СилоВики

Переход от старой к новой системе сочетания силовиков с регио­нальным истеблишментом происходит с разной скоростью и в разной степени в зависимости как от ведомств, так и от регионов. Скажем, в системе МВД он идет энергичнее, чем в прокуратуре, а в системе ФСБ, всегда сохранявшей максимальную независимость от местного влияния, он и вовсе не понадобился. Переход все еще идет в ряде регио­нов, прежде всего в этнических республиках, где он сильно затянулся.

По мере перевода Центром силовиков под свой контроль происходит нарастание конфликтности в их взаимоотношениях с местными по­литическими элитами. Силовики — не только существенная часть собственно региональной системы власти, но и важный элемент всей новой путинской системы квазисдержек и противовесов, своего рода региональная проекция федеральной системы.

Будучи изначально отдельным и при этом весьма специфическим сегментом исполнительной власти, силовики имеют собственные по­литические амбиции и часто реализуют их, возглавляя исполнитель­ную власть в целом на разных уровнях. Однако выход генералов из про­фессиональной сферы в публичное политическое пространство редко оказывается удачным. Силовики играют и важную инструменталь-нуюроль в отношениях «<власть — бизнес — общество». Они оказы­вают давление на бизнес и на общество как в интересах власти, так и в своих собственных (и связанных с ними сегментов бизнеса), а так­же на региональную власть в интересах власти федеральной. Силови­ки — чуткий барометр отношений внутри власти (в том числе си­ловой ее части) и в треугольнике «власть — бизнес — общество».

Во времена Ельцина имела место массовая миграция силовиков, чей социальный статус в целом значительно понизился, вовне — в бизнес, в госуправление и другие сферы жизни общества. С при­ходом Путина и укреплением роли государства статус силовиков снова возрос, и благодаря сохранению и восстановлению связей меж­ду «корпоративными эмигрантами» и корпорацией в целом то, что раньше выглядело сменой профессии и социальной роли, стало все более походить на экспансию — расширение в другие сферы власти, в бизнес. Помимо этой экспансии задним числом резко активизи­ровалась и прямая экспансия корпорации силовиков.

Силовики как корпорация (корпорации) служили на первых по­рах после прихода Путина к власти кадровым резервом Кремля для замены проштрафившихся или недостаточно эффективных регио­нальных лидеров, обеспечивая контроль над региональными элита­ми. Особенно заметно это на уровне федеральных округов, в случае полпредов президента. Эти посты изначально с 2000 г. занимали и (после некоторого перерыва с приходом нескольких гражданских) занимают вновь почти исключительно силовые генералы и старшие офицеры из разных ведомств: ФСБ, МВД, армии, налоговой поли­ции, прокуратуры, службы судебных приставов.

В 2002—2003 гг. до дюжины генералов стояло во главе регионов. Помимо Республики Алтай и Ингушетии, Московской и Ульяновской областей, возглавляемых силовиками в настоящее время, в разные го­ды генералы и полковники стояли во главе таких регионов, как Кара­чаево-Черкесия, Чечня, Хакасия, Красноярский край, Воронежская, Калининградская, Рязанская, Смоленская, Ульяновская области, Не­нецкий АО. Из четырех стоящих в настоящее время во главе регионов силовиков два армейских (Борис Громов и Юнус-Бек Евкуров) и два милицейских (Александр Бердников и Сергей Морозов).

Силовиков как единой корпорации не существует. Они весьма разобщены, конкурируют друг с другом и по ведомствам, и по ре­гиональным бизнес-кланам, с которыми тесно связаны, и в личном качестве. При этом в каждом конкретном случае конфигурация сил может быть различной в зависимости от индивидуальной влиятель­ности того или иного силового генерала, его встроенности в регио­нальную политическую и бизнес-элиту.

Горизонтальная координация их действий слаба. Долгое время единственным координирующим органом, институционализирую­щим горизонтальное взаимодействие между силовиками на регио­нальном уровне, была коллегия руководителей федеральных органов в регионах, которую возглавляет главный федеральный инспектор (с 2000 г.). Появившиеся в последние годы антитеррористическая комиссия, которую возглавляет начальник УФСБ (с 2006 г.), анти­наркотическая комиссия, которую возглавляет глава Роснаркоконт-роля (с 2007 г.), и антикоррупционная комиссия (с 2008 г.) не только обеспечивают горизонтальное взаимодействие между разными си­ловыми ведомствами, но и расширяют влияние силовиков в граж­данских сферах. Координацию отчасти осуществляют также регио­нальные администрации через вице-губернаторов по взаимо­действию с силовыми и правоохранительными органами, через со­веты безопасности, существующие в ряде регионов.

Есть ли при всей разобщенности и внутренней конфликтности силовиков, которых с большой натяжкой можно назвать командой, среди них некий лидер, ведущий? Во взаимоотношениях с федераль­ной властью это, пожалуй, начальник УФСБ 33. В регионе, в публич­ном пространстве это может быть главный федеральный инспектор (как правило, если он сам из числа силовиков), у которого, однако, нет собственного силового ресурса.

Особенно активную роль в регионах в начале первого президент­ского срока Путина играла ФСБ как своего рода опора федерального Центра и лично Путина, который, только став и. о. президента, за­менил полтора десятка полпредов в регионах, назначая во многих случаях на этот пост действующих руководителей региональных ФСБ. Это в известной мере повторяло на региональном уровне си­туацию 1999 г. с самим Путиным, совмещавшим пост секретаря Со­вета безопасности с постом главы ФСБ.

Попытки использовать чекистов напрямую, когда, скажем, в Смо­ленской и Воронежской областях начальники УФСБ были избраны губернаторами, не дали планировавшегося эффекта. Неудачным ока­залось и хождение во власть М. Зязикова, бывшего заместителя на­чальника УФСБ Ингушетии и Астраханской области, ставшего пре­зидентом Ингушетии (2002—2008 гг.).

До выделения осенью 2007 г. следственных комитетов из проку­ратуры именно прокуроры регионов часто играли роль ключевого звена среди силовиков по отношению к другим сегментам власти, бизнесу и обществу. Ведь они связывали информационные и кара­тельные функции силовиков в своего рода бинарный боеприпас, вы­полняли роль приводного ремня, приводящего в действие судебную машину. Именно они осуществляют силовое обеспечение разнооб­разных политических и хозяйственных операций Центра против сильных региональных кланов включая ослабление или замену глав регионов, передел собственности и др.

Не случайно поэтому, что с прокуроров, встраивавшихся в вер­тикаль, началось в 2000 г. наступление на региональную вольницу (знаменитое «приведение регионального законодательства в соот­ветствие с федеральным») и что в период, когда глав регионов из­бирали, именно замена прокурора за несколько месяцев до выбо­ров была индикатором того, что Москва собирается менять инкумбента, отсекая его от административного ресурса. При этом, однако, случаи перехода прокуроров непосредственно в публич­ную политику, на роль губернатора, редки. Можно вспомнить лишь замененного недавно Н. Шаклеина в Кировской области (2003— 2008 гг.)34 и претензии на губернаторство камчатского прокурора А. Войтовича.

Формально с 2001 г., когда были внесены изменения в закон о милиции, Москва не обязана согласовывать с региональными вла­стями даже назначения на посты начальников региональных УВД, и лишь позиция прокурора предполагает утверждение региональ­ным Законодательным собранием. На деле, однако, сверхцентра­лизация и свобода рук Центра в отношении региональных сило­виков оказываются далеко не так велики, как это выглядит согласно законодательству, особенно в отношении национальных респуб­лик. Можно вспомнить затянувшуюся на много месяцев и потре­бовавшую проведения спецоперации замену министра внутренних дел Калмыкии Т. Сасыкова в 2003 г. и совсем недавний случай от­крытого неповиновения Москве, когда в феврале 2009 г. в Дагеста­не не допустили к работе назначенного Центром в обход местных традиций руководителя налоговой службы. Еще более ярким при­мером системного противодействия Москве выступающих на сто­роне местных политэлит региональных силовиков может служить Башкирия. В 2003 г. на президентских выборах, когда понадоби­лось арестовать тираж незаконно печатавшихся в одной из типо­графий «дополнительных» избирательных бюллетеней, Москве пришлось посылать в Уфу специальную бригаду федералов из ФСБ. Жертвой того конфликта стал прокурор республики, которого местная власть сочла недостаточно лояльным, — он слег с инфарктом и вскоре был заменен. При этом «бодание» респуб­ликанской власти с Центром по поводу прокурора продолжалось весьма долго. Как, впрочем, и использование «своих» силовиков в активной контригре региональной политэлиты против Москвы. Последний ее яркий эпизод — так называемое «дело Хабирова», бывшего главы администрации президента Рахимова, против ко­торого было начато уголовное преследование в момент перехода его на высокий пост в администрацию президента России. Именно возвышение Хабирова и возможность его последующего прихода в республику на смену Рахимову стали причиной активности мест­ных МВД и прокуратуры вопреки интересам федералов. Много­летний «хозяин» республиканской милиции Р. Диваев, несмотря на ряд связанных с ним эпизодов неповиновения Москве, был от­правлен в отставку лишь в октябре 2008 г.

Представленная на рис. 1.2 схема демонстрирует и частоту замен главных милицейских начальников в регионах, и огромный про­странственный диапазон их горизонтальной ротации, существенно выходящий за пределы федерального округа.

Как ситуация с силовиками выглядит в наших регионах?

Иркутская область — родная для генпрокурора Юрия Чайки, много лет там работавшего и сохранившего личные связи. Его пре­емник Анатолий Мерзляков возглавлял прокуратуру с 1996 до сере­дины 2007 г., пока не пошел на повышение — прокурором Восточ­но-Сибирской транспортной прокуратуры, которую до перевода в Генпрокуратуру возглавлял и сам Чайка (Восточно-Сибирская транспортная прокуратура была ликвидирована в 2001 г. в рамках административной реформы наряду с 16 другими).

Состав иркутских силовиков, до недавнего времени укорененных в местной политической элите и подолгу находившихся на своих по­стах, в последние годы сильно обновился. Сначала перед заменой губернатора Говорина на Тишанина (в августе 2005 г.) сменились гла­ва милиции (отставка старого в конце 2003 г., назначение нового в июне 2004 г.), главный федеральный инспектор (апрель 2004 г.) и УФСБ (начало 2005 г.). В середине 2007 г. на повышение ушел про­курор Мерзляков (июнь 2007 г.), назначенный еще во времена Ель­цина. Наконец, в декабре 2007 г. депутатом Госдумы стал главный федеральный инспектор Константин Зайцев, бывший тогда по со­вместительству главой местной «Единой России».

К этому можно добавить, что многолетний первый заместитель главы областной милиции Петр Ковальчук, возглавлявший и борьбу с организованной преступностью, и криминальную милицию, был назначен в октябре 2006 г. руководителем управления Федеральной налоговой службы. Кадровый состав управления при нем серьезно поменялся, налоговики заработали четче.

Самый заметный иркутский силовик — начальник ГУВД 35 Алексей Антонов, назначенный в 2004 г. из Москвы на смену Алек­сандру Россову по результатам инспекторской проверки со сторо­ны МВД, выявившей целый ряд недостатков в работе иркутской милиции. Антонов, работавший до приезда в Иркутск в централь­ном аппарате, был главным инспектором, курировавшим Сибир­ский федеральный округ. Он начал с основательных чисток состава самой милиции, а потом приступил и к чисткам среди администра­тивных элит, что привело к довольно резкому его конфликту с ад­министрацией Тишанина в 2006—2007 гг. Только за 2007 г. было арестовано 23 чиновника администраций разного уровня включая вице-губернатора Воронова, главу Усть-Илимска, подозреваемого в причастности к убийству бизнесмена, нескольких районных глав, чиновников ранга пониже.

В последние годы милиция добилась определенных успехов в борьбе с крупными преступными сообществами: ангарским, брат­ским и др., однако громкие заказные убийства последнего времени (главного инженера компании «РУСИА-петролеум» Энвера Зиган-шина в пригороде Иркутска в октябре 2006 г., гендиректора «Ир-кутскспецстроя» Анатолия Сорокина в Иркутске в марте 2007 г., предпринимателя Сергея Козьмина, владевшего сетью игорных заве­дений в Ангарске, в сентябре 2007 г. и др.) свидетельствуют, что до искоренения организованной преступности как явления еще далеко.

Наиболее криминализованными сферами хозяйства области яв­ляются лесной комплекс, топливно-энергетический комплекс, золо­тодобыча, а также «обычные» игорный бизнес, оборот спирта, де­велоперский бизнес и строительство, особенно транспортное, незаконный оборот наркотиков и др. Нередки и вооруженные гра­бежи на автотрассах.

Добившись некоторых успехов в декриминализации лесного ком­плекса (борьба с «черными лесорубами» силами «лесной милиции» и др.), правоохранители плотно взялись за топливно-энергетический комплекс, осуществив ряд мероприятий по его декриминализации. По данным силовиков, сейчас в области действует около 20 нелегаль­ных заводов (в 2007 г. была пресечена деятельность 6 заводов). Угле­водороды в основном похищают не для экспорта в другие регионы, а для внутреннего потребления. По данным милиции, ворованная нефть уходит в систему ЖКХ и строительство дорог.

Новая областная власть улучшила отношения с правоохраните­лями. Недавно губернатор И. Есиповский вручил знаки отличия «За заслуги перед Иркутской областью» руководителям трех сило­вых структур. За деятельность, способствующую обеспечению закон­ности, правопорядка и общественной безопасности на территории региона высшей награды Приангарья были удостоены генерал-лейте­нант милиции, начальник ГУВД Алексей Антонов, государственный советник юстиции второго класса, прокурор области Игорь Мельни­ков и генерал-майор, начальник УФСБ по области Сергей Старицын.

Связи правоохранителей с обществом институционализируются, хотя и имеют несколько формальный характер. В июне 2008 г. «в целях привлечения представителей общественных и профессио­нальных объединений, творческих работников Иркутской области к участию в деятельности по укреплению законности, предупрежде­нию и профилактике правонарушений, повышению правовой куль­туры сотрудников органов внутренних дел ГУВД по Иркутской области, а также воспитанию у населения активной жизненной по­зиции по оказанию содействия органам внутренних дел в обеспече­нии правопорядка» был создан Общественный совет при ГУВД области. В него наряду с деятелями культуры, науки и образования вошли представители основных конфессий, журналисты, а также не­сколько промышленников и предпринимателей: гендиректор «Ир-кутскгазпрома» А. Татаринов, директор филиала «Росгосстраха» А. Собянин, директор представительства ТНК-ВР Г. Ратников, глава группы компаний «Номер один» О. Желтовский. Возглавил совет директор драматического театра.

Оренбургская область. Многие силовые генералы в области — «ва­ряги». Главный милиционер Ефрем Романов — из Якутии, бывший глава тамошнего УБОПа, проработавший пару лет в центральном ап­парате МВД и назначенный в область в августе 2006 г. Его предше­ственник Александр Реймер, наведший до назначения в Оренбург по­рядок в Орске (там он возглавлял городской отдел милиции), пробыл на посту начальника областного УВД два с половиной года и ушел на повышение — начальником ГУВД Самарской области. Возглавляв­ший до этого оренбургскую милицию генерал Алексей Белозеров тоже ушел с повышением — начальником Ростовского ГУВД.

Начальник УФСБ — Харун Карчаев из Кабардино-Балкарии, до него относительно долго, пять с лишним лет, на этом посту нахо­дился Евгений Ивлиев, переведенный с Сахалина сначала в цент­ральный аппарат, а потом в область.

Любопытна история с главными федеральными инспекторами, трижды менявшимися на протяжении последних двух лет. До 2007 г. на этом ключевом посту находился Петр Капишников, назначенный в 2000 г. с должности главы аппарата обладминистрации. Ставший в 2007 г. полпредом по Приволжскому федеральному округу А. Коно­валов, нынешний министр юстиции, которого относят к команде Д. Медведева, начал масштабную ротацию главных федеральных ин­спекторов в масштабах округа. Капишникова перевели в Башкирию, где в 2005 г. успел проработать прокурором Коновалов, а в Оренбург перевели Георгия Игнатовича, в прошлом прокурора (был первым заместителем прокурора Ханты-Мансийского АО), несколько лет ра­ботавшего главным федеральным инспектором в Ульяновске 36. Иг­натович в области не прижился и в августе 2008 г. оставил свой пост. Месяц область была без присмотра, пока новый полпред Григорий Рапота не попросил Капишникова временно присматривать наряду с Башкирией и за Оренбуржьем. Нового главного федерального ин­спектора удалось подобрать лишь в самом конце ноября. Им стал свой, местный Игорь Удовиченко, из бизнеса (был генеральным ди­ректором ООО «Управляющая производственно-строительная компания»), до этого работавший председателем Общественно-экс­пертного совета при главном федеральном инспекторе.

Долгое время — 15 лет, или три срока, держался на своем посту про­курор Анатолий Чадов — долгожитель, приехавший в Оренбург еще в 1993 г. из Перми, протеже другого выходца из Перми — генпроку­рора В. Степанкова. Занявший в свое время первую строку рейтинга наиболее влиятельных лиц в политике области по версии Института ситуационного анализа и новых технологий, он был удостоен похвалы генпрокурора Устинова на внеочередной коллегии Генпрокуратуры в середине 2004 г. Интересно, что несколькими месяцами ранее в откры­том обращении бывших акционеров и работников ОАО «Илецк-соль» Чадов обвинялся в потворствовании интересам местной нефтя­ной компании, в которую на высоко-оплачиваемую должность устроился его сын и от которой он сам получил джип «Тойота». Со­гласно мнению некоторых экспертов, Чадов был не столько самостоя­тельным влиятельным игроком, сколько хорошо интегрированным во властную конструкцию элементом, державшим в руках многие нити и знавшим многие секреты, но не злоупотреблявшим этими своими зна­ниями и не нарушавшим сложившегося баланса сил и интересов.

Назначенный на смену Чадову Петр Шемонаев, первый замести­тель прокурора из Рязанской области, активно взялся за наведение по­рядка в области и работу в рамках антикоррупционной программы, провозглашенной Кремлем. По его инициативе было ускорено рас­следование ряда громких дел включая дела главы Акбулакского района по поводу незаконного выделения земель и бывшего главы областного управления МЧС по обвинению в злоупотреблении служебным по­ложением. Начались проверки среди районных и областных чинов­ников, а также прокурорские проверки использования бюджетных средств в регионах, выявившие многочисленные нарушения.

В конце марта 2009 г., через три месяца после назначения, проку­рор Шемонаев ушел в отпуск, а потом «уволился по собственному желанию в связи с выходом на пенсию» — в неполные 50 лет. Ни громких скандалов и заявлений, ни даже публичных обсуждений по этому поводу не было, несколько дней были лишь пикеты местных коммунистов под лозунгами «Руки прочь от прокурора».

Арест в конце 2008 г. начальника управления МЧС по области генерала Михаила Еремина, обвиненного в злоупотреблении слу­жебным положением и незаконном предпринимательстве, необычен скорее наказанием, чем вменяемым генералу преступлением. Гене­ралом было создано ООО «Экспертиза», учредителем которого значилась его дочь, а сотрудники МЧС по приказу своего начальника готовили от имени «Экспертизы» заключения, деньги за которые перечислялись на счет коммерческой организации. «Экспертиза» таким образом незаконно получила не менее 12 млн руб., которые генерал расходовал на себя. Из них же, видимо, он взял 3 млн, чтобы в марте выйти из СИЗО под залог. Проблемы с МЧС, однако, на этом не кончились, и в марте при получении взятки был задержан другой его чиновник — начальник Госпожнадзора по Бу-зулуку и Бузулукскому району.

Немало проблем и у милиции, причем как в самом ведомстве, так и с правопорядком. Это и нашумевшее дело двух сотрудников милиции в Бугуруслане, осужденных в 2008 г. за избиение гражда­нина до смерти (делом занимался межрегиональный комитет про­тив пыток). В августе 2005 г. произошел другой скандал с сотруд­никами милиции, на сей раз в Медногорске, где начальника уголовного розыска и его подчиненного обвинили в убийстве ди­ректора рекламного агентства, отказавшегося платить милиционе­рам деньги. В 2006 г., за пытки и убийство были осуждены три со­трудника УВД Сорочинска, в том числе начальник криминальной милиции города. К этому можно добавить ряд громких преступле­ний последнего времени: убийства исполнительного директора Ириклинской ГРЭС Петра Мидлера (март 2006 г.), депутата ЗС Василия Шегурова, успешного бизнесмена-агрария (ноябрь 2008 г.)

Общественный совет при УВД области был создан еще в 2005 г. Милиции здесь помогают добровольные народные дружины и ка­зачьи дружины.

В августе 2008 г. «в целях устранения и своевременного реаги­рования нарушения прав и законных интересов субъектов предпри­нимательства, касающихся всех сфер экономики, обеспечения глас­ности и прозрачности прокурорской деятельности в данном направлении» создан Общественный совет по защите малого и среднего бизнеса при прокуратуре Оренбургской области.

Астраханская область. Область, несмотря на свои относительно небольшие размеры, представляет собой довольно сложный объект для правоохранителей: граница и наркотрафик, рыба и браконьерст­во, этническая преступность и радикальный исламизм, теракты. Весь силовой генералитет в области не местный, к тому же недавно сме­нившийся.

В 2004 г. после гибели в автокатастрофе прокурора Александра Уса, незадолго до этого переведенного из Краснодарского края (устиновский призыв) произошло обновление руководства проку­ратуры. И прокурор, и ряд его заместителей включая нынешнего главу следственного управления следственного комитета пришли из соседних регионов. В конце 2004 г. из Восточной Сибири при­шел и новый начальник УФСБ, что, впрочем, стало результатом карьерного роста его предшественника, возглавившего управление по борьбе с международным терроризмом ФСБ. В начале 2005 г. сменился и глава УВД. Скандалы — и коррупционные, и связанные с организованной преступностью (ОПГ «Русский клуб» и «Татар­ский профсоюз») — не прекращались.

В июле 2007 г. бывший начальник управления собственной без­опасности УВД полковник Валерий Малов был осужден за злоупо­требление должностными полномочиями, приобретение и сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем. Его автомобиль был задержан на въезде в Волгоград, оперативники обнаружили под центнер черной икры и пару десятков килограммов осетрины. Ма-лов получил два с половиной года лишения свободы условно с ис­пытательным сроком в три года.

Наибольший общественный резонанс получило дело полковника Рината Салехова, начальника областного Управления по борьбе с ор­ганизованной преступностью, арестованного в октябре 2007 г. Это дело, по которому были привлечены к ответственности и отстране­ны от должности 16 сотрудников УБОПа, затмило скандалы с мос­ковским УБОПом конца 1990-х. Поддерживая активную связь с криминалом, сотрудники УБОПа сами занимались сбором дани с предпринимателей, фальсифицировали доказательства, подбрасы­вали оружие, наркотики. Самому Салехову были инкриминированы организация убийства, дорожно-транспортное происшествие, по­влекшее гибель двух человек, взяточничество, превышение долж­ностных полномочий, повлекшее тяжелые последствия, незаконное участие в предпринимательской деятельности. Некоторые эпизоды, например, с убийством в больнице раненого криминального авто­ритета Беланенко, выглядят как сцены из гангстерских фильмов.

В марте 2008 г. понадобилась даже присылка «питерского» на пост начальника областной милиции для разгребания завалов, с ко­торыми не смог совладать его предшественник, присланный в Астра­хань из Волгограда двумя с небольшим годами ранее. Пришлось соз­дать постоянно действующий штаб, куда вошли сотрудники следственного управления, УВД и УФСБ по области.

Мурманская область. Ротация силовиков в последние годы была довольно интенсивна. При этом все ныне действующие руководите­ли не местные, но часто из соседних регионов. Дольше всех, с 2000 г., работает бессменный главный федеральный инспектор пер­вого путинского призыва, возглавлявший до этого одно из городских управлений ФСБ в Ленинградской области. С 2002 г. работает на­чальник УВД, приехавший из Вологодской области. Управление ФСБ с конца 2006 г. возглавляет Валерий Федоров, служивший до этого на Камчатке и в Краснодарском крае. Практически одновре­менно с ним пришел и прокурор Максим Ершов, работавший до это­го в Иркутской области. Самый свежий назначенец — председатель областного суда Игорь Пивцаев, работавший ранее в Астрахани и Орле (при этом отмечалось, что назначение на главный судейский пост человека из другого региона произошло едва ли не впервые в истории области). Его предшественник Владимир Кордонец воз­главлял областной суд более десяти лет.

Замена руководства УВД в 2002 г. была далеко не мирной. Она прошла в рамках громкой кампании чистки после прихода нынеш­него спикера Госдумы Бориса Грызлова на пост министра внутрен­них дел. Начальник областного УВД Юрий Плугин (пришедший из рязанской милиции, проработав какое-то время в Чечне) написал рапорт об отставке прямо в ходе министерской проверки. Один из его подчиненных — заместитель начальника службы криминальной милиции полковник Александр Белкин, которого называли «серым кардиналом» правоохранительных органов области, был и вовсе арестован по обвинению в пособничестве действовавшей в регионе чеченской оргпреступной группировке, которая «подмяла под себя морской порт, добычу и реализацию рыбной продукции, производ­ство и сбыт алкоголя»37. Как оказалось, подлинное имя Белкина — Ваха Асхабов. По итогам проверки было возбуждено более десяти уголовных дел. Заметим, что хотя самому Белкину-Асхабову стави­лись в вину многие прегрешения включая организацию в УВД си­стемы регулярных подношений снизу вверх и выплат за новые зва­ние и должность, «крышевание» местного бизнеса (кстати, с приходом рязанского Пугина местное водочное производство пе­реключилось на спирт из Рязани вместо привозившегося из соседних регионов, а нефтепродукты в область стали поступать с Рязанского НПЗ вместо Киришского), махинации с автомобилями и др., через несколько месяцев после ареста он был выпущен на свободу, а дело против него было закрыто.

В вину Плугину ставилось то, что он массово заменял местные кадры своими людьми из Чечни и из Рязани. Им по ходу дела были упразднены мурманское городское УВД и отдел милиции по охране морского рыбного порта (ОМОРП). ОМОРП работал в столице Заполярья с 1953 г. и являлся едва ли не главным инструментом борьбы с криминалом в местных рыбодобывающей и рыбоперера­батывающей отраслях. Отдел был хозрасчетным и самоокупаемым, содержавшимся за счет предприятий, расположенных на территории рыбного порта. Одним из руководителей заменившей ОМОРП структуры, контролирующей в том числе экспорт рыбы, стал сын Плугина. Свояк Плугина Балакин был назначен на пост главы кри­минальной милиции области.

Любопытно, что смещение Плугина, пришедшееся на «грызлов­ский» период в МВД, было, по мнению ряда экспертов, связано с продолжавшимся несколько лет противостоянием между Плуги-ным и начальником мурманского УБОПа полковником Гавриленко, подчинявшимся не областному УВД, а питерскому региональному УБОПу. При этом, однако, одним из первых нововведений Б. Грыз­лова на посту министра было расформирование УБОПов и восста­новление единоначалия в областных и краевых управлениях внут­ренних дел.