Легитимность

Некоторые могли бы отрицать (возможно, обоснованно), что в описании государства должна содержаться какая бы то ни было нормативная идея, даже право на принудительное обеспечение прав и на запрещение опасных методов самостоятельного право­применения при условии, что попавшие под запрет получают ком­пенсацию. Но поскольку это не дает государству или какому-либо из его агентов никаких прав, кроме тех, которые есть у всех и каж­дого, такое включение представляется безопасным. Оно не дает государству никаких особых прав, и из него никак не следует, что все действия государственной власти правильны по определению. Из него не следует также, что индивиды, выступающие в качестве агентов государства, обладают особым иммунитетом от наказания в случае, если они нарушают права других. Общественность, аген­тами которой они являются, может предоставить им страхование ответственности или гарантию, что их ответственность будет пок­рыта. Но она не может уменьшить их ответственность по срав­нению с ответственностью других людей. Кроме того, ни охранные агентства, ни другие корпорации не будут нести ограниченную ответственность. Те, кто добровольно вступает в отношения с ка­кой-либо корпорацией (клиенты, кредиторы, сотрудники и др.), будут заключать с ней договоры, явным образом ограничивающие ответственность корпорации, в том случае, если корпорация пред­почитает вести бизнес именно таким образом. Ответственность корпорации перед теми, кто сталкивается с ней не по собственному выбору, не будет ограниченной. И можно предположить, что она будет страховать такого рода ответственность.

Обладает ли государство, которое мы описали, легитимностью, законно ли его правление? Доминирующее охранное агентство обладает властью de facto; оно приобрело эту власть и достигло доминирующего положения без нарушения чьих-либо прав; оно распоряжается этой властью по возможности наилучшим образом. Означает ли все это в сумме, что оно обладает властью легитим­но? В соответствии с тем, как термин «легитимность» использу­ется в политической теории, те, кто легитимно обладает властью, наделены правомочиями [entitled] обладать ею — причем наде­лены особым образом*. Имеет ли место в случае доминирующего охранного агентства какое-либо особое наделение правомочи­я ми [ entitlement]? Доминирующее агентство и другое, крошеч­ное агентство или доминирующее агентство и независимый инди­вид равны с точки зрения природы их прав на принудительное обеспечение других прав. Каким образом они могли бы быть наделены правомочиями разной степени?

Рассмотрим вопрос, наделено ли доминирующее агент­ство правомочиями на то, чтобы быть доминирующим. Наде­лен ли ресторан, куда вы решили пойти в конкретный день, правомочиями на то, чтобы сделать вас своим постоянным кли­ентом? При некоторых обстоятельствах, пожалуй, есть искушение сказать, что ресторан это заслужил или достоин этого; он кормит вкуснее, дешевле, обстановка там приятнее, и персонал старается изо всех сил; тем не менее он не наделен правомочиями вас обслу-живать39. Вы не пренебрегаете правомочиями, которыми наделе - ны хозяева ресторана, если идете в другое место. Но, решив пойти к ним, вы разрешаете им обслужить вас и взять за это деньги. Они не наделены правомочиями на то, чтобы быть единственным рестораном, обслуживающим вас, но они наделены правомочием вас обслуживать. Сходным образом мы должны различать между ситуацией, когда агентство наделено правомочием быть тем, кто обладает определенной властью, и ситуацией, когда оно наделено правомочием обладать этой властьюо. Является ли единствен - ным правомочием доминирующего агентства то, что оно наделено правомочием обладать властью? К вопросу о наделении право­мочиями можно подойти и с другой стороны, что позволит более полно осветить положение индивида в естественном состоянии.

Охранное агентство может действовать за или против кон­кретного индивида. Оно действует против него, если оно при­нудительно обеспечивает чьи-то права по отношению к нему — наказывает его, взыскивает компенсацию и т. п. Оно действует за него, если защищает его от других — наказывает других за на­рушение его прав, принуждает их выплатить ему компенсацию и т. п. Теоретики, изучающие естественное состояние, полага­ют, что существуют некоторые права жертвы правонарушения, которые другие лица могут принудительно обеспечить только с ее разрешения; и есть иные права, которые другие лица могут принудительно обеспечивать вне зависимости от того, разреши­ла им жертва это сделать или нет. К первой группе принадлежит право взыскивать компенсацию, ко второй — право наказывать. Если потерпевший отказывается от компенсации, никто не име­ет права взыскать компенсацию в его пользу или в свою, вместо потерпевшего. Но если потерпевший хочет получить компенса­цию, то почему взыскать ее могут только те, кому он разрешил это? Очевидно, что, если несколько разных лиц взыщут с обид­чика полную компенсацию, это было бы несправедливо по отно­шению к нему. Как же определить, кому действовать? Может быть, на это имеет право тот, кто сумел первым взыскать доста­точную компенсацию в пользу жертвы? Но если позволить мно­гим людям соперничать из-за того, кто первым успешно взыщет компенсацию, разумные правонарушители, равно как и их жер­твы, окажутся втянутыми во множество независимых судебных разбирательств, требующих больших затрат времени и сил, только одно из которых завершится взысканием компенсации. Другой вариант: тот, кто первым начинает процесс взыскания компен­сации, оставляет поле за собой; никто другой больше не имеет права участвовать в процессе. Но это позволяло бы правонару­шителю привлечь сообщника, который бы первым начал судеб­ное разбирательство, чтобы помешать другим взыскать с него компенсацию (оно было бы продолжительным, запутанным и, возможно, безрезультатным).

Теоретически для выбора того, кто должен заняться получени­ем компенсации (или поручить это другому), можно использовать произвольное правило, скажем, «взыскивать компенсацию дол­жен тот, чье имя в алфавитном справочнике всех жителей данной территории идет непосредственно за именем жертвы». (Привело бы это к тому, что люди стали бы нарушать права тех, кто в алфа­витном справочнике стоит прямо перед ними?) Если принимать решение о том, кто должен взыскивать компенсацию, будет потер-певший, это, по крайней мере, гарантирует, что он будет связан обязательством удовлетвориться результатом процесса и не бу­дет продолжать попыток получить дополнительную компенсацию.

Дополнительные аргументы в пользу государства

Потерпевший не будет считать, что он выбрал процесс, нечестный по отношению к самому себе, а если он придет к такому выводу, то винить сможет только себя. Вовлеченность жертвы в процесс и ее доверие к его результату выгодны и правонарушителю, пото­му что в противном случае потерпевший начнет второй процесс, чтобы получить остаток того, что, по его мнению, ему причитает­ся. Можно ожидать, что потерпевший согласится с ограничением на вторичное привлечение к ответственности за одно и то же пра­вонарушение, только если он активно участвует в процессе и свя­зан обязательством согласиться с его итогами, что было бы невоз­можно в случае, когда первоначальное судебное решение выносит соучастник правонарушителя. Но что неправильного в повтор­ном привлечении к ответственности за одно и то же правонару­шение при условии, что в случае несправедливого исхода процесса наказанный сможет сделать ответный ход? И почему потерпевший не может привлечь правонарушителя к ответственности повторно, даже если он сам санкционировал первый процесс? Разве не мо­жет потерпевший сказать, что он поручил одному человеку взыс­кать справедливую компенсацию, но поскольку его представи­тель не смог этого сделать в полном объеме, он вправе поручить еще кому-нибудь закончить дело? Если первый, кого он направил за правонарушителем, не смог найти его, он вправе послать вто­рого; если тот нашел его, но был подкуплен, потерпевший имеет право послать третьего; почему он не имеет права послать друго­го, если первый его представитель не смог выполнить свою задачу должным образом? Строго говоря, если он на самом деле при­слал следующего человека, чтобы взыскать что-то сверх того, что пытался взыскать его первый представитель, он рискует, что другие люди сочтут его дополнительные требования несправедливыми и воспротивятся ему. Но есть ли иные основания, кроме благора­зумия, которые не дают ему так поступать? В правовой системе, регулирующей отношения между гражданами государства, как она обычно представляется, содержатся доводы против повтор­ного привлечения к ответственности за одно и то же правонару­шение. Поскольку одного раза достаточно, чтобы признать чело­века виновным, нечестно позволять обвинению делать все новые и новые попытки, пока оно не добьется успеха. Но это не так в ес­тественном состоянии, где невозможно абсолютное урегулирова­ние спора и где то или иное решение не связывает обязательствами всех участников процесса после того, как агент (или агентство), представляющий потерпевшего, добился этого решения. В систе­ме, регулирующей отношения между гражданами, нечестно давать обвинителю много шансов добиться окончательного обвинения, обязательного для выполнения, потому что, если ему повезет один раз, то у того, кто признан виновным, шансы на пересмотр при­говора невелики. В то же время в естественном состоянии у того, кто считает приговор несправедливым, есть возможность прибег­нуть к каким-то другим средствам41. Но даже если нет гарантий, что потерпевший сочтет приемлемым решение, которого достиг его представитель, это все-таки более вероятно, чем то, что он сочтет приемлемым для себя решение некоей неизвестной третьей сторо - ны; поэтому то, что жертва сама выбирает того, кто будет взимать компенсацию, является шагом к окончанию дела. (Ее против­ник также может согласиться подчиниться решению.) Есть еще одно, пожалуй, главное соображение в пользу того, чтобы именно жертва принимала ключевые решения в вопросе о компенсации. Именно жертва имеет право на компенсацию, и не только в том смысле, что она получает деньги, но еще и в том, что у другой стороны именно перед ней имеется обязательство их выплатить. (Этот случай надо отличать от следующей ситуации: у меня может быть обязательство перед вами выплатить деньги третьей стороне, поскольку я пообещал вам передать деньги ей.) Представляется, что именно потерпевший, как то лицо, по отношению к которому существуют имеющие исковую силу обязательства, является под­ходящей стороной для определения, как именно по этому обяза­тельству будет осуществляться взыскание.