Переход к согласительной системе

В конце XX в. согласительные системы воспринимались как сво­его рода провозвестники будущего. После поражения во второй мировой войне нацистской Германии, фашистской Италии и им­перской Японии союзнические силы вместо бывших элитист-ских мобилизационных систем установили демократические ре­жимы. Сорок лет спустя в странах Восточной Европы, Латинской Америки, Южной Корее и на Тайване произошло крушение бю­рократических авторитарных систем и образование более плюра-листских правительств. Бюрократические элиты — будь то аппа­ратчики коммунистической партии или кадровые офицеры — разделили власть с законно избранными гражданскими лидера­ми. Выборы на конкурентной основе позволили гражданам изби­рать ряд правительственных лидеров, в частности законодателей и президента. Возросло влияние на политический процесс со сто­роны парламентов и независимых судов. Разработка правовых процедур ограничила произвол при осуществлении властных полномочий. Средства массовой информации и независимые ассоциации — профсоюзы, этнические группы, церкви, студен­ческие организации, экологические движения — получили час­тичную независимость от правительственного контроля. Даже не будучи плюралистическими демократиями, режимы Восточной Европы, Латинской Америки, Южной Кореи и Тайваня по край­ней мере напоминали конкурентные олигархии, выступавшие за расширение гражданских свобод, плюрализм, соперничающие с бюрократическими авторитарными элитами за политическое господство. Какие же структурные, культурные и поведенческие кризисы обусловили появление согласительных систем в период конца 40-х — начала 80-х годов?