Политические партии

Выводы. Официальные политические партии в России не являют­ся ни структурами, соединяющими власть и общество, обеспечиваю­щими их эффективное взаимодействие и согласованное функциониро­вание, ни несущими конструкциями политической системы. Сформированные сверху, а не снизу, они обслуживают прежде всего власть, а не граждан. Это скорее каналы взаимодействия внутри по­литической элиты, связывающие исполнительную и представитель­ную власть посредством выборов.

На федеральном уровне политические партии выполняют несколь­ко функций: они обеспечивают работу механизма внутриэлитной ограниченной конкуренции и представительства для политических и бизнес-кланов, являются способом улавливания голосов электората и обеспечения некой свободы политического маневра в плане подстраи-вания власти под возникающие социальные запросы, обеспечивают контроль над выборами при соблюдении некоторого демократического декорума. Образно говоря, это политические весы, политическая сто­ловая и политический театр.

Врегионах политические партии играют существенно большую роль, чем в Центре, поскольку часть рычагов управления ими нахо­дится вне региона, что делает их относительно автономными и са­мостоятельными по отношению к главе территории игроками. При в целом централистской и унитаристской партийной системе и заметном доминировании связей сверху вниз многие региональные отделения партий включая «Единую Россию» являются франчай-зинговыми проектами. В жизни регионов официальные партии за­метны главным образом во время выборов и в узком сегменте фрак­ционной работы в составе региональных и муниципальных представительных органов. Действия партий, как правило, реак­тивны, их опора на граждан, а не на административные элиты и соответственно мобилизационный потенциал весьма низки (за ис­ключением КПРФ).

В настоящее время в России шесть официальных политических партий, которые насчитывают в общей сложности порядка 3 млн че­ловек (в том числе свыше 2 млн — это заявленная численность «Единой России» и около 0,5 млн коммунистов). Седьмая партия, «Правое дело», создается на основе СПС, ДПР и «Гражданской силы» при участии руководства движения «Деловая Россия»54.

Нынешние российские партии никак не похожи на кровеносную систему, каковой должны являться в политическом организме. Обла­дая внешним сходством с нормальными аналогами, они не работают по причине отсутствия «начинки». Без разделения властей и, в част­ности, без самостоятельной представительной власти не может быть реальных партий, а возможны только бутафорские, не способные к работе в реальной жизни и даже не предназначенные для этого. Та­кие партии нужны власти лишь во время выборов, чтобы обеспечить контроль над выборным органом — федеральным, региональным или местным.

Выполняя эту отведенную им политической системой роль, пар­тии не могут быть механизмом прямой и обратной связи между властью и обществом, осознания социальными группами своих ин­тересов, их артикуляции и учета при принятии решений, формиро­вания и формулирования повестки дня, канализации общественных чаяний, в том числе и протестных настроений. Это значит, что власть не только рассчитывает на чисто административные рычаги, но и всецело зависит от них, а если они не сработают, не имеет никаких аварийных каналов для направления социальной энергии в кон­структивное русло.

Стало общим местом критиковать российские партии как «ди­ванные», партии Садового кольца, оторванные от реальных проблем страны, не способные к выработке четких программ, ведомые амби­циозными политиками-демагогами, не способные к конструктивной работе на благо страны и даже к сотрудничеству друг с другом и т. д. Проблема, однако, не в отдельных партиях и их лидерах — плохи все партии, и виной тому конструкция политической системы, в которой партиям отведена чисто декоративная роль.

Не является исключением и так называемая партия власти — «Еди­ная Россия». Собственно, это не совсем политическая партия, а просто некое объединение чиновников, зачастую весьма формальное, их проф­союз. Это даже не реинкарнация КПСС. После победы этой вирту­альной партии на думских выборах 2003 г. существовал сценарий по­степенного превращения ее в партию власти. Если бы это произошло, центр принятия политических решений постепенно переместился бы в руководство «Единой России». Такой вариант рассматривался Кремлем, но развития не получил, поскольку показалось проще и эф­фективнее принимать решения самим без всех этих сложностей.

Пока у партий не будет власти (а с ней и ответственности), реаль­ной возможности влиять на принимаемые решения, наивно ожидать их «взросления». Позиция же солидарных с Кремлем экспертов, считающих, что сначала партии должны укрепиться, а потом их мож­но будет допустить к власти, напоминает известный анекдот: «снача­ла научитесь прыгать, а потом мы в бассейн воду нальем».

Возвращаясь к «Единой России», отметим, что в ряде регионов ситуация с ней существенно иная, и хотя говорить о реальной доми­нантной партии там тоже рано, все же роль и влияние отделений этой партии с общим ослаблением единоличной власти губернаторов су­щественно возрастают. В некоторых случаях, в частности, в Иркутской области на протяжении нескольких последних лет и в Мурманской области в 2009 г., она выступает как оппонент губернатора.

Экономический кризис внес заметные изменения в работу поли­тической машины ЕР, приспособленной главным образом для обес­печения контроля и дисциплины между этажами элиты. Учащаются случаи прямого неповиновения губернаторов, подавляющее боль­шинство которых — члены ЕР, конфликтов на выборах включая од­новременное выдвижение нескольких кандидатов и острую конку­ренцию между членами ЕР.

Когда приблизились выборный цикл 2007—2008 гг. и передача власти, Кремль отставил в сторону «одомашненные» им старые партии вроде КПРФ, СПС, «Яблока» и стал раскладывать в две кучки собственные политические проекты. Было решено, что с но­выми полностью контролируемыми партиями просто легче иметь дело, чем с чужими старыми проектами и сохраняющими какие-то собственные амбиции лидерами.

С углублением экономического кризиса поддержку избирателей стали терять и «партия власти» «Единая Россия», и лояльная оп­позиция (КПРФ), что означает начало серьезного кризиса всей по­литической системы.

Существует колоссальный контраст между голосованием за ЕР и крайне низким уровнем доверия политическим партиям в обще­стве. Подавляющее большинство россиян политическим партиям не доверяет, но поддерживает их (и в первую очередь ЕР) на выборах — скорее стилистически и демонстрируя лояльность власти.

С принятием поправок к закону о политических партиях возмож­ностей сохранения и тем более появления партий вопреки воле Кремля не осталось вовсе. С запретом избирательных блоков и по­явлением новой поправки о недопустимости прохождения членов одной партии по спискам другой на смену периоду «расцветания ста цветов» пришел другой — собирания их Кремлем в два букета55. Если всего в 2006 г. процедуру перерегистрации прошли 19 полити­ческих партий из 3 5 56, то уже в конце года было совершено слияние-поглощение ряда из них: Российская объединенная партия промыш­ленников и предпринимателей влилась в «Единую Россию», а «Родина» и Российская партия пенсионеров слились с Российской партией жизни в более сложноподчиненное новое образование «Справедливая Россия — Родина, пенсионеры, жизнь».

После выборов 2003 г. и ряда «цветных революций» в постсо­ветском пространстве произошел поворот Кремля к идее массовой партии по типу КПСС. С одной стороны, вступая в нее, гражданин как бы дает присягу на верность режиму, а с другой — появляется возможность строить новую систему управления, дублирующую ад­министративную.

Партии, особенно создаваемые и поддерживаемые властью, ра­ботают как социальный лифт, обеспечивая отбор, обучение и рекру­тирование перспективных кандидатов в управление. Это еще более справедливо в отношении многочисленных молодежных проектов при партиях вроде «Идущих вместе», «Наших», «Молодой гвар­дии». В 2006 г. «Единая Россия» запустила специальный молодеж­ный проект «Политзавод», взяв на себя обязательство предостав­лять молодым политикам пятую часть проходных мест в своих партийных списках. Правда, на думских выборах 2007 г. партийная молодежь ограничилась парой-тройкой мандатов, поскольку оказа­лась включенной в списки в основном на непроходные места, но на региональных выборах этот механизм работает лучше.

Партии служат власти почти исключительно для решения ее собст­венных задач включая оказание воздействия на общество, а не как спо­соб канализации общественных чаяний во власть. Они представляют собой главным образом электоральные проекты. При этом жесткий контроль над партиями обеспечивается как посредством резко уже­сточившегося законодательства, так и путем тотального финансового контроля, усилившегося на фоне растущего государственного финан­сирования прошедших кремлевский отбор партий. Отсутствие неза­висимого от власти финансирования при монолитности, унитарности власти — важнейший фактор, обуславливающий отсутствие полити­ческих партий как самостоятельного по отношению к власти игрока. Однако, хотя партийное пространство оказалось зачищено от малей­ших следов реальной политической оппозиции, политическая конку­ренция стала вновь возникать уже по воле одной части Кремля, про­тивостоящей другой, принимая формукак межпартийной (СР против ЕР), так и внутрипартийной (в ЕР) конкуренции.

Согласно непреложным законам социальной физики власть, вы­игрывая в одном, проигрывает в другом. И лишив партии всякой са­мостоятельности, сделав их абсолютно подконтрольными и управ­ляемыми, Кремль очередной раз это продемонстрировал. Дело в том, что такие партии не в состоянии обеспечить нормальное взаи­модействие власти и общества: рычаг-то Кремль приобрел, но его властное плечо слишком велико, а общественное — слишком мало. В поисках функциональной замены политическим партиям Кремль обратился к квазипартийным структурам включая крупнейшие гос­корпорации и даже организации гражданского общества.

В условиях отсутствия нормальных политических партий роль сетевых структур, обеспечивающих сообщение между разными эта­жами власти и общества, а также представляющих интересы поли­тических кланов, отчасти выполняют крупные корпорации, прежде всего государственные: «Ростехнологии», «Газпром», РЖД, «Рос-атом». Они по сути играют роль квазипартий. Оснащенные медиа-структурами, аналитическими и политтехнологическими центрами (иногда собственными, иногда обслуживающими их в качестве по­стоянных клиентов), они выступают как активные политические иг­роки: ставят «своих» губернаторов и несут за них корпоративную ответственность, подписывают договоры с региональными адми­нистрациями, принимают активное участие в избирательных кампа­ниях, а впоследствии лоббируют свои интересы в Госдуме и регио­нальных ЗС через связанных с ними депутатов. Проблема в том, что, даже выполняя по поручению власти какие-то задания в отношении общества, корпоративные структуры обслуживают отношения вла­сти с бизнесом, но не с обществом.

В регионах у всех нынешних партий за исключением КПРФ ни­зок мобилизационный потенциал, нет ни энергии, необходимой для мобилизации граждан, ни соответствующих организационных структур. Перевод партий на государственный кошт ослабил работу со спонсорами и связи с бизнесом.

Показателен 2005 г., когда на пике массовых социальных проте­стов ни одна из партий, получив предостережение от Кремля, не рискнула ослушаться и принять в них активное участие. В возникав­ших на волне протестов координационных советах было мало пар­тийцев. Советы начали было налаживать взаимодействие с другими регионами, но власть быстро пошла на уступки, волна протестов бы­ла сбита и больше не повторялась — власть с тех пор избегает еди­новременных реформ с синхронными протестами.

Унификация партийного пространства — во многом кажущаяся. Если раньше в губернаторском корпусе были представители всех крупных партий, в том числе КПРФ, СПС, «Яблока», АПР, ЛДПР, а конкуренция внутри политических элит принимала вид межпар­тийной, то теперь все загнано внутрь ЕР, но конкуренция никуда не делась, лишь стала менее публичной и внутрипартийной. Теперь это борьба за контроль над региональными отделениями ЕР, в которой участвуют губернаторские и мэрские политические группы и ори­ентирующийся на них бизнес, а также крупные бизнес-структуры, например, «Североникель» и «Апатит» в Мурманской области.

«Единая Россия», ранее приписывавшая себе все успехи власти, оказалась в очень сложном положении: декларируя свое нахождение у власти, она вместе с тем пытается дистанцироваться от ряда ее не­популярных действий. ЕР создала антикризисные штабы в регионах в противовес штабам при губернаторах, зачастую отказывается от использования губернаторов в качестве «паровозов» на региональ­ных выборах. Она все чаще апеллирует напрямую к гражданам, ор­ганизуя массовые митинги в поддержку действий правительства, определив для себя четыре основные адресные группы: обманутых вкладчиков и дольщиков; «трудящихся и профсоюзов»; офисных служащих; пенсионеров и ветеранов. На работу с ними, и в первую очередь в регионах, были направлены партийные активисты. В рам­ках ЕР стали активно работать и дискуссионные площадки в регио­нах: центр социально-консервативной политики57, либерально-кон­сервативный клуб и государственно-патриотический клуб.

Исключение граждан и отказ от использования партийного меха­низма могут быть не так заметны в условиях патерналистских отно­шений, когда государство играет в основном рентораспределитель-ную роль. Когда объем распределяемых ресурсов резко уменьшается в силу кризиса с канализацией всех общественных настроений вклю­чая усиливающиеся протестные в систему жестких контролируемых властью русел из нескольких партий, могут возникнуть серьезные проблемы. Без хорошо работающего дренажа и заблаговременного отстраивания более гибкой партийной системы общественные на­строения, как вода по весне, могут выйти из берегов.

В четырех регионах проекта (Астраханская, Иркутская, Мурман­ская, Оренбургская области)58, как и в других субъектах Федерации, партийное разнообразие осталось в прошлом. Перестали существо­вать, в частности, Аграрная партия, членом которой был губернатор Оренбургской области Чернышев и которая регулярно получала вы­сокий результат в Усть-Ордынском Бурятском автономном округе, Партия жизни, с которой сотрудничал нынешний глава админист­рации Астрахани Боженов (в 1990-е годы «яблочник»), заметные на некоторых региональных выборах Партия пенсионеров, Социа­листическая единая партия России, «Зеленые» и др. Выборы в За­конодательное собрание Иркутской области в октябре 2008 г. ока­зались по-своему историческими: Аграрная партия и «Зеленые» участвовали в них в них в последний раз перед окончательным слия­нием-поглощением (соответственно с «Единой Россией» и «Спра­ведливой Россией»).

«Единая Россия» во всех четырех регионах значительно опережа­ет другие партии по результатам на выборах, по депутатским местам в законодательных собраниях, в ней собрана большая часть самых влиятельных политиков и бизнесменов. Оборотной стороной такого положения практически неизбежно оказывается внутрипартийная борьба за влияние, явная или скрытая. Конфликты между сторонни­ками губернатора и главы областного центра повторяется во всех на­ших регионах (А. Чернышев и Ю. Мищеряков в Оренбургской обла­сти, А. Жилкин и С. Боженов в Астраханской, А. Тишанин и В. Якубовский в Иркутской, Ю. Едвокимов и М. Савченко в Мур­манской), соперничество между бизнес-группами — везде, где такие группы достаточно сильны, чтобы бороться за политическое влияние.

Секретари политсоветов «Единой России», формальные первые лица партии в регионах, выступают больше в роли посредников и координаторов, чем по-настоящему сильных руководителей.

В трех из четырех регионов секретари политсоветов совмещают свою должность с постом председателя Законодательного собрания — это чиновники со стажем Александр Клыканов (Астраханская область) и Людмила Берлина (Иркутская область), ранее бывшие руководи­телями аппаратов губернаторов в своих регионах, и бывший замести­тель директора атомной электростанции Сергей Никора (Мурман­ская область); четвертый, выходец из директорского корпуса Андрей Шевченко, — председатель Оренбургского горсовета.

КПРФ больше не может рассчитывать на сколько-нибудь значи­тельные посты в региональной власти, как в 1990-е и в начале 2000-х годов, когда коммунисты Павел Сажинов и Валерий Бородаев были председателями региональных дум соответственно в Мурманской (1994—2007 гг.) и Астраханской (1994—1997 гг.) областях. Руко­водители обкомов КПРФ Сергей Левченко (Иркутская область), Николай Арефьев (Астраханская область), Владимир Новиков (Оренбургская область) — опытные и известные в своих регионах политики, которые в нынешней политической ситуации могут рас­считывать в лучшем случае на роль «вечно вторых». Руководитель Мурманского обкома КПРФ рыбопромышленник Геннадий Степах-но — такой же заметный, такой же активный на выборах и тоже без особого результата.

ЛДПР, как и в большинстве регионов, заметна в основном только на выборах, где получает свой результат за счет узнаваемой общепар­тийной «марки». Сильных политиков в регионах у партии немного. Бывший координатор Иркутской организации ЛДПР Николай Курьянович, депутат четвертой Госдумы (2003—2007 гг.), получил в столице известность своими резкими националистическими заявле­ниями и связями с самыми радикальными организациями, но был ис­ключен из партии за нарушение партийной дисциплины (в частно­сти, за участие в не одобренном партией «Русском марше»).

«Справедливая Россия» в основном справилась с конфликтами между активистами партий-учредительниц («Родины», Партии жизни, Партии пенсионеров), но, как и ЛДПР, испытывает нехватку заметных личностей. Исключение составляет Олег Шеин в Астра­ханской области, лидер рабочего и жилищного движения, известный даже в общероссийском масштабе. При этом для бизнесменов вто­рого плана, которым по должности не обязательно состоять в «Еди­ной России», партия выглядит вполне привлекательной.

«Яблоко» в предыдущее десятилетие имело в своих рядах извест­ных по региональным меркам политиков, таких как эколог Тамара Злотникова в Оренбургской области (депутат Госдумы в 1993—1999 гг.), социолог Вадим Монин и предприниматель Сер­гей Боженов в Астраханской области, многолетний депутат, бывший школьный учитель Игорь Лебедев в Мурманской области, но все они ушли из политики или из партии, а подходящей замены для них не нашлось.

Из активистов нынешнего «Правого дела» (бывшего СПС) за­метны в своих регионах бизнесмен Алексей Козьмин (Иркутская область) и тележурналист Олег Наумов (Оренбургская область), но в целом влияние партии сейчас невелико.

«Патриоты России» проявляют активность только в небольшом числе регионов, в том числе в Оренбургской области, где они даже получили места в Законодательном собрании.