Теории элит
Концепции элит Г. Моски, В. Парето и Р. Михельса положили начало широким теоретическим и эмпирическим исследованиям групп, руководящих государством или претендующих на это. Современные теории элит разнообразны. Среди них можно выделить целый ряд направлений. Исторически первой группой теорий, не утративших современной значимости, являются уже вкратце рассмотренные концепции макиавеллистской школы (Г. Моска, В. Па-рето, Р. Михельс и др.)- Их объединяет подход, позволяющий выделить следующие общие черты элит:
1) признание элитарности в любом обществе, его разделение на привилегированное властвующее творческое меньшинство и пассивное нетворческое большинство. Такое разделение закономерно вытекает из естественной природы человека и общества;
2) особые психологические качества элиты. Принадлежность к ней связана в первую очередь с природными дарованиями и воспитанием;
3) групповая сплоченность. Элита представляет собой более или менее сплоченную группу, объединяемую не только общностью профессионального статуса и социального положения, но и элитарным самосознанием, восприятием себя особым слоем, призванным руководить обществом;
4) легитимность элиты, более или менее широкое признание массами ее права на политическое руководство;
5) структурное постоянство элиты, ее властных отношений. Хотя персональный состав элиты изменяется, ее отношения господства в своей основе неизменны. Так, например, в ходе истории сменялись вожди племен, монархи, бояре и дворяне, парламентарии и министры, народные комиссары и партийные секретари и т. п., но отношения господства и подчинения между ними и народными массами сохраняются;
6) формирование и смена элит в ходе борьбы за власть. Господствующее привилегированное положение стремятся занять многие люди, обладающие высокими психологическими и социальными качествами, однако никто не хочет добровольно уступать им свои посты и положение. Поэтому скрытая или явная борьба за место под солнцем неизбежна.
Макиавеллистские теории элит подвергаются критике за преувеличение значения психологических факторов, антидемократизм и антилиберализм (игнорирование личностной свободы каждого человека), за переоценку роли руководителей и недооценку активности масс, недостаточный учет эволюции общества, циничное отношение к борьбе за власть. Такая критика не лишена оснований.
Преодолеть слабости макиавеллистов пытаются ценностные теории элиты. Они, как и макиавеллистские теории, считают элиту главной конструктивной силой общества, однако значительно смягчают свою позицию по отношению к демократии, стремятся приспособить элитарную теорию к реальной жизни современных демократических государств.
Многообразные ценностные теории элит существенно различаются по степени их аристократизма, отношению к массам, демократии и т. д. Однако они имеют и ряд общих установок.
1. Элита — наиболее ценный элемент общества, обладающий высокими способностями и показателями в особенно важных для всего государства сферах деятельности.
2. Господствующее положение элиты отвечает интересам всего общества, поскольку это наиболее продуктивная и инициативная часть населения, к тому же обычно обладающая более высокими нравственными устремлениями. Массы же — это не мотор, а лишь колесо истории, проводник в жизнь решений, принимаемых элитой.
3. Формирование элиты — не столько результат ожесточенной борьбы за власть, сколько следствие естественного отбора обществом наиболее ценных представителей. Поэтому общество должно стремиться совершенствовать механизмы такой «селекции», вести поиск своих достойных представителей, рациональной, наиболее результативной элиты.
4. Элитарность закономерно вытекает из равенства возможностей и не противоречит современной представительной демократии. Социальное равенство должно пониматься как равенство возможностей, а не результатов, социального статуса. Поскольку люди не равны физически, интеллектуально, по своей жизненной энергии и активности, для демократии важно обеспечить им примерно одинаковые стартовые условия. На финиш же они придут в разное время, с разными результатами. Неизбежно появятся социальные чемпионы и аутсайдеры.
Ценностные теории элиты рассматривают эволюцию руководящего слоя как результат изменения потребностей социальной системы и ценностных ориентации людей. В ходе развития у общества отмирают многие старые и возникают новые потребности, функции и ценностные ориентации. Это приводит к постепенному вытеснению носителей наиболее важных для их времени качеств новыми людьми, отвечающими современным требованиям.
Так в ходе истории произошла смена аристократии частными предпринимателями, которые в свою очередь сменяются менеджерами и интеллектуалами.
Некоторые сторонники ценностной трактовки элит делали попытки определить конкретные показатели, параметры элиты, характеризующие последствия ее влияния на общество. Так, Н. Бердяев на основе анализа опыта различных государств и народов вывел коэффициент элиты как отношение высокоинтеллектуальной части населения к общему числу грамотных. Как только этот коэффициент опускался примерно до одного процента, империя прекращала существование, в обществе наблюдались застой и за - костенение. Сама же элита превращалась в касту, жречество. (В России в 1913 г. коэффициент элиты был очень высок — примерно шесть процентов.)
Ценностные теории элиты претендуют на наибольшее соответствие реальностям современного демократического общества. Их идеал это здоровое, спокойное общество с неизбежной иерархической структурой, в котором индивид обладает счастьем знать свое место, а элита — внутренним авторитетом. По существу таких же представлений об обществе придерживаются современные неоконсерваторы. Они утверждают, что элитарность необходима для демократии. Но сама элита должна служить нравственным примером для других граждан и внушать к себе уважение. Подлинная элита не властвует, а руководит массами с их добровольного согласия, выражаемого на свободных выборах. Высокий авторитет — необходимое условие демократической элитарности. Ценностные представления об элитах лежат в основе концепций демократического элитизма, получивших широкое распространение в современном мире. Видные представители этого направления — Р. Даль, С. М. Липсет, Л. Зиглер и др. Теории элитарной демократии исходят из предложенного И. Шумпетером понимания демократии как конкуренции между потенциальными руководителями в борьбе за доверие и голоса избирателей. Как писал К. Мангейм, «демократия влечет за собой антиэлитистскую тенденцию, но не требует идти до конца к утопическому уравнению элиты и массы. Мы понимаем, что демократия характеризуется не отсутствием страты элиты, а, скорее, новым способом рекрутирования и новым самосознанием элиты».
Элитарные теории демократии рассматривают руководящий слой не только как группу, обладающую необходимыми для управления качествами, но и как защитника демократических ценностей, способного сдержать часто присущий массам идеологический и политический иррационализм, эмоциональную неуравновешенность и радикализм. В 70 — 80-е гг. XX века утверждения о сравнительном демократизме элиты и авторитаризме масс были в значительной мере опровергнуты эмпирическими исследованиями. Оказалось, что, хотя представители элит обычно превосходят низшие слои общества в принятии либерально-демократических ценностей (свободы личности, слова, печати, политической конкуренции и т. д.), в политической толерантности, терпимости к чужому мнению, в осуждении диктатуры и т. п., они более консервативны в вопросе о признании и реализации социально-экономических прав граждан: на труд, забастовку, организацию в профсоюз, социальное обеспечение и т. д.
Некоторые демократические установки ценностной теории элиты развивают и существенно обогащают концепции множественности, плюрализма элит (О. Штаммер, Д. Рисмэн, С. Келлер и др.). Отдельные исследователи, например Р. Даль, расценивают их как отрицание элитарной теории, хотя, как представляется, в данном случае вернее было бы говорить лишь об отрицании рада жестких установок классической макиавеллистской школы элитизма. Концепции множественности элит нередко называют функциональными теориями элиты. Они базируются на нескольких постулатах.
1. Отрицание элиты как единой привилегированной относительно сплоченной группы. Существует множество элит. Влияние каждой из них ограничено специфической для нее областью деятельности. Ни одна из них не способна доминировать во всех областях жизни. Плюрализм элит определяется сложным общественным разделением труда, многообразием социальной структуры. Каждая из множества материнских, базисных групп — профессиональных, региональных, религиозных, демографических и других — выделяет свою собственную элиту, которая выражает ее интересы, защищает ценности и в то же время активно воздействует на ее развитие.
2. Элиты находятся под контролем материнских групп. С помощью разнообразных демократических механизмов — выборов, референдумов, опросов, прессы, групп давления и т. д. — можно ограничить или вообще предотвратить действие открытого Р. Ми - хельсом «железного закона олигархических тенденций» и удержать элиты под влиянием масс.
3. Существует конкуренция элит, отражающая экономическую и социальную конкуренцию в обществе. Она делает возможной подотчетность элит массам, предотвращает складывание единой господствующей элитарной группы. Эта конкуренция развертывается на основе признания всеми ее участниками «демократических правил игры», требований закона.
4. В современном демократическом обществе власть распылена между многообразными общественными группами и институтами, которые с помощью прямого участия, давления, использования блоков и союзов могут налагать вето на неугодные решения, отстаивать свои интересы, находить взаимоприемлемые компромиссы. Сами отношения власти изменчивы, флюидны. Они создаются для вполне определенных решений и могут заменяться для принятия других решений. Это ослабляет концентрацию власти и предотвращает формирование стабильных господствующих социально-политических позиций и устойчивого властвующего слоя.
5. Различия между элитой и массой относительны, условны и часто достаточно размыты. В современном правовом социальном государстве граждане весьма свободно могут входить в состав элиты, участвовать в принятии решений. Главный субъект политической жизни — не элиты, а группы интересов. Различия между элитой и массой основаны главным образом на неодинаковой заинтересованности в принятии решений. Доступ к лидерству открывают не только богатство и высокий социальный статус, но прежде всего личные способности, знания, активность и т. п.
Концепции множественности элит выступают важной составной частью идейно-теоретического арсенала плюралистической демократии. Однако они во многом идеализируют действительность. Многочисленные эмпирические исследования свидетельствуют о явной неравномерности воздействия различных социальных слоев на политику. Учитывая этот факт, некоторые сторонники плюралистического элитизма предлагают выделять наиболее влиятельные, «стратегические» элиты, «чьи суждения, решения и действия имеют важные, предопределяющие последствия для многих членов общества» (С. Келлер).
Своего рода идейным антиподом плюралистического элитизма выступают леволиберальные теории элиты. Важнейшим представителем этого направления является Р. Миллс, который еще в 50-е гг. XX века пытался доказать, что США управляются не многими, а одной властвующей элитой. Леволиберальные теории нередко относят к макиавеллистской школе в исследовании элит. Действительно, у этих двух направлений немало общего: признание единой, относительно сплоченной, привилегированной, властвующей элиты, ее структурного постоянства, группового самосознания и т. д. Однако леволиберальный элитизм имеет и существенные отличия, свои специфические черты. К ним относятся:
1) критика элитарности общества с демократических позиций. В первую очередь эта критика касалась системы политической власти США. По мнению Р. Миллса, она представляет собой пирамиду из трех уровней: нижнего, который занимает масса пассивного, фактически бесправного населения; среднего, отражающего групповые интересы, и верхнего, на котором принимаются важнейшие политические решения. Именно верхний уровень власти занимает правящая элита, по существу не допускающая остальную часть населения к определению реальной политики. Возможности влияния масс на элиту с помощью выборов и других демократических институтов весьма ограничены;
2) структурно-функциональный подход к элите, ее трактовка как следствия занятия командных позиций в общественной иерархии. Властвующая элита состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможности возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупные последствия. Это обусловлено тем, что они командуют важнейшими иерархическими институтами и организациями современного общества. Они занимают в социальной системе стратегические командные пункты, в которых сосредоточены действенные средства, обеспечивающие власть, богатство и известность, которыми они пользуются. Именно занятие ключевых позиций в экономике, политике, военных и других институтах обеспечивает людям власть и таким образом конституирует элиту. Такое понимание элиты отличает леволиберальные концепции от макиавеллистских и других теорий, выводящих элитарность из особых психологических и социальных качеств людей;
3) существует глубокое различие между элитой и массой. Выходцы из народа могут войти в элиту, лишь заняв высокие посты в общественной иерархии. Однако реальных шансов на это у них сравнительно немного;
4) властвующая элита не ограничивается элитой политической, непосредственно принимающей важнейшие государственные решения. Она имеет сложную структуру. В американском обществе, как считает Р. Миллс, ее ядро составляют руководители корпораций, политики, высшие государственные служащие и высшие офицеры. Их поддерживают интеллектуалы, хорошо устроившиеся в рамках существующей системы. Сплачивающим фактором властвующей элиты выступают не только социально-политический консенсус, общая заинтересованность в сохранении своего привилегированного положения, стабильности существующей социальной системы, но и близость социального статуса, образовательного и культурного уровня, круга интересов и духовных ценностей, стиля жизни, а также личные и родственные связи. Внутри правящей элиты существуют сложные иерархические отношения. Однако в целом в ней нет однозначной экономической детерминации. Хотя Р. Миллс остро критикует господствующую элиту США, раскрывает связь политиков с крупными собственниками, он все же не сторонник марксистского классового подхода, согласно которому политическая элита рассматривается лишь как выразитель интересов монополистического капитала.
Сторонники леволиберальной теории элиты обычно отрицают прямую связь экономической элиты с политическими руководителями. Действия последних не всегда определяются крупными собственниками. Однако политические руководители развитого капитализма согласны с основными принципами существующей рыночной системы и видят в ней оптимальную для современного общества форму социальной организации. Поэтому в политической деятельности они стремятся гарантировать стабильность общественного строя, основанного на частной собственности в плюралистической демократии.
В западной политологии основные постулаты леволиберальной концепции элиты подвергаются острой критике, особенно утверждения о закрытости властвующей элиты, непосредственном вхождении в нее крупного бизнеса и др. В марксистской же литературе, напротив, это направление в исследовании элит оценивалось в основном положительно за его критическую направленность, хотя в целом в официальном марксизме, как уже отмечалось, отрицалась правомерность самого понятия политической элиты. Однако, несмотря на негативное отношение к элитизму, в учении В. И. Ленина была разработана специфическая концепция политической элиты как авангардной партии рабочего класса, всех трудящихся, призванной руководить обществом вплоть до ликвидации классов и построения социализма или коммунизма. Партократическая теория элиты получила реальное воплощение в странах тоталитарного социализма. Ее основные положения: ,
1) глобальный, мессианский характер политической элиты, ее историческое призвание руководить процессом перехода человечества от капитализма к коммунизму, от предыстории человечества к его подлинной истории, причем руководить во всемирном масштабе. Эта историческая задача возлагается на международное коммунистическое движение. Сама политическая элита рассматривается как интернациональная сила;
2) всеобъемлющий характер политического руководства. Коммунистическая партийно-государственная элита призвана непосредственно руководить всеми сферами общества: экономикой, распределением материальных и духовных благ, кадровых ресурсов, воспитанием нового человека и т. д.;
3) происхождение из социальных низов, неимущих классов, и прежде всего пролетариата, как определяющий формальный критерий вхождения в политическую элиту — «Кто был ничем, тот станет всем». Рабоче-крестьянское происхождение — важнейшее условие способности к восприятию единственно верной идеологии, легитимирующей политическое господство;
4) идеологичность как важнейший непосредственный конституирующий признак элиты, дающий ей право на руководство обществом. Именно обладание единственно верной идеологией определяет передовые качества элиты, служит важнейшей гарантией успешного руководства обществом. Все другие идеологии и взгляды рассматриваются либо как происки классового врага, либо как заблуждения;
5) жесткая иерархичность политической элиты, милитаризации ее внутренних отношений, высокая степень групповой интеграции. Сама правящая элита уподобляется армейским структурам, включает вождя (или нескольких вождей), «генералов», «офицеров» и «унтер-офицеров» (И. В.Сталин). Фактическая власть концентрируется у высшего руководства.
Партократическая концепция элиты базировалась на утопических представлениях о социально-экономической организации общества, отрицающих такие достижения человеческой цивилизации, как рынок, демократия, права и свободы личности и др. В целом эта концепция показала свою несостоятельность. Она стоит в стороне от магистральных направлений изучения политического элитизма.
Партократическая концепция элиты создавалась под лозунгами, отрицающими всякую элитарность, социальное неравенство и господство. Поэтому элитарный характер ленинизма долгое время оставался по существу незамеченным, хотя еще в XIX в. М. А. Бакунин и некоторые другие представители анархизма, критикуя К. Маркса, указывали, что задуманное им народное государство не представляет ничего иного, как управление массами сверху вниз, посредством интеллигентного и поэтому самого привилегированного меньшинства, будто бы лучше разумеющего настоящие интересы народа, чем сам народ. Одними из первых реальную элитарность тоталитарного социалистического общества концептуально обосновали М. Восленский (теория политбюрократии, номенклатуры) и М. Джилас (концепция «нового класса»). Однако их взгляды больше относятся к марксистскому классовому анализу, чем к теории элит.
Факты реальной жизни, а также многочисленные эмпирические исследования подтверждают, что политическая элита — это реальность сегодняшнего и, вероятно, завтрашнего этапов развития человеческой цивилизации. Ее существование обусловлено действием следующих основных факторов: 1) психологическим и социальным неравенством людей, их неодинаковыми способностями, возможностями' и желанием участвовать в политике; 2) законом разделения труда, который требует профессионального занятия управленческим трудом как условия его эффективности; 3) высокой общественной значимостью управленческого труда и его соответствующим стимулированием; 4) широкими возможностями использования управленческой деятельности для получения различного рода социальных привилегий. Известно, что политикоуправленческий труд прямо связан с распределением ценностей и ресурсов; 5) практической невозможностью осуществления всеобъемлющего контроля за политическими руководителями; 6) политической пассивностью широких масс населения, главные жизненные интересы которых обычно лежат вне сферы политики. Все эти и некоторые другие факторы обусловливают элитарность в обществе. Сама политическая элита внутренне дифференцирована. Она делится на правящую, непосредственно обладающую государственной властью, и оппозиционную контрэлиту; на высшую, принимающую значимые для всего государства решения (обычно в ее состав входит примерно один человек из 20 000), среднюю, выступающую барометром общественного мнения и включающую около 5 % населения, а также административную — служащие-управленцы (бюрократия). Имеются и другие классификации элит.
Представляется нецелесообразным включать в политическую элиту экономически влиятельные круги, прямо не участвующие в политике, поскольку такое широкое ее понимание ведет к затушевыванию вопроса о специфике группы лиц, принимающих политические решения, ее активном влиянии на жизнь общества.
В то же время разграничение политических, экономических, интеллектуальных и других элит не снимает проблему их взаимовлияния, важнейшей политической значимости экономической власти и экономической элиты.
Элитарность в современном обществе очевидна. Всякие попытки ее устранения, социальной и политической нивелировки населения приводили лишь к формированию и господству деспотических, нерезультативных элит, что в конечном счете наносило ущерб всему народу. Устранить политическую элитарность можно лишь за счет общественного самоуправления. Однако на нынешнем этапе развития человеческой цивилизации самоуправление народа скорее привлекательный идеал, чем реальность. Для демократического государства первостепенную значимость имеет не борьба с элитарностью, а решение проблемы формирования наиболее результативной, полезной для общества политической элиты, обеспечения ее социальной представительности, своевременного качественного обновления, предотвращения тенденции олигар - хизации, отчуждения от масс и превращения в замкнутую господствующую, привилегированную касту. Иными словами, речь идет о поиске и внедрении институтов, обеспечивающих максимальную общественную эффективность политической элиты и ее подконтрольность обществу.
Уровень решения этой задачи во многом характеризует социальная представительность политической элиты, т. е. представление ею различных слоев общества, выражение их интересов и мнений. Такое представительство зависит от многих причин. Одна из них — социальное происхождение и социальная принадлежность. Строго говоря, социальная принадлежность во многом определяется принадлежностью к элите, поскольку вхождение в элиту обычно означает приобретение нового социального и профессионального статуса и утрату старого. Так, например, рабочий, будучи избран в парламент, как правило, оставляет свою прежнюю профессию, хотя и сохраняет половозрастные, этнические, конфессиональные и некоторые другие характеристики.
Социальное происхождение представителей элиты влияет на их социальную ориентацию. Ясно, что выходцам из среды фермеров, рабочих, служащих, определенных этнических и других групп легче понять специфические запросы соответствующих слоев населения, но совсем не обязательно, чтобы интересы рабочих защищали рабочие, крестьян — крестьяне, молодежи — молодежь и т. п. Часто это могут лучше делать политики-профессионалы, выходцы из других групп общества.
В современных государствах непропорциональность в социальных характеристиках элиты и населения достаточно велика. Так, например, сегодня среди элиты стран Запада намного шире, чем другие группы, представлены выпускники университетов. А это, в свою очередь, обычно связано с достаточно высоким социальным статусом родителей. В целом же непропорциональность представительства различных слоев в политической элите обычно растет по мере повышения статуса занимаемой должности. На нижних этажах политико-управленческой пирамиды низшие слои населения представлены значительно шире, чем в верхних эшелонах власти. Однако непропорциональность в социальных показателях политических элит и всего населения еще не означает непредстави- тельности их политических ориентации и установок.
Более важной, по сравнению с социальным происхождением, гарантией социальной представительности элиты выступает организационная (партийная, профсоюзная и т. п.) принадлежность руководителей. Она прямо связана с их ценностными ориентациями. Кроме того, партии и другие организации обычно имеют достаточно возможностей для воздействия на своих представителей в нужном направлении.
В современном демократическом обществе партийные механизмы контроля за элитами дополняются государственными и общественными институтами. К таким институтам относятся выборы, средства массовой информации, опросы общественного мнения, группы давления и т. д. Большое влияние на социальную представительность, качественный состав и результативность элиты оказывают системы рекрутирования (отбора) элит. Такие системы определяют, кто, как и из кого осуществляет отбор, каков его порядок и критерии, круг селектората (лиц, осуществляющих отбор) и побудительные мотивы его действий.
