих целей, а также имеющая своего лидера и определенные формы функциональной организации. Это общественная группа, активно участвующая в политической жизни.
Можно было бы сформулировать, опираясь на литературные источники, некоторые критерии политической субъективности8:
— способность к политическому действию определенного уровня сознательности и организованности (что обеспечивается авангардом социальной группы; возможность участия в принятии решений и их реализации;
— воздействие (идеологическое, организационное, воспитательное) на другие группы;
— суверенность, самостоятельность политического действия, саморегуляции поведения и деятельности;
— наличие существенных общественных последствий действия субъекта или отказа от этих действий. Отказ от общественно значимого действия — тоже политический факт.
Рассмотренные критериальные признаки политической субъективности можно проиллюстрировать на примере любой партии или общественно-политического движения. Они представляют собой объединения наиболее активных частей тех или иных социальных групп и слоев населения. Суть их деятельности состоит в выражении и отстаивании общих интересов этих групп и слоев. Так, возникшие за последнее время в стране партии либерально-демократической ориентации воплощают в своих программах определенное понимание общих интересов средних слоев населения, формирующегося слоя предпринимателей, предполагают свое видение путей. х В общественной жизни функционируют политические субъекты различных уровней, обладающие неодинаковыми масштабами развития свойств политической субъективности. Народ (нация, союз наций) и составляющие его большие социальные группы — первичные субъекты политики. В том смысле, что народ — источник государственной власти. Он осуществляет свою властную волю через государственные и другие политические институты, а также непосредственно. Государство, партии и другие общественно-политические институты и организации — вторичные (по отношению к народу, социальным группам) субъекты. Вторичные потому, что действуют от имени народа, по его поручению. Наконец, политические элиты, политические лидеры и отдельные члены общества — третичные субъекты, реализующие свои роли через политические институты и организации. В этом ряду терминов меньше известен широкой аудитории термин «элита». Им обозначается более или менее сплоченная группа (правящая верхушка, руководящая часть партии или иной организации, движения), обладающая преимущественными по сравнению с другими, духовными, социальными и политическими качествами. Элита осознает себя особым, доминирующим слоем данного политического сообщества и воспринимается таковым.
Названные уровни политических субъектов могут быть представлены так: 1) народ (нации), большие социальные группы, 2) государство, партии и другие общественно-политические институты и организации; 3) политические элиты, индивидуальные лидеры, отдельные члены общества.
В соответствии с отмеченными уровнями субъектов политики различают: социально-групповую политическую субъективность (национальная, классовая), а также организационную и индивидуальную. Соответственно в литературных источниках дифференцируется субъект политики (народ, группа, личность) и субъект политических решений (институт, организация, политические лидеры).
Один из существенных вопросов политологии — вопрос о том, каково взаимодействие политических субъектов различных видов и уровней. Вполне понятно, что око определяется типом политических систем и политических режимов. Вместе с тем можно сформулировать некоторые общие положения. Во-первых \ политический субъект первичного уровня в конечном итоге определяет другие уровни субъектов (вторичный и третичный), зависящие от него. Политические институты, организации, элиты, лидеры, отдельные личности выступают политическими субъектами постольку, поскольку представляют и выражают общие интересы народа, социальной группы. Государство обеспечив_ает интересы тех или иных социальных групп в общей форме. Партии интегрируют интересы вполне определенных слоев населения и реально существуют, пока выражают и защищают их в своих политических программах и практической деятельности. Политические лидеры воспринимаются массами и партиями в качестве таковых при условии, если они осознают их стремления, интересы и волю и предлагают соответствующие ре - - шения. Известен драматический эпизод из времен Великого Октября, связанный с Г. В. Плехановым, описанный Д. Ридом в его книге «10 дней, которые потрясли мир». Красногвардейцы, занявшие Царское село, очищали его от контрреволюционеров, производили обыски в частных домах. Так они оказались в доме больного Г. В. Плеханова, сделали обыск (искали оружие) и допросили старика:
«— К какому классу общества вы принадлежите? — спросили они его.
— Я революционер и еще сорок лет тому назад посвятил всю свою жизнь борьбе за свободу, — отвечал Плеханов.
— Все равно, — заявил рабочий, — теперь вы продались буржуазии.
Рабочие уже не знали пионера российской социал-демократии Плеханова!»9.
Во-вторых, взаимодействие первичного и других уровней политических субъектов следует характеризовать в плане соотношения общего, особенного и единичного. Если свойства и роль первичного субъекта являются определяющими в политических отношениях, то тем не менее политические качества вторичных и третичных субъектов не могут быть полностью сведены к его определениям и поглощены им. Детерминирующая взаимосвязь не равнозначна идентификации. Идентификация личности, в том числе лидера и партии, партии и народа, партии и государства — это признак авторитарных систем. В политических системах, отдающих приоритет личности, закрепляется естественное, закономерное различие отмеченных уровней политических субъектов, реализуется относительная самостоятельность и суверенность группового и индивидуального политических субъектов, что обеспечивает им свободу выбора и ответственность перед народом, нацией, государством.
В-третьих, взаимодействие (народа) общества, социальных институтов, организаций и индивидуальных политических субъектов противоречиво. Противоречия связаны прежде всего с тем, что социально-групповой, организационный, индивидуальный субъекты никогда не выражают во всей полноте разнообразные интересы общества, многочисленных его слоев и прослоек. Всегда остается определенное несоответствие между требованиями власти и какими-то специфическими (корпоративными или частными) интересами. Противоречие неизбежно и в силу того, что каждый из субъектов одновременно (по крайней мере, потенциально) выступает и объектом политического действия другого субъекта. Следовательно, речь идет о взаимозависимости субъектов. Класс — субъект политики, но он и объект деятельности государственной власти, партии. Более того, только будучи объектом целенаправленной идеологической и организационно-политической деятельности его наиболее активной части — партии, класс обретает качества политической субъективности.
Проблема соотношения первичного и других (производных) политических субъектов приобретает принципиальное значение при рассмотрении соотношения партии и класса, партии и масс.
Обратимся к такому политическому субъекту, как КПСС. Уверен, что разносторонний объективный анализ ее триумфа и ее трагедии останется на многие годы предметом политологической науки. В рамках рассматриваемого вопроса применяются некоторые подходы в понимании тех тенденций, которые в конечном счете привели КПСС к утрате ею своих качеств политического субъекта.
.Вопреки антикоммунистическим аргументам, КПСС была политической партией определенного типа и объективно обладала способностью выражать общие интересы большинства трудящихся масс, вырабатывать и отстаивать соответствующую этим интересам политическую стратегию. Деятельность КПСС в годы Великой Отечественной войны — одно из подтверждений сказанного. Вместе с тем невозможно отрицать и другое: партия не смогла воспрепятствовать тому, что ее аппарат узурпировал право навязывать свои групповые интересы обществу, выдавая их за общенародные и обосновывая свои действия различными идеологическими и политическими догмами. Теперь уже ясно, что КПСС в конечном счете превратилась в сообщество массового политического безволия и поэтому потерпела крах.
Сохранение партией своей роли в качестве политического субъекта — лидера масс предполагало реализацию следующих принципиальных методологических требований:
а) отрицание характерного для сталинизма отождествления партии со всеми трудящимися массами, с обществом, иначе говоря, абсолютизации их единства; б) признание не только прямой, но также обратной связи между партией и массами, обществом; в) понимание взаимодействия партии и общества как процесса диалектических взаимопереходов политического субъекта и объекта; способности партии и масс одновременно выступать тем и другим.
За кажущейся абстрактностью сформулированных положений кроются вполне конкретные, теоретически и политически значимые проблемы. Решение их оказалось невыполнимой для КПСС задачей.
Отождествление партии с обществом — сложившийся, по-видимому, на рубеже 20—30-х гг. стереотип политического сознания (не только обыденного) и повседневной политической практики. Позитивный его источник — отражение необходимости связи партии с обществом. Негативный — интегрирование партии в административно-государственную систему и поглощение последней гражданского общества.
Такой подход блокировал выполнение одной из главных функций партии: непреходящую для партии задачу, по Ленину, постоянно трезво следить за действительным состоянием сознательности и подготовленности всей трудящейся массы. Логика традиционного партийного мышления была до крайности проста. Партия всегда выражает интересы, взгляды и волю трудящихся масс, она лучше понимает стремление народа. Взгляды, политика партии — это взгляды и политика масс, общества. Они обязательно принимаются всеми сознательными трудящимися и претворяются ими в жизнь. Исключение составляют «несознательные», политически «незрелые элементы» (а ими нередко оказывались миллионы). Отсюда своеобразная философская концепция «единственной» партии как носителя истины в последней инстанции и опекуна народа. Отсюда же признание чем-то естественным принуждения (но отношению к «несознательным»), методов администрирования, навязывания обществу тех или иных взглядов и воли меньшинства. Заметим, однако, что такая деформация функций партий непосредственно не вытекала из ее социальной природы и сущности как только части, хотя и активной, народа. Она, повторяем, следствие отождествления партии с обществом.
Отказ от отождествления партии с обществом (что не было сделано), восстановление научного понимания партии лишь как меньшинства, лишь как политически активной части общества, не растворяющейся в обществе, но единой с ним, иными словами, понимание диалектически противоречивого взаимоотношения партии и общества привело бы к совершенно иным выводам. Прежде всего было бы отметено представление о патерналистской роли партии. И далее, если бы она не отождествлялась с целым, с обществом, то механически не переносились бы на общество, государство, партийные принципы и нормы политической жизни (например, требование обязательного единства взглядов, демократический централизм, причем в сталинской интерпретации, и другие). Общественные структуры объективно не могли быть двойниками структур партийных, как и наоборот. Стремление сконструировать общественные отношения, в том числе жизнь общественных организаций, по образцу партийных привело к политизации и обюрокрачиванию тех и других. Эта практика сводила на нет грани между политической и неполитической сферами, что свидетельствовало о наличии признаков тоталитаризма в стране.
Оказались проигнорированными не менее существенные выводы, вытекающие из необходимости обратной связи партии с обществом. Такая связь на деле отвергалась, хотя и на словах постоянно декларировалась. Понимание лидирующей роли партии сводилось партократией к одностороннему воздействию даже не партии, а аппарата на общество, народные массы. Между тем признание обратной связи не оставляет аргументов в пользу обособления партии, противопоставления ее обществу как организации, неподконтрольной народным массам. Общество, не лишенное свободы, всегда остается самостоятельным субъектом политики и определяет правила, так сказать, политической игры. Иными словами, оно заинтересовано в определении реальных границ влияния любых политических институтов, в том числе партии, и гарантиях защиты от узурпации его воли политически активным меньшинством. Эти границы и гарантии обеспечиваются не чем иным, как системой демократических норм. Отсюда вытекает один из аспектов критерия демократичности и партий, и общества.
Многие моменты трагического финала КПСС высвечивает рассмотрение бывшей модели ее взаимоотношения с обществом с точки зрения взаимоперехода субъекта и объекта политической деятельности. Такой подход раскрывает порочность известной идеологической догмы, что роль партии как политического авангарда была якобы задана навсегда ее классовой природой и декретируемой приверженностью к марксистско-ленинской идеологии. Это одна сторона вопроса. Другая же, не менее важная, состояла в запоздалой переоценке соотношения роли руководящих органов партии и партийных масс с упором на восстановление власти последних и превращение партии в действительно самоуправляющуюся организацию. Если трудящиеся массы, их объединения признаются не только объектом политического воздействия, а одновременно и субъектом политики, то непременным условием эффективности деятельности партии должен быть ее самоанализ (внутрипартийных отношений и политики) с точки зрения способности быть лидером, воспроизводить им себя и одновременно развивать активность масс, партийных и беспартийных. Но именно его-то не было в арсенале руководства КПСС, так же как отсутствовала ориентация на учет того обстоятельства, что общество, его различные социальные группы, классы или национальные образования, осознавая себя в качестве субъекта общественных изменений, могут создавать разнообразные организации, выражающие их интересы. Эта возможность изначально признавалась марксизмом. Коммунистическая партия, как писали основоположники марксизма, не противопоставляет себя другим рабочим партиям. Стало быть, не было и нет никакой закономерности, которая бы гарантировала выбор всеми или большинством социальных групп всегда одной только партии коммунистов.
Итак, анализ диалектики взаимодействия политических субъектов различных уровней позволяет подчеркнуть теоретическую и практическую значимость недопущения их отождествления, идентификации и вместе с тем необходимости взаимоперехода субъекта любого уровня в объект воздействия со стороны других субъектов.
Учет единства и различия политических субъектов, обеспечение взаимоперехода субъектов и объектов в политических процессах — важнейшее условие эффективной деятельности каждого из ее субъектов.
