Спасаясь от призрака американской военной доктрины

Главной общей темой американских дискуссий о европейской стратегии безопасности является разочарование, вызываемое неспособностью Европы и нежеланием европейских правительств расходовать на оборону столько же, сколько тратят американцы. Однако на самом деле проблема не в расходах: правительства двадцати пяти стран ЕС затрачивают на оборону примерно 180 миллиардов евро в год, уступая только Америке, расходующей ежегодно 330 миллиардов евро. Однако, как многие заметили, евро­пейцы получают за свои деньги лишь часть того результата, которого достигают американцы. В то время как США могут отправить в разные уголки мира наземные войска численностью 400 тысяч человек при общей численности вооруженных сил в 650 тысяч человек, ЕС может использовать едва 85 тысяч из 1,2 миллиона солдат сухопутных войск. А в том, что касается спутниковой разведки, транспортной авиации, ударных авианосцев и ракет точного наведения, европейцы далеко отстали от США.

Однако эти постоянные сравнения с Америкой бесполезны, потому что Европе никогда не придется воевать против американской военной машины. Европейцы могут строить мир с помощью военных интервенций, не имитируя американский способ ведения войн.

Да, действительно, у европейских правительств не было самолетов, разведки и оружия точного наведения, как у американцев, для ведения войны в Косово. Но они могли бы вести эту войну иначе, с самого начала делая больший упор на подготовку к наземным боевым действиям. Лоренс Фридман сравнивает трудное положение иранцев в 1980-е годы, шесть лет осаждавших Басру, будучи не в состоянии прорвать иракскую оборону, с английской кампанией 2003 года, которая заняла ровно восемь дней. Это показывает, что европейские войска более чем способны сразиться со своими наиболее вероятными противниками. На самом деле во многих видах боевых действий европейский способ ведения войны может быть даже более подходящим, чем американский. Кампания в Косово показала, что война, ведущаяся с высоты 15 тысяч футов, крайне неэффективна. Кампания по нанесению бомбовых ударов ускорила гуманитарный кризис, к тому же она не была рассчитана на борьбу с партизанами в горной местности. Многие комментаторы указывали, что американ­ская военная доктрина дисфункциональна, так как она готовит армию к единовременным военным действиям против крупных сил противника, тогда как большинство войн имеют небольшие масштабы и не укладываются ни в какой стереотип.

На Балканах, в Сомали, Афганистане, Ираке или Чечне война ведется не против национальных армий, имеющих на вооружении боевые корабли, самолеты и танки. Вместо этого речь идет о борьбе с местными повстанцами за каждую улицу, каждый дом. Нужно быть способным занять и контролировать территорию при враждебном отношении местного населения. Как указывает Анатоль Ливен, задача в таких ситуациях — использовать огневую мощь в возможно меньшей степени, а не большей. В действительности американская одержимость ис­пользованием огневой мощи и защитой войск очевидно ведет к неприемлемо высокому количеству жертв среди гражданского населения.

Различие между европейским и американским подходами выявилось в Ираке. В Багдаде американские антиповстанческие действия подняли на борьбу против оккупации все гражданское население, тогда как тактика англичан в Басре была обусловлена попыткой отделить повстанцев от местного населения. В этом плане европейцы более искусны, чем американцы, так как их главный военный опыт — это поддержание мира и охрана порядка в империях, а не ведение традиционных воин.

Европейцам необходимо срочно инвестировать средства в имеющийся у них потенциал, но им следует это делать на своих собственных условиях. На недавних саммитах было решено создать «тактические группы», которые могут быть задействованы в течение нескольких дней для стабилизации обстановки там, где идет гражданская война; силы быстрого реагирования численностью 60 тысяч человек, которые можно использовать в течение шестидесяти дней; учредить должность европейского министра иностранных дел для координации различных политических мер; разработать европейскую стратегию безопасности и создать Европейское оборонное агентство. Американский эксперт по вопросам обороны Майкл О'Хэнлон оптимистично считает, что при помощи очень незначительных дополнительных расходов европейцы могли бы значительно увеличить свой потенциал. Направляя в течение десяти лет всего 10% своих военных бюджетов на закупку специализированных видов военной техники, таких как транспортные самолеты и корабли дальнего радиуса действия, беспилотные летательные аппараты и ракеты точного наведения, они могли бы задействовать 200 тысяч высококвалифицированных профессиональных солдат в любой точке земного шара. Это окупится за счет сокращения на одну четвертую численности личного состава и сосредоточения усилий на создании хорошо обученных боевых частей. Сегодня европейцы медленно продвигаются именно в этом направлении.

Европейцы на горьком опыте познали, что ради содействия делу мира иногда приходится воевать. Но даже развивая военный потенциал Европы, они будут меньше опираться на использование силы для преобразования мира, чем любая другая крупная держава. Уникальность Европейского союза состоит в том, что он может объединить оказываемую им помощь со своей торговлей и помощью на развитие, чтобы предотвратить превращение горячих точек в очаги войны, Его силы состоят не только из бойцов, но и целой армии из 45 тысяч дипломатов, 5 тысяч полицейских 2 тысяч вспомогательных ра­бочих по ликвидации последствий катастроф, а также объединений магистратов и наблюдателей на выборах.

В первых четырех главах настоящей книги показано, как отсутствие военной альтернативы привело Европейский союз к разработке созидательных способов формирования окружающего его мира при помощи свода европейских законов, впоследствии подкрепленных мощью европейского рынка. И все же действительного успеха европейская внешняя политика добьется в. том случае, если ей удастся вообще избежать военных действий.