Стратегия Оренбуржья: как построить будущее

Оренбургская область в настоящее время, как и практически все российские регионы, стоит перед сложной задачей — найти свою экономическую нишу в условиях растущей внутрироссийской и глобальной конкуренции регионов и добиться устойчивого со­циально-экономического развития. Иными словами, региону не­обходимо увидеть образ своего будущего и начертить реалистичную траекторию движения к нему. Решение этой задачи — дело весьма непростое.

Период динамичного роста экономики, имевший место в послед­ние годы и являвшийся во многом результатом благоприятной гло­бальной конъюнктуры, а отчасти носивший восстановительный ха­рактер, завершился. Регионам необходима обоснованная и выверен­ная стратегия развития.

После десятилетий плановой экономики, когда стратегирование имело совершенно иное содержание, после хаотичных действий по реформированию экономики хаоса 1990-х годов и последовавшего затем восстановительного роста, когда попытка выстроить конку­рентоспособную модель развития не имела твердого основания, ны­нешняя задача создать стратегию развития региона является беспре­цедентной и весьма ответственной. В ее решении потенциально весьма продуктивен географический подход. Однако в подобных ситуациях он бывает востребован лицами, принимающими решения, далеко не в первую очередь. Это характерно и для ситуации в Орен­бургской области.

Видение целей и перспектив развития области ее политической элитой отражается в «Стратегия развития Оренбургской области до 2030 года», разработанной в областной администрации. Поэтому в попытке очертить контуры сравнительно отдаленного будущего региона мы будем полемизировать именно с этим документом.

Чтобы определить оптимальный вектор развития, необходимо, во-первых, четкое представление об исходной точке, во-вторых, яс­ное представление о цели. Кроме того, нужно не ошибиться в выборе надежных и эффективных средств и инструментов, обеспечивающих движение в нужном направлении. Рассмотрим последовательно, как каждый из этих элементов реализован в «Стратегии...».

Исходные позиции и стратегические ресурсы. По нашему мне­нию, объективно и непредвзято о стартовых позициях и потенциале региона в «Стратегии... » не сказано. Разумеется, там предпринята попытка анализа стартовых позиций Оренбуржья, однако в полной мере не артикулированы его слабые стороны. Но без учета и анализа «минусов» нельзя увидеть образ будущего области, и реализация концепции не будет успешной (при условии, что она рассчитана на реализацию, а не на то, чтобы вручить «куклу» федеральным властям и дальше жить спокойно).

Мы считаем, что необходимо начать с признания того факта, что у региона практически нет лежащих на поверхности, легко реа­лизуемых стратегических преимуществ (кроме запасов минераль­ного сырья, самые эффективные из которых уже и так эксплуатиру­ется с максимальной интенсивностью). В «Стратегии...», несмотря на поставленную цель «инновационного развития», фактически прописан сырьевой путь. Углеводородное сырье, гелий, металлы, другие минеральные ресурсы — по-прежнему главное, на что дела­ется ставка.

Яркий пример — нефте - и газодобывающая промышленность. При существующих объемах добычи нефти (19,4 млн т в 2008 г.) и природного газа (19,8 млрд куб. м в 2008 г.) и при сохранении роли нефтегазового сектора как основного источника формирования ре­гионального бюджета в течение еще 10—15 лет неизбежен переход энергетического хозяйства региона в основном на поставки энерго­носителей из других регионов. Уже в настоящее время 8 млрд куб. м газа в год поступает из Казахстана, в ближайшем будущем планируется поступление оттуда 15 млрд куб. м в год. По разведанным запасам ре-сурсообеспеченность даже при условии сохранения существующих объемов добычи составит 25—30 лет. В связи с этим нереалистичным представляется прогноз, утверждающий, что топливно-энергетический комплекс области будет обеспечивать ее энергетическую безопасность и безопасность регионов-партнеров до конца XXI в. Доразведка при­ведет к росту себестоимости добычи в связи с ухудшением горно-гео­логических условий освоения ресурсов. В частности, новые запасы связаны с большими глубинами. В последние 15 лет происходит еже­годное снижение добычи газа на 400—600 млн куб. м. Несложные расчеты показывают, что через 20 лет газовая отрасль Оренбургской области практически прекратит существование.

Перспективы альтернативной энергетики на основе гелио-, био-и ветроэнергетики при достижении ее доли к 2025 г. 20% в структуре потребления электроэнергии также являются сверхоптимистичными и нереальными. Несмотря на серьезное внимание и значительные усилия последних десятилетий в этом направлении даже европейские страны не приблизились к этой цифре.

Одной из целей стратегии является достижение региональной энергетической безопасности. Эта идея, красной нитью проходящая по «Стратегии...», вызывает вопрос: безопасность от кого? от других регионов России? Это, возможно, было уместно при феодализме, но не при рыночной экономике. В условиях общероссийского тер­риториального разделения труда и доминирования в энергетике межрегиональных вертикально интегрированных компаний такая постановка вопроса является ложной целью. Известно, насколько сложны потоки топлива и энергии, трубопроводные системы и сети энергоснабжения. Известно также, что в настоящее время топливный баланс области складывается таким образом, что практически вся нефть и весь газовый конденсат, добываемые на ее территории, транс­портируются в соседние регионы, а единственное нефтеперераба­тывающее предприятие, «Орскнефтеоргсинтез», работает на сырье из Западной Сибири и Казахстана. И до сих пор это не создавало угрозы безопасности региона.

Среди сильных сторон области в «Стратегии... » называется ее «выгодное геополитическое положение» и «природное своеобра­зие» (?). Однако преимущества геополитического и географического положения региона весьма спорны. Преимуществом этот фактор не был для области даже в условиях единого Советского Союза, когда граница не имела барьерной функции и практически отсутствовала. Казахстан — не Финляндия, даже не Польша ни по уровню развития, ни по освоенности территории, ни по емкости рынков. Это косвенно признает и администрация области, когда просит, ссылаясь на при-граничность, денег у Центра. Вместе с тем территория «обречена» на сотрудничество со своими южными соседями. Роль региона ме­нялась и сильно зависела от геостратегии и геополитики государства. Когда в России приходили к власти «западники», регион утрачивал свои позиции. Его роль возрастала, когда Россия обращала свой взор в сторону Центральной Азии. Интерес был взаимным. Это ре­гион, где России следует усилить свои позиции, иначе это сделают другие — США, Китай, Иран, Турция, которые предпринимают попытки для усиления там своего влияния и присутствия.

Для этого у России есть все необходимые предпосылки и даже обязательства: исторические (длительное совместное развитие тер­ритории), экономические (сложившийся хозяйственный и инфра­структурный комплекс, взаимная потребность в ресурсах и товарах), гуманитарные (ответственность сопредельных государств за своих граждан, проживающих по обе стороны границы), культурные (эт­нокультурная, языковая общность), географические (единое про­странство). Совместное развитие в течение длительного времени позволяет рассчитывать на определенную роль России в регионе, а географическое и геополитическое положение делают взаимодей­ствие сопредельных регионов неизбежным. В настоящее время ха­рактеристика Оренбуржья как «окна в Азию» — это, к сожалению, преувеличение. Оренбург создавался и развивался как такое «окно», но со временем утратил свои позиции. Многие шансы были упущены, но не все. Один из них связан с возможностью прокладки через Орен­бург транзитного транспортного коридора «Западный Китай — за­рубежная Европа», который позволит связать страны Европы и Рос­сию с Китаем и другими странами Азии и сулит определенные пер­спективы. Однако этот вариант развития не очевиден, хотя и обсуждался на межгосударственном уровне. Во всяком случае, ру­ководству и бизнес-сообществу области предстоит приложить немало усилий для доказательства предпочтительности этого маршрута. Пока же Оренбуржье остается в стороне от главных российских транс­портных магистралей. Сейчас возможен поворот геоэкономического и геополитического векторов в сторону Азии в связи с новой поли­тикой нашего государства (укреплением российско-казахстанских отношений, созданием Шанхайской организации сотрудничества, заключением серии новых договоров, в том числе об использовании Карачаганакского газоконденсатного месторождения).

Немало надежд связывают авторы «Стратегии...» с «природным своеобразием» региона. Этим объясняется прогнозируемая доля стоимости рекреационных услуг в структуре ВРП, равная 7%. Но столь оптимистичные прогнозы развития туристической индустрии и санаторно-курортного хозяйства также нереалистичны в связи с ограниченностью рекреационных ресурсов по сравнению с сосед­ними регионами, например, с Башкирией. Рассчитывать на поток ту­ристов из других регионов и из-за рубежа в ближайшем будущем не приходится. Природные красоты региона — явное преувеличение, даже мифологизация. Степь разнообразна и многолика, однако на­стоящей степи почти не осталось, по большей части ее заменила пашня. Правда, в настоящее время часть сельскохозяйственных земель заброшена и не используются по назначению (по выражению Т. Не­федовой, превратилась в «черные дыры»), что должно радовать эко­логов и огорчать экономистов, однако настоящей степью эти иско­верканные ландшафты в обозримом будущем вряд ли станут.

Оренбуржцы непременно расскажут приезжим о наличии в ре­гионе живописных горных и лесных массивов. И это очередной миф. Есть, конечно, небольшие участки леса на севере, низкогорные ланд­шафты на востоке области. Большая часть лесов на территории обла­сти — пойменные либо это лесополосы. Жителям лесной зоны трудно оценить красоты реликтового Бузулукского бора, в котором к тому же довольно много искусственных посадок. Ириклинское водохра­нилище с его абсолютно лишенными лесной растительности берегами, к тому же плохо обустроенное — тоже сомнительное достояние. А вот то, что могло бы быть действительно интересно для внешних туристов, вполне обыденно для местных жителей и поэтому мало «раскручено». Это соленое озеро в Соль-Илецке, кумыс, бахчи, зна­менитый оренбургский хлеб, цветущие тюльпаны в майской степи, ковыль летом, этнографическая специфика, археологические памят­ники территории — знаменитые Каргалинские рудники, сарматские захоронения, следы материальной культуры кочевых народов (мало сохранившиеся, но все же присутствующие в виде некрополей). Пока же следует сделать упор на привлечение внутренних туристов, которые могли бы оставлять часть денег, предназначенных для отдыха, в своем регионе. Для этого, разумеется, требуется инфраструктурное обустрой­ство потенциальных мест рекреации, особенно с учетом потенциаль­ного роста благосостояния населения. Тем более что область испы­тывает существенный дефицит таких мест уже сейчас. Недостаточно мест для маршрутов выходного дня, парков, скверов, спортивных и развлекательных сооружений для жителей разных возрастов.

Цели и предполагаемые результаты. Главная цель «Стратегии...» справедливо ориентирована на достижение в конечном счете высоких показателей качества жизни населения и обеспечение устойчивого экономического и социального развития региона. Для ее достижения необходима концентрация усилий на приоритетных задачах, что поз­волит реализовать возможности роста с учетом преимуществ и не­достатков региона. Не следует стремиться к детальной прорисовке будущей отраслевой и территориальной структуры экономики ре­гиона вплоть до отдельных инвестиционных проектов и предприя­тий. Отечественный и мировой опыт таких долгосрочных прогнозов говорит об их практически нулевой оправдываемости. Вряд ли воз­можно в принципе предсказать тенденции динамики структуры эко­номики на четверть века вперед. Мы полагаем, что они будут про­диктованы еще неизвестными нам глобальными и локальными вы­зовами и процессами. Очевидны лишь главные направления развития. Детализация — это задача других, менее долгосрочных до­кументов, в частности, схемы территориального планирования.

Одной из основ будущей экономики региона останется агропро­мышленный комплекс. В «Стратегии... » предусматривается дове­дение площади пашни до 5,5 млн га, притом что вся посевная пло­щадь составляет сегодня 4 млн га. Планируемая доля АПК состав­ляет при этом 10—15%. Безусловно, дополнительная распашка пахотных угодий, так называемая новая целина, является нерацио­нальным, экологически дестабилизирующим направлением земле­пользования. В условиях рынка, по нашему мнению, фонд площадей, гарантирующих рентабельное земледелие, не должен превышать гарантирующих рентабельное земледелие, не должен превышать 3,5 млн га. Это соответствовало бы интенсивному варианту развития земледелия. Сокращение пашни и концентрация земледелия на наи­более эффективных землях при одновременном росте продуктив­ности и снижении экологической нагрузки — это императив разви­тия аграрной отрасли передовых стран.

Предлагаемые в «Стратегии...» территориально-животноводче­ские кластеры не соответствуют, по нашему убеждению, природно-экологическим, социально-экономическим и национально-культур­ным условиям территории. Центральные, западные и северные рай­оны области в большей степени соответствуют развитию молочного, а не мясного скотоводства, как предлагается в «Стратегии...». Вос­точная часть области кроме пригородной зоны также малоблаго­приятна для развития свиноводства, рекомендованного в «Страте­гии...», в связи с национально-хозяйственными традициями казах­ского населения, доля которого в восточных районах достигает 30—50%. Восток и юг области как раз наиболее соответствуют раз­витию мясного скотоводства.

«Стратегия... » предполагает развитие строительного комплекса. Ускоренные темпы жилищного строительства, несомненно, яв­ляются важным направлением регионального развития. Однако планируемые к 2025 г. параметры и стоимость жилого фонда (со­ответственно 40 кв. м на человека и 10 тыс. руб. за 1 кв. м) пред­ставляются абсолютно нереальными, если учитывать расширение ипотечного кредитования, устойчивый спрос на жилье и завышен­ные цены на строительные материалы.

В области демографической политики в «Стратегии... » плани­руется ошибочная задача «преодоления к 2011 г. спада численности населения с обеспечением в последующие годы положительного ес­тественного и механического прироста». Надо отдавать себе отчет в том, что положительных величин естественный прирост в рассмат­риваемый период не достигнет, с неизбежностью будет происходить естественная убыль населения. Даже несложные расчеты, проведен­ные авторами методом экстраполяции и передвижки возрастов, это полностью подтверждают. Разумеется, противостоять сокращению человеческих ресурсов необходимо, однако главные источники для этого — увеличение продолжительности жизни и миграционный приток. Но о перспективах миграции и о миграционной политике в «Стратегии...» сказано глухо и вскользь. Область в течение дли­тельного времени испытывает не только естественную убыль, но и устойчивый миграционный отток населения. Только в 1990-е годы имел место приток из-за массовой иммиграции, но в обмене с со­седними регионами и тогда происходил отток. Есть он и сейчас. С 2002 г. в области наблюдается отрицательное сальдо миграции. Коэффициент миграционного прироста составляет — 1%о. Этот по­казатель имеет устойчивое отрицательное значение в течение ряда лет, даже несмотря на положительное сальдо внешней миграции, которое перекрывается оттоком населения в другие регионы России. Это означает, что область менее привлекательна по сравнению с со­седями, что само по себе очень важный индикатор современного со­циально-экономического положения региона, который также за­ставляет задуматься о необходимости средового обустройства тер­ритории и превращении этой задачи в ключевую. Эта задача могла бы стать ключевой и для «Стратегии...».

Лучше всего из мигрантов приживаются в области выходцы из Центральной Азии и Кавказского региона. Сложнее складываются отношения с Оренбуржьем у мигрантов из Сибири, Дальнего Вос­тока и прочих лесных районов. Области необходима активная по­ощряющая миграционная политика, направленная на привлечение определенных категорий мигрантов и их обустройство. Следует учи­тывать качественный состав мигрантов, в том числе уровень обра­зования, владение определенными специальностями, возрастной и половой состав, географическую специфику. Кстати, источником мигрантов не обязательно должна быть только внешняя миграция, так пугающая часть населения и элиты. Немалым резервом может стать и межрегиональная миграция.

Тут мы подошли к ключевому в нашем видении стратегии развития региона положению. «Стратегия... » предусматривает очень много инвестиционно затратных мероприятий, для реализации которых у региональной власти нет и не будет достаточных собственных ресур­сов. Реальные источники финансирования экономического развития области — не только бюджетные, но и частные инвестиции. Только они (при эффективной политике) могут оказаться достаточными. Но они не управляются приказами и стратегиями, а «плывут» туда, где находят благоприятную среду. Нам кажется, что главный приоритет, который должен быть заложен в «Стратегию...», это ориентация ее мероприятий прежде всего на обустройство территории, развитие инвестиционной и социальной привлекательности области.

Разумно в том числе и по этой причине сосредоточиться на сре-довом обустройстве области, превращении ее в территорию с бла­гоприятной средой обитания и бизнеса, привлекательную для жизни. Это увеличит ее капитализацию и позволит наконец обеспечить по­ложительный баланс внутрирегиональной миграции и решить хотя бы отчасти демографическую проблему единственно возможным способом.

Привлекаемые инфраструктурной, институциональной и соци­альной обустроенностью инвестиции осядут в наиболее эффектив­ных и потенциально прибыльных сферах деятельности, формируя естественную, а не надуманную структуру экономики. Это очень важно, так как недостаточно определенные, меняющиеся тенденции развития современной экономики и отсутствие у области явных конкурентных преимуществ делают ненадежными чрезмерно жест­кие и детализированные структурные параметры и приоритеты «Стратегии...». Разумеется, важны и необходимы конкретные про­екты и программы, нельзя чрезмерно полагаться на процессы само­регулирования. Но современная экономика мало напоминает сим­фонический оркестр, играющий по партитуре под управлением ди­рижера. Она больше похожа на джазовую импровизацию, в которой важны хорошее настроение музыкантов и, конечно, заданная тема.

Мы не считаем приграничность стратегическим преимуществом Оренбуржья, однако изменить эту специфическую черту региона в обозримой перспективе невозможно, поэтому необходимо рабо­тать с этим фактором, минимизируя его недостатки и максимально используя преимущества. Окраинность территории означает не­обходимость формирования как барьерной, так и контактной функ­ции, однако чем больше преобладает контактная функция, тем выше потенциал развития региона.