Недоопределенность моральной теории

Чем люди отличаются от животных, так что жесткие ограничения, определяющие то, как можно обращаться с людьми, не применя­ются к животным? 11 Могли бы живые существа из другой галак­тики занимать по отношению к нам то же положение, которое, как принято считать, мы занимаем по отношению к животным, а если да, то вправе ли они были бы относиться к нам, в духе ути­литаризма, как к средству? Можно ли считать, что каждый орга­низм занимает определенное место на некоей восходящей шкале, так что любого можно принести в жертву или заставить страдать для увеличения совокупной выгоды тех, кто находится на этой шкале не ниже, чем он?* Подобный элитистский иерархический подход должен различать три моральных статуса (разбивающих шкалу на интервалы):

11 По крайней мере один философ поставил под сомнение, действи­тельно ли у нас есть достаточные основания учитывать интересы животных в меньшей степени, чем собственные, и налагать на об­ращение с ними менее строгие ограничения, чем обращение с людь­ми. См.: ЬеопаЫ Nelson, System of Ethics (New Haven, Conn.: Yale University Press, 1956), sects. 66, 6 7. Уже после того, как я написал о животных, этот вопрос был поднят в интересном эссе Питера Син - гера: Peter Singer, "Animal Liberation," New York Review of Books, April 5, 1973, рр. 17—21. К сожалению, Сингер счел трудным во­прос о том, можно ли убивать крыс, чтобы защитить детей от их укусов. Здесь было бы полезно применить принципы, относящиеся к реакции на ненамеренную угрозу (см. выше, с. 59—6о).

* Мы оставляем в стороне проблему упорядочивания организмов на этой шкале и конкретных межвидовых сравнений. Как следует решать вопрос о том, какое место на шкале занимает данный вид? А как быть с неполноценным организмом — следует ли помещать его на уровне его вида? Будет ли аномалией недопустимость одина­кового отношения к двум идентичным в данный момент организмам (они могут быть идентичны даже по своим способностям в прошлом и в будущем) по той причине, что один является нормальным пред­ставителем вида, а другой — субнормальный представитель вида, занимающего более высокое положение на шкале? А ведь проблемы внутривидовых сопоставлений между особями бледнеют перед труд­ностями межвидовых сопоставлений.

Статус 1: Существом нельзя пожертвовать, причинять ему вред и т. п. ради любых других существ.

Статус 2: Существо можно принести в жертву, причинить ему вред и т. п. только ради существа, занимающего более высокое положение на шкале, но не ради тех, кто находится на одном уровне с ним.

Статус 3: Существо можно принести в жертву, причинить ему вред и т. п. ради других существ, занимающих на шкале такое же или более высокое положение.

Если животные имеют статус 3, а мы — статус 1, кому принад­лежит статус 2? Возможно, мы имеем статус 2! Существует ли моральный запрет использовать людей как средство для выгоды других или запрещено лишь использовать их ради других людей, т. е. существ того же уровня?* Предполагают ли общепринятые взгляды возможность более чем одного значимого морального деления (подобного делению на людей и животных) и может ли кто-нибудь находиться по отношению к людям в той же моральной позиции, в которой люди находятся по отношению с животным? Некоторые богословские доктрины утверждают, что Богу позволено жертвовать людьми ради собственных целей. Можно также представить встречу людей с существами с другой планеты, которые проходят в детстве все «стадии» морального

* Некоторые скажут, что здесь мы используем телеологический под­ход, придающий людям бесконечно высокую ценность по отношению к другим людям. Но телеологическая теория, максимизирующая со­вокупную ценность, не запрещает жертвовать некоторыми людьми ради других людей. Принесение в жертву одних ради других не даст чистого выигрыша, но и чистых потерь не будет. Поскольку телеоло­гическая теория, которая придает равный вес жизни каждого человека, исключает только понижение совокупной ценности (если требовать, чтобы каждое действие обеспечивало прирост совокупной ценности, то пришлось бы исключить нейтральные действия), она должна поз­волять жертвовать одним ради другого. Без хитроумных методов, сходных с уже упоминавшимся использованием индексальных выра­жений для формулирования целей, которым придан бесконечный вес, или без придания некоторым целям (представляющим ограничения) веса с бесконечностью более высокого порядка, чем другие бесконеч­ные веса (даже это не вполне поможет, и стройной теории все равно не получится), взгляды, олицетворяющие статус 2, по-видимому, не могут быть представлены как телеологические. Этот факт иллюст­рирует сделанное нами ранее замечание, что «телеологический» под­ход и подход с позиций «жестких ограничений» не исчерпывают всех возможных структур моральных представлений развития, какие только могут выделить наши возрастные пси­хологи. Эти существа утверждают, что они после этого проходят еще четырнадцать последовательных стадий, каждая из которых необходима для перехода на следующую однако они не могут объяснить нам (примитивным существам) содержание и мето­ды мышления высших стадий. Эти существ адш что для их благополучия или по меньшей мере для сохранения их высших способностей нами можно пожертвовать. Они гoвoряT, что поняли эту истину, только достигнув моральной зре-тюс но не поним:-ли ее в детстве, когда были на высшем из доступных нам уровнеи морального развития. (Возможно, подобные истории напомнят нам о что последовательность стадий шшь когда каж­дая стадия является условием перехода на следующую, начиная с какого-то момента может стать не прoгрессoм, а деградациеи. Чтобы достичь старческого маразма, нужно сначала пройти все остальные стадии, что не делает старческий маразм высшей стади­ей развития.) Разрешают ли наши моральные взгляды пожертво­вать нами ради повышения способностей, в том числе мoральных, этих инопланетных существ? Решение этих вопросов весьма тес­но переплетается с эпистемологическими эффектами, возникаю­щими при размышлении о существовании моральных авторите-тош которые отличаются от нас, если мы при этом признаем, буд'учи склонными к заблуждениям, можем ошибаться. (Сход­ный эффект будет получен даже если мы не будем знать, в чем состоит позиция этих чуждых существ по данному вопросу.)

Существами, принадлежащими к промежуточному статусу 2, можно будет жертвовать, но не ради сушесгъ того же или более низкого уровня. Если они никогда не встретятся с существами с более высоким статусом (или никогда не узнают об их сущест-вовании то они будут занимать высший статус во всех возмож­ных ситуациях, с которыми они сталкиваются и о которых раз­мышляют. Ситуация будет выглядеть так, как если бы абсолют­но жесткое ограничение запрещало жертвовать ими для любых целей. Две очень разные моральные теории, элитистекая иерар­хическая теория, отводящая людям статус 2 , и теория абсолют­но жестких ограничений, приводят к совершенно одинаковым моральным оценкам ситуаций, с которыми реально приходилось сталкиваться людям, и одинаково хорошо объясняют (почти) все сделанные нами моральные оценки. («Почти потому что мы оцениваем гипотетические ситуации, в том числе включао1Цие «сверхсущества>> с другой планеты.) Это не представление фило­софом двух альтернативных теорий, одинаково хорошо объясня­ющих все возможные данные. И это не просто утверждение, что с помощью всевозможных уловок теорию жестких ограничении можно представить в форме теории максимизации. Скорее две альтернативные теории объясняют все имеющиеся данные — дан - ные относительно случаев, с которыми мы сталкивались до сих пор; при этом они существенно расходятся в оценке некоторых других гипотетических ситуаций.

Не будет ничего удивительного, если окажется непросто решить, какой теории верить. Потому что мы не обязаны думать об этих ситуациях; это не те ситуации, которые сформировали наши взгля­ды. Однако вопрос не сводится к тому, могут ли высшие суще­ства пожертвовать нами ради своих целей. Речь еще и о том, что мы должны делать. Потому что если есть иные, высшие существа, элитистский иерархический подход не сводится к «кантианскому» подходу с его жесткими ограничениями в том, что касается нас. Индивид не должен жертвовать ближним для собственного бла­га или на пользу другого из своих ближних, но имеет ли он право пожертвовать одним из ближних для блага высших существ? (Нас также будет интересовать вопрос, имеют ли высшие существа пра­во пожертвовать нами для собственной пользы.)