Европа пятидесяти

Многие скажут, что если Европейский союз будет состоять из пятидесяти стран, он станет неэффективен, что если количество членов Союза, которых сегодня насчитывается двадцать пять, будет превышено, то это приведет к перегруженности и слишком большой территориальной протяженности. Но ЕС — это динамическая политическая система, которая уже сейчас пытается решить проблемы различий и континентальных масштабов деятельности. Если интег­рированная Европа будет продолжать расти, то ясно, что она образует ряд частично совпадающих друг с другом сообществ, объединенных 80 тысячами страниц Acquis Communautaire, но не осуществляющих совместной деятельности во всех остальных областях. Уже существуют три обширных проекта, в которых участвуют не все 25 членов ЕС: Еврозона, в которую входят только двенадцать стран; Шенгенское соглашение о безвизовых поездках граждан 15 стран; и Западноевропейский союз — европейский оборонительный союз, насчитывающий 10 полноправных членов.

Если когда-то и надо было прислушаться к наказу Монне расширять контекст путем изменения ключевых обстоятельств, то это в случае с новыми соседями интегрированной Европы.

Если Европа была инкубатором войн и нестабильности в XX столетии, то ее новые соседи являются источником некоторых из самых больших опасностей, угрожающих миру в XXI веке.

Это станет крупнейшим испытанием европейской внешней политики, тем более что Европа не единственный полюс притяжения в этом регионе. На востоке все более активной становится Россия, которая по мере экономического роста чувствует себя все более уверенно и использует свои богатые природные ресурсы, чтобы вернуть былое положение в мире и создать империю из энергозависимых соседних стран. На юге и на востоке мы видим значительное американское присутствие. Американские военные базы расположены в Ираке, Кувейте, Бахрейне, Омане, Израиле, Катаре и Объединенных Арабских Эмиратах, в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане, кроме того, планируется создать новое «семейство баз» в Румынии, Польше, Болгарии, Марокко, Тунисе и Алжире.

США всегда будут оказывать серьезное влияние на решения, принимаемые в этом регионе, и не в последнюю очередь потому, что они также являются важным экономическим партнером многих стран и подписывают с ними соглашения о свободной торговле.

Поэтому европейцам тем более важно показать, что они могут взять на себя ответственность за своих ближайших соседей и сотрудничать с американцами в выработке нового подхода, как они это сделали в Центральной и Восточной Европе. Во всех наиболее крупных странах мы можем указать на иной путь движения вперед.

Например, в Иране американская стратегия изоляции и оказания давления фактически способствует подавлению демократии и разработке ядерного оружия. Урок, извлеченный иранцами из войны в Ираке, учит, что единственный способ обезопасить себя от американского вторжения — это наличие ядерных средств сдерживания, и задача заключается в том, чтобы разработать их быстро, пока американские войска связаны в Ираке. Равным образом, поскольку Иран уже стал «государством-парией», он ничего не теряет, подавляя демократию. Вот почему европейская политика, которая начинается с признания мотивов Ирана и пытается изменить анализ рисков для правительства, могла бы быть более эффективной. Серьезно относясь к озабоченности Ирана вопросами безопасности и предлагая крупные экономические выгоды, она старается вновь обрести влияние на иранский режим, которое было утрачено в результате американской стратегии изоляции. Но без американского участия Европейский союз не может добиться успеха, так как он не может предоставить иранцам тех гарантий безопасности, которые им нужны.

Война Буша с терроризмом по существу консолидировала автократические режимы в арабском мире и на Кавказе, от Мубарака в Египте и до Назарбаева в Казахстане, которые используют борьбу с терроризмом, чтобы оправдать уси­ление контроля над средствами массовой информации и политику систематических арестов и дискриминации в отношении своих политических противников. Аналогичным образом американская политика создания двусторонних зон свободной торговли уже осложнила планы Европы по созданию региональной зоны свободной торговли и использованию зарождающейся региональной общности в качестве главной составляющей европейской политики содействия развитию демократии.

Во всех этих районах Европа может использовать свою «преобразующую силу», чтобы с помощью притягательной силы политики добрососедства и увязкой доступа к рынку с политическими реформами формировать те части общества, которые остаются недосягаемыми для Америки. В настоящее время решение начать переговоры с Турцией сняло ограничения относительно религии и географического положения и показало, что Европейский союз — это прежде всего сообщество ценностей.

Как сказал бывший министр финансов Франции, Доминик Страусс-Кан: «Открыв свои двери на восток, Европа теперь должна обратиться к югу, с тем чтобы она смогла опять стать связующим звеном между Западным миром и Востоком... Нам придется подумать о том, как дать возможность странам бывшего Советского Союза и Средиземноморского бассейна, таким как Магриб, включиться в нашу политическую сферу». Сейчас, по его словам, может быть слишком рано начинать готовиться к образованию Европейского союза, охватывающего территорию от айсбергов на Севере Арктики до песчаных дюн в Сахаре и Средиземноморье посредине. Но исключать такую возможность было бы преступлением.