Конфликты во взаимоотношениях общества и власти и их преодоление

Нельзя сказать, что власть не извлекает никаких уроков из своих ошибок. Иногда она пытается устранить причины, их вызвавшие, чтобы избежать повторения в будущем, чаще — чтобы просто ми­нимизировать негативные для себя последствия. Наиболее яркий пример последнего времени — уже упоминавшиеся массовые про­тесты начала 2005 г. в ответ на недостаточно продуманную и плохо исполненную реформу монетизации льгот.

Вначале власть, напуганная массовыми протестами в десятках ре­гионов (и это вскоре после «оранжевой революции» на Украине!), просто отступила, резко увеличив компенсации за отбираемые льготы и повысив пенсии — ведь именно пенсионеры оказались главными участниками акций протеста. Затем был введен ряд новых механизмов, призванных улучшить взаимодействие между феде­ральным и региональным уровнями власти и одновременно повы­сить оперативное информирование Москвы о происходящем. Это специальная комиссия при премьере и обязательные поездки руководителей правительства в регионы по графику, введение практики регулярных отчетов губернаторов на расширенном заседании пра­вительства. Следующим шагом стала ревизия функций, еще недавно переданных на федеральный уровень, и возврат части из них на уро­вень региональный. Стала разрабатываться формализованная мно­гопараметрическая система мониторинга и оценки действий регио­нальных властей. Специальной рабочей группе Госсовета под руководством красноярского губернатора было поручено готовить новую концепцию региональной политики. Летом 2006 г. ее обсу­дили на Госсовете, и работа продолжилась.

Кремль демонстративно жестко расправился с лидерами двух партий — Партии пенсионеров и «Родины», ослушавшихся его прямого распоряжения дистанцироваться от акций протеста и с не­которым успехом для себя воспользовавшихся ситуацией для уве­личения популярности. Обе партии подверглись жесткому давлению на региональных выборах, когда, например, на мартовской серии вы­боров 2006 г. в восемь региональных парламентов Партия пенсио­неров была снята с выборов в половине регионов, а «Родина» — в семи из восьми. Одновременно под нажимом Кремля оба чересчур самостоятельных партийных лидера — Валерий Гартунг и Дмитрий Рогозин — были отстранены от руководства партий и заменены ма­лоизвестными фигурами. Были внесены новые поправки, ужесто­чающие законодательство в отношении политических партий, суще­ственно усилен контроль за ними, особенно в части финан­сирования. Резко усилился и контроль за финансированием обще­ственных организаций, особенно из западных источников.

В области партийного строительства был взят курс на поголов­ную партизацию губернаторов, официальное обзаведение ими ман­датами «Единой России». Поворот «Единой России» лицом к ре­гионам символизировало также проведение ее съездов с 2005 г. не в Москве, а в провинции 71. Развернулась и работа с молодежью, что­бы, во-первых, не допустить ее к участию в акциях протеста и, во-вторых, подготовить некую антипротестную силу.

Позитивным постмонетизационным проектом Кремля стала Об­щественная палата, окончательно сформированная к началу 2006 г. Цели при этом преследовались разнообразные: с одной стороны, взятие под контроль и опеку структур гражданского общества в ре­гионах, с другой, — развертывание некоторой «противопожарной» системы раннего обнаружения очагов возгорания и оперативного реагирования. В конце 2007 г., через два года после начала деятель­ности Общественной палаты, прошла ротация ее состава. За два с лишним года существования палата активно включилась в целый ряд локальных общественных протестов включая протесты против дедовщины в армии после дикого случая с А. Сычевым в Челябинске, протесты выселяемых московскими властями в Бутове, дело О. Щер-бинского, антикавказские погромы в Кондопоге. Вмешательство Об­щественной палаты имеет цель, сходную с прививкой, позволяющей переболеть болезнью в легкой форме.

Не желая более рисковать в ситуации приближавшихся выборов 2007—2008 гг. и передачи власти, Кремль растянул сроки, перенес или отложил на послевыборное время целый ряд начатых масштабных реформ, напрямую затрагивающих население и способных вызвать у него негативную реакцию. Это реформа ЖКХ, муниципальная ре­форма, реформа «Российских железных дорог» и др. Чрезвычайно осторожно Кремль подошел и к смене губернаторов, которые с января 2005 г. стали фактически назначаться президентом. По крайней мере, планировавшегося поначалу радикального «очищения» губернатор­ского корпуса от «безответственных популистов» не произошло, и глав, контролировавших ситуацию в своих регионах, менять не ста­ли. Был свернут и ряд расследований, направленных против глав ре­гионов или напрямую их затрагивающих, например, против прези­дента Башкирии Муртазы Рахимова, осенью 2006 г. и вовсе пред­ставленного Путиным на новый срок.

Трудно определенно сказать, насколько все описанные шаги Кремля в 2005—2006 гг. обусловлены именно антимонетизацион-ными протестами, хотя представляется, что в очень значительной степени. Впрочем, вернее будет сказать — массовыми протестами января-февраля 2005 г. на фоне только что прокатившихся по целому ряду постсоветских стран «цветных» революций.

Научилось ли чему-либо общество в результате своего в целом ус­пешного противостояния действиям власти в начале 2005 г.? Пожа­луй, нет. Когда волна стихийных протестов понемногу спала, оказа­лось, что конвертации протеста в конструктивные действия в общем не произошло. Не было создано никаких новых каналов общения между гражданами и властью, не произошло и консолидации самих граждан в некие устойчивые объединения (кроме, может быть, водителей). Лишь в очень немногих регионах был накоплен некото­рый опыт консолидации различных общественных сил для совмест­ных действий и создания ряда площадок для диалога с властями на региональном уровне. При этом граждане, общество усвоили урок: выходя на улицы и перекрывая магистрали, можно заставить власть пойти на уступки, отказаться от непопулярных решений.