Модель 2- элитизм

Она имеет много сходных черт с описанной выше моделью. Иногда в условиях либеральной демократии она трактуется как ее разно­видность, с особым упором на роль политических элит, которые контролируют отдельные группы интереса, а иногда и сферы обще­ственной активности. В первой модели распределения власти можно представить, что власть имеет множество вершин. Нет одной кон­тролирующей группы, власть осуществляет стратархия[8] (я1га1агсЫа) (определение С. Элдервелда/8. ЕЫегуеЫ/). Представим себе эту власть как асимметричную и усеченную пирамиду.

В то же время, элитистскую модель изображает пирамида (с бо­лее или менее крутой вершиной). В конце концов, обиходный язык передает эту ситуацию метафорой, что обладание властью возносит на вершину. Возникает центральный вопрос, как выглядит дорога на вершину, то есть, мы спрашиваем, как происходит селекция элит. Алыпиметричестй критерий предполагает, что какая-то из групп становится контролирующей группой, поскольку ее помещают «на вершину» вертикальной общественной структуры. В случае другого критерия мы говорим о критерии заслуг, кто-либо обладает властью и находится на вершине потому, что заслуживает этого. Первый кри­терий приводит нас к выводу о том, что правящий класс подобного вида — элита — осуществляет власть в недемократических условиях или при ограниченной демократии. Поэтому выдвигается положение об ограниченном плюрализме, хотя переговоры о реализации обще­ственного интереса проходят в пределах элит. Второй критерий связан с либеральной демократией.

Первый критерий последовательно применяли Гаэтано Моска и Вильфредо Парето, о чем мы уже писали, анализируя природу политического лидерства. Элиту образуют люди, расставленные в зависимости от величины влияний и политической и общественной власти (принцип градации). Таким образом, должен существовать высокий уровень внутренней интеграции, основанный на общих убеждениях и совместных целях, которые достигаются по принципу кооперации и совместной деятельности. Требования понимаемой таким образом однородной элиты выражает формулировка Джейм­са X. Мейзела (James Н. Meisel): общее сознание, солидарность и скрытые интересы — формула трех «С» (по-польски все слова начинаются на «С» — прим. перев.). Это приводит нас к мысли: можно ли в рамках данной системы говорить об элите или элитах. В первом случае это означало бы существование однородного пра­вящего класса. Подобная дискуссия была развернута под влиянием значительной работы социолога марксистского толка Чарльза Райта Миллса «Правящая элита» (Charles Wright Mills, 1956), одного из от­цов «Новых левых». В ней он поставил под вопрос бесконфликтность общественной и политической жизни в США, отбрасывая при этом тезисы плюралистов. Американским обществом манипулирует определенная классовая элита. Тем временем, Мейзел утверждает, что условия существования такого правящего класса можно уста­новить в каждом государстве только эмпирически. Такое положе­ние невозможно вывести только из степени интеграции и способа рекрутирования («Миф о правящем классе»).

Именно благодаря Роберту Михельсу, который сформулировал «железный закон олигархии», были подорваны основы демократии. Этот закон следует из его анализа массовых партий, особенно, германской социал-демократии, которая, кстати, строила предвы­борные обращения на платформе демократии. Михельс утверждал, что власть вождей возрастает вместе с преобразованием «партии мнений» в «организационную партию». Тогда и появляется пар­тийная олигархия, ведь ни одну систему правления не удается согласовать с наиболее существенными постулатами демократии. Элиту как предмет науки о политике сделал Гарольд Лассвелл (Ha­rold Lasswell), с его чисто описательным подходом: «Политической элитой является верхушка правящего класса».

Чарльз Райт Миллс определил элиту как категорию, дающую оценку общественной жизни США, а именно, что Соединенные Штаты, в действительности, находятся под господством правящего класса — элиты власти, которая осуществляет контроль над военно- промышленным комплексом. К ней принадлежат три группы: боссы больших экономических корпораций, политический директорат и ко­мандование армии. Подобный анализ провел Олсон, исследуя реше­ния, принимающиеся на уровне групп элит. Власть более распылена, однако не группы интереса делают политику, а политические элиты, выделившиеся из них. Большое значение имеет переменная величина группы интереса. Малые группы в своей деятельности не принимают во внимание общественных интересов и способствуют дезинтеграции общества, поскольку они настроены на реализацию одной цели при минимальных затратах. Большие группы интереса учитывают необ­ходимость достижения общественной пользы, их базовая цель — это создание условий экономического развития сообщества как целого. Затраченные средства иногда выше, чем одноразовая выгода, однако руководящие элиты группы интереса соглашаются на это, учитывая долгосрочную стратегию деятельности. Это не было бы возможным без существования в рамках большой группы интереса лидеров, ко­торые принимают политические решения.

Однако можно посмотреть на роль элит иначе. Критерий заслу­ги позволяет включить рассуждения об элитах в демократический контекст. Так поступает Джованни Сартори на основании, между прочим, теории Роберта Даля. Указанный критерий предполагает,

что существует демократическое равенство шансов продвижения наверх, выделения лидерских групп. Главной ценностью является «равенство заслуг» (со ссылкой на пропорциональное равенство Аристотеля). Его описывает аксиома: то же самое для тех же самых, или каждому пропорционально его заслугам, способностям или та­ланту. Этот способ управления позволяет функционировать «чувстви­тельной» представительской системе. Правительство — правящий класс, который просто уступает требованиям, это безответственное правительство. «Представительский означает не только ответствен­ный перед, но также ответственный за |.. А чем более правительство становится чувствительным к чему-либо за счет ответственности за, тем более вероятно, что нами плохо управляют и (или) мы лишены правительства» (Дж. Сартори «Теория демократии»).

Способы рекрутирования и отбора в состав элит обсуждаются в Части III. Здесь же следует только напомнить о дифференциации элит в рамках аппарата власти и о неравном доступе к возможности отдавать властные указания. Роберт Д. Патнем (Robert D. Putnam) различает элиты в рамках государства «которые оказывают непосредственное влияние на решения» {proximate decision-makers) от «посреднических», расположенных между ними и более низкими уровнями власти («Срав­нительное исследование политических элит»). Можно все же говорить об элите с учетом принадлежности к определенному сегменту власти. Тогда мы говорим об элитах парламентских, в рамках исполнительной власти, судебных, высших чиновниках государственной администра­ции, элитах местных, военных и служб общественной безопасности (полиции, спецслужб, тюремной системы).