Является ли доминирующая защитная ассоциация государством?

Получилось ли у нас дать объяснение государства с позиции « невидимой руки»? Модель частных защитных ассоциаций, по-видимому, отличается от модели минимального государства, т. е. не удовлетворяет минимальной концепции государства, по крайней мере в двух аспектах: 1) она, по-видимому, позволяет некоторым людям самостоятельно обеспечивать принуждение к соблюдению своих прав; 2) она, возможно, защищает не всех, проживающих на данной территории. Авторы, принадлежащие к традиции Макса Вебера14, считают, что ключевым признаком существования государства является наличие монополии на при­менение силы на данной территории, монополии, несовместимой с частным принудительным обеспечением соблюдения прав. Как отмечает в неопубликованном эссе Маршал Коэн, государство может существовать без реальной монополии на использова­ние силы, применять которую оно запрещает всем остальным: в его границах могут существовать такие группы, как мафия, ку-клукс-клан, Советы белых граждан, организованные участ­ники забастовочного движения и «Метеорологи»:!:, которые так же, как и государство, используют насилие. Просто заявить о та­кой монополии недостаточно (если бы вы заявили о ней, от этого вы не стали бы государством) , а отсутствие других претендентов на нее не является необходимым условием. Также необязатель­но, чтобы все и каждый признавали легитимность притязаний государства на такую монополию, потому что есть пацифисты, считающие, что никто не имеет права на применение силы, и есть революционеры, которые думают, что у данного государ­ства нет такого права, или считают, что они наделены правом вмешаться и изменить ситуацию, что бы там ни говорило госу­дарство. Формулирование достаточных условий для существова­ния государства, таким образом, оказывается трудной и мутор­ной задачей.

Для наших целей нам нужно сосредоточиться исключитель­но на одном необходимом условии, которому система част­ных охранных агентств (или любое входящее в нее агентство) очевидным образом не удовлетворяет. Государство претендует на монополию решать, кто и когда может использовать силу; оно говорит, что только оно может решать, кто и при каких условиях может применить силу; оно оставляет за собой исключительное право решать вопрос о легитимности и допустимости какого-ли­бо применения силы на своей территории; более того, оно заяв­ляет о своем праве наказывать всех, кто нарушает заявленную им монополию. Монополия может быть нарушена двумя способа­ми: (1) человек может применить силу, несмотря на отсутствие санкции государства; или (2) человек или группа лиц, не при­бегая к применению силы лично, могут объявить себя альтерна­тивным авторитетным органом (возможно, даже единственно легитимным), имеющим право решать, является ли правильным и легитимным применение силы тем или иным субъектом в тех или иных обстоятельствах. Неясно, должно ли государство пре­тендовать на право наказывать нарушителей монополии второго вида, и сомнительно, чтобы какое-либо государство удержалось от наказания значительной группы таких людей на своей терри­тории. Я обхожу стороной вопрос о том, что означают в данном случае «может», «легитимность» или «допустимость». Вопрос о моральной допустимости не является здесь предметом реше - ния, и государству не обязательно доходить до эгоцентричных притязаний на исключительное право выносить решения в воп­росах морали. Если же говорить о правовой допустимости, то, чтобы избегнуть при этом замкнутого круга, нужно предложить такой подход к правовой системе, в котором бы не использова­лось понятие государства.

Для наших целей можно утверждать, что необходимым услови­ем существования государства является то, что оно (т. е. некое лицо или организация) заявляет, что сделает все возможное (с учетом издержек, выполнимости, наличия более важных альтернатив­ных задач и т. п.) для наказания каждого, кто будет изобличен в использовании силы без его явного разрешения. (Это разреше­ние может относиться к отдельному случаю или быть установ­лено каким-либо общим актом государственного регулирования или наделения полномочиями.) Этого тоже не будет достаточно: государство может оставить за собой право простить кого-либо ех post facto:'t; чтобы осуществить наказание, ему может потре­боваться не только обнаружить «несанкционированное» применение силы, но и доказать это с использованием определенных процедур и т. д. Но данная формулировка позволяет нам двинуть­ся дальше. Охранные агентства, как представляется, не заявля­ют о подобных притязаниях ни коллективно, ни по отдельности. Представляется также, что они не имеют на это морального права. Поэтому у системы частных защитных ассоциаций, если они не совершают морально неоправданных действий, как пред­ставляется, отсутствует какой бы то ни было элемент монополии, И таким образом, она не образует и не содержит в своем составе государства. Чтобы проанализировать вопрос об элементе моно­полии, необходимо рассмотреть положение некоей группы лиц (Или одного человека), живущих в системе частных защитных ассоциаций и отказывающихся присоединиться к какому-либо обществу взаимной защиты, настаивающих на том, что они сами будут судить, нарушены ли их права, и (если решат, что наруше­ны) сами будут обеспечивать защиту своих прав, наказывая обид­чиков и/или взимая с них возмещение.

Вторым основанием не считать описанную систему государст­вом является то, что в ней (если не учитывать внешние эффекты*) защищен только тот, кто платит за защиту; более того, можно при­обрести разные пакеты услуг по защите. Если опять-таки отвлечь­ся от внешних эффектов, то в такой системе никто не оплачивает защиту для других, если сам того не захочет; ни от кого не тре­буют целиком или частично оплачивать защиту других. Защита и принуждение к соблюдению прав рассматриваются как экономи­ческие блага, которые должны предоставляться рынком подобно тому, как рынок обеспечивает людей столь важными благами, как еда и одежда. Однако в рамках обычного понимания государ­ства каждый живущий в его географических границах (или даже иногда путешествующий за его пределами) получает его защи­ту (или по крайней мере имеет право на нее) . Если только некие частные структуры не предоставят достаточные средства на пок­рытие издержек по защите (на оплату сыщиков, на содержание полиции, осуществляющей задержание преступников, на суды и тюрьмы) или если само государство не найдет некую услугу, пла­та за которую сможет покрыть эти расходы*, можно ожидать, что

Я встречал предложение, что государство могло бы финансировать свою деятельность за счет лотерей. Но если оно будет лишено права запрещать частным предпринимателям заниматься тем же, то на чем государство, столь широко предоставляющее услуги по защиту будет иметь перераспределительный характер. Это будет такое государство, в котором некоторым придется платить больше что­бы все остальные получили защиту. И в самом деле, даже самое минимальное государство из всерьез обсуждавшихся в рамках господствующего направления политической теории, «государ­ство — ночной сторож» классической либеральной теории, в этом смысле будет на первый взгляд перераспределительным. Но как может охранное агентство, т. е. бизнес, взимать деньги с одлю чтобы предоставлять свои услуги другим? 16 (Мы пренебрегаем теми случаями, когда, например, одни частично платят за других, гютому что агентству слишком накладно вести подробную клас­сификацию потребителей, позволяющую взимать плату с каждого в точном соответствии с издержками по оказанию услу1\)

Таким образом, кажется, что у доминирующего на данной территории охранного агентства не только отсутствует требуемая моногюлия на применение силы, но оно еще и не предоставляет защиты всем, оказавшимся на его территории; поэтому возникает впечатление, что охранное агентство не дотягивает до государства Но эти впечатления обманчивы.