Советский Союз

В Советском Союзе авторитарный бюрократический режим уста­новился после смерти Сталина в 1953 г. Даже при Сталине бю­рократические тенденции сочетались с элитистскими мобилиза­ционными кампаниями по индустриализации страны, разгрому нацистской Германии и восстановлению советского общества после второй мировой войны. Эти сталинистские кампании по­литически изматывали как рядовых советских граждан, так и правящую верхушку Коммунистической партии Советского Союза (КПСС). После смерти Сталина его преемники не выказыва­ли особого энтузиазма по поводу активизации масс. Борясь за уп­рочение собственной власти, они разочаровались в «штурмах» — политической пропаганде, идеологическом доктринерстве, во­люнтаристских призывах к упорному труду, тренировке силы во­ли и отчаянных попытках решить экономические задачи. Запу­ганные воспоминаниями о сталинском терроре и массовых чист­ках, чиновники КПСС чувствовали, что продолжение жестоких репрессий не принесет пользы.

В правление Сталина репрессии породили падение легитим­ности, деинституционализацию и уход от ответственности за осу­ществляемую политику. Поэтому после его смерти управленче­ская элита попыталась институционализировать политический процесс, основанный на стабильности процедур и профессио­нальной компетентности. Понимая вред, нанесенный деятельно­стью Сталина, партийно-государственные чиновники настаива­ли на необходимости планирования темпов роста, соблюдения определенных процедур в управлении и поддержания социаль­ной гармонии. Должностные лица в партийном и государствен­ном аппарате — технократы, специалисты, инженеры, руководи­тели государственных предприятий и научно-исследовательских институтов, а также сотрудники службы безопасности — усилили свое влияние на идеологов. Эти управленцы обосновывали свое право руководить, опираясь на собственную техническую компе­тентность в области расширения производства, а не на следова­ние идеологической доктрине марксизма-ленинизма или массо­вые кампании, которые усиливали классовую борьбу.

В пбстсталинистский, бюрократический авторитарный пери­од идеология имела ритуалистический характер, служащий осу­ществлению контроля над массами, подтверждению легитимно­сти существующей советской системы и обоснованию государст­венной политики. Политические лидеры уделяли мало внимания воспитанию нового социалистического человека. Хотя партия продолжала действовать в качестве воспитателя, задача сохране­ния показного послушания оттесняла на второй план попытки трансформировать отношение масс. Коммунистическая партия продолжала выступать в роли выразителя интересов народа, од­нако национализм и интересы государства стали более важными ориентирами государственной деятельности, чем марксизм-ле­нинизм. Чиновники получали все больше возможностей догова­риваться с партийными функционерами относительно претворе­ния в жизнь конкретной политики и могли даже настаивать на принятии вариантов, более приемлемых для правительства.

Так как централизованное правление Сталина затрудняло ко­ординацию ресурсов в рамках сложной плановой экономиче­ской системы, преемники Сталина передали полномочия регио­нальным управлениям и государственным предприятиям. Про­тиворечие между формальной централизацией власти и децент­рализацией полномочий на деле привело к растущему неподчи­нению Кремлю с его командной системой. Формально власть над региональными и местными органами осуществлялась цент­ром, и чиновники на местах должны были подчиняться прика­зам, исходящим от партийно-государственной верхушки. Пред­полагалось, что иерархически построенная партийно-государст­венная бюрократия гарантирует выполнение местными чинов­никами директив центра. Однако реальный процесс оказался более децентрализованным, чем это допускалось формальными условиями демократического централизма. Хотя городские и ре­гиональные органы правления действительно зависели от цент­ральной государственной бюрократии в плане получения основ­ных ресурсов, местный партактив, чиновники республиканско­го значения и директора государственных предприятий получи­ли определенную самостоятельность в управлении подведомст­венными организациями, обеспечении инвестиционных фондов и выделении средств на культурные нужды региона. Местные лидеры занимались выторговыванием у правительственных чи­новников министерства финансов и Госплана средств для свое­го региона.

Политическая разобщенность, характерная для бюрократи­ческого авторитарного советского режима, мешала осуществле­нию намеченных целей. Репрессивный характер правления пар­тийно-государственной элиты порождал не поддержку, а огра­ниченное, неустойчивое поверхностное поведенческое повино­вение. Репрессии, коррупция и некомпетентность руководства привели к отчуждению масс от режима, к цинизму, апатии, инерции и безынициативности исполнителей намеченных про­грамм. Эффективной координации действий мешала существо­вавшая в КПСС система отношений по типу «патрон — клиент». Партсекретари, их семьи и приближенные формировали на ме­стах личностные кланы. Вследствие этого коррупция и местная автономия от центрального государственного руководства за­трудняли преобразование общества и даже препятствовали еди­ному контролю над системой. Будучи не в состоянии проводить единую политическую линию, партийная верхушка передала большие координационные полномочия правительственным институтам, таким, как Совет министров. Однако и внутри этих правительственных учреждений осуществлению единой поли­тической стратегии мешали фракционное соперничество и об­разование временных коалиций. Рост плюрализма в обществе еще более ослабил партийный контроль. Ограниченную само­стоятельность приобрели церкви, этнические группы и даже ча­стные предприятия. В условиях действия теневых рыночных структур сфера компетенции партийно-государственной власти суживалась. Значительная часть экономической жизни — услуги населению, торговля, кустарное производство — оказа­лась под контролем мелкого частного бизнеса. К концу 80-х го­дов в стране действовал некий симбиоз Госплана и «черного рынка»3.