Вебер

Как и Дюркгейм, Макс Вебер (1864—1920) интерпретировал раз­витие как рост национализма, усиление мощи активного нацио­нального государства, плюрализма и функциональной диффе­ренциации. Но если Дюркгейм ставил в центр внимания мисти­чески-эмоциональные связи и политико-религиозные ритуалы, то Вебер подчеркивал значение формально-инструментальной рациональности как основной черты развитого общества. Он раз­личал четыре типа рациональности: формальный, инструмен­тальный, концептуальный и субстантивный. Формальная рацио­нальность, ассоциированная с современными бюрократиями, стремится к порядку, дисциплине и подчинению правилам. Ин­струментальная рациональность считает главными эффективные средства достижения поставленных целей. В бюрократических государствах, так же как и в крупных капиталистических корпо­рациях, основными качествами становятся прагматизм, техниче­ская эрудиция, предсказуемость, полезность и расчет. Индивиды подчиняются бюрократическим органам управления. Ощущая себя винтиками гигантской машины, они с отчуждением и пес­симизмом оценивают собственные возможности изменить бю­рократический статус-кво. Организованность преобладает над стихийностью и инновационностью. Отношения внутри этой бюрократической «железной клетки» регулируются при помощи контроля и дисциплины. Вместе с усиливающейся инструмен­тально-формальной рациональностью происходит рост секуля­ризации — множественности разнообразных ценностей и отделение конечных целей (священных ценностей) от мирских матери­альных интересов. Хотя современные индустриальные общества придерживаются концептуальной рациональности, отводящей главную роль теории, разуму, науке и объективному эмпириче­скому знанию, роль субстантивной рациональности они прини­жают. Возвышая присущее моральным целям достоинство, эта ценностная рациональность означает, что в своем этическом вы­боре индивид руководствуется конечными трансцендентальны­ми целями. Поскольку современные общества пренебрегают ценностной рациональностью, Вебер сомневается, что у полити­ческих элит хватит воображения, чтобы обеспечить социальный прогресс в духе Просвещения.

Хотя Вебер боялся технически-формальной рациональности, он считал бюрократизацию неизбежной структурной тенденцией индустриальных обществ, как капиталистических, так и социа­листических. По его мнению, современная бюрократия предпо­лагает специализацию, профессионализм, иерархию и централи­зацию. В современных индустриальных обществах бюрократиче­ское правление становится неизбежным в силу нескольких при­чин. В XX в. большинство национальных государств занимает об­ширные территории и насчитывают миллионы граждан; поэтому не каждый индивид может непосредственно участвовать в приня­тии политических решений. В борьбе за власть в государстве, в конфликтах между различными конкурирующими между собой государствами главный контроль над ресурсами принадлежит бюрократическому аппарату. Военные и полиция становятся бо­лее профессиональными и руководствуются в своих действиях экспертными техническими знаниями. Олигархические частные корпорации монополизируют не только богатство, но и инфор­мацию, технические и юридические знания. Эти ресурсы дают картелям, крупномасштабным производствам и олигополиям возможность господствовать на капиталистическом рынке. С точки зрения Вебера, госсоциализм приводит к более сильному господству бюрократии, чем капитализм. По крайней мере он по­лагает, что в наиболее плюралистических капиталистических об­ществах промежуточные ассоциации обладают некоторыми воз­можностями играть роль противовеса бюрократическому госу­дарству. Между тем при госсоциализме враждебность к рынку и приверженность плановой экономике укрепляют бюрократиче­ские тенденции. Даже если сторонники государственного социа­лизма, такие, как Ленин, не приемлют бюрократизацию и счита­ют, что гражданское общество в конечном счете освободится от господства государства, их заинтересованность в партийной организации, идеологизации, государственном планировании и в овладении эмпирическим миром с помощью передовой техники приводит к бюрократическим авторитарным системам. Прави­тельственные учреждения следят за гражданами с помощью раз­ветвленной системы надзора. Рядовые граждане впадают в апа­тию. Утопические цели марксизма-ленинизма служили оправда­нием насильственным средствам, и вопреки поставленным идео­логическим целям реальным результатами стали политическая дезорганизация и экономическая стагнация.

Если говорить об издержках господства бюрократии, то в их устранении Вебер полагался не на участие масс в политике, а на лидеров. В его интерпретации конкурентного элитизма различа­ются три разных типа лидеров: корпоративные исполнители, ха­ризматические герои и партийные активисты. В отличие от гос­социализма, объединяющего экономические и политические сферы, капитализм характеризуется определенной независимо­стью частных корпоративных элит от государственных бюрокра­тических чиновников. Развивая плюрализм, капитализм ограни­чивает власть государства, особенно власть технократов-плано­виков. Харизматические лидеры, герои, наделенные обаянием, также борются с бюрократическим контролем. Если бюрократи­ческое правление имеет тенденцию к погружению в рутину, то харизматическим лидерам свойственны гибкость и стремление к инновациям. Они выступают вдохновителями борьбы за соци­ально-политические перемены. В условиях представительного правления различные партии конкурируют между собой за места в выборных органах власти. Прийдя к власти, партийные лидеры могут ограничивать государственную бюрократию. В составе за­конодательных органов они обсуждают вопросы государствен­ной политики, выступают с критикой кабинета министров и склонны к компромиссам. С точки зрения Вебера править долж­ны элиты. Массам же надлежит играть весьма ограниченную роль. Их дело — выбрать лидеров и освободить их от должности к следующим выборам9.

Веберовские концепции бюрократического правления рас­сматривают развивающиеся бюрократические авторитарные ре­жимы, в которых правят технократические элиты, а массы следу­ют директивам лидеров. Эти режимы характеризуются опорой на технические знания, ускорение экономического роста и обеспе­чение национальной безопасности. В них преобладает ограни­ченный плюрализм. Хотя бюрократы и ограничивают участие масс в политике, на выборах зачастую имеет место конкуренция между различными партиями. В условиях капиталистической экономики иностранные и частные корпорации сохраняют неко­торую независимость от государственных бюрократов.

Хотя приравнивание Вебером политического развития к бю­рократизации лучше всего подходит к бюрократическим автори­тарным системам, его интерпретация касается мобилизационных и согласительных систем. В условиях элитистских мобилизаци­онных систем технократы-специалисты соперничают с «мобили-заторами», цель которых — сплотить массы вокруг идеологиче­ских задач. Даже применительно к плюралистической согласи­тельной системе вряд ли можно говорить о полном отсутствии бюрократических тенденций. Бюрократы господствуют в прави­тельстве, частном корпоративном секторе и в университетах. В таких странах, как Соединенные Штаты, где популистские цен­ности пользуются широкой поддержкой, в принятии политиче­ских решений, даже во время выборов, участвует не так много граждан. Ключевые решения принимают военно-промышлен­ные корпорации10. В условиях подобного бюрократического раз­вития теории Вебера остаются актуальными.