Системная трансформация

Венгерские исследователи Иван и Соня Селеньи (Ivan и Szonya Szele - nyi) предлагают для изучения процессов в Центральной и Восточной Европе, заменить понятия «общественный капитал» на «политиче­ский капитал». Большую роль играет не только сама принадлежность к партии, но, например, лояльность по отношению к шефу или под­держание хороших отношений с лицами, отправляющими власть. Следует также принять во внимание высокое и привилегированное положение агентов служб безопасности. Решающим определителем позиции в структуре сталинского общества был политический капи­тал, а также последствия «отрицательного» отбора по принципу «чем хуже, тем лучше». С середины шестидесятых годов этот механизм подвергся существенным изменениям. Происходит раздвоение стра­тификационной системы: политический капитал продолжает играть главную роль, однако все большую весомость приобретает капитал культурный и профессиональная компетенция. Эквивалентом измене­ний, инициированных режимом Яноша Кадара (Janos Kadar) являются социотехнические методы, примененные командой Эдварда Терека (Edward Gierek) — кооптация технократически ориентированной интеллигенции в рамках «второй индустриализации Польши».

На стадии трансформации режима (переход к посткоммунизму) политический капитал теряет значение, культурный капитал стано­вится решающим (власть полностью контролировалась интеллектуа­лами и специалистами). Возникает новый класс собственников «ком­прадорская интеллигенция», выступающая в роли специалистов, а иногда и совладельцев совместных предприятий, который строит мосты, облегчающие приток иностранных инвесторов и капитала. Появляется номенклатурная буржуазия и «гаражные капиталисты» (мелкий бизнес). Несмотря на внутренние различия, всех членов нового класса собственников связывает общий интерес: они противо­стоят старым правителям, представителям докоммунистической буржуазии. Для обеих групп реприватизация является угрозой. Чем сильнее новый класс собственников, тем меньше шансов у «ва­учерной приватизации».

Обсуждаются (со ссылкой на Вильфредо Парето) две теории рекрутирования элит: (1) теория воспроизведения элит» (2) теория циркуляции элит. Согласно Ядвиге Станишкис (.Tadwiga Біапівгкіз) («политический капитализм») и Элемеру Ханкиссу (Еіетег Напківв) (старая номенклатура становится новой «крупной буржуазией») мы имеем дело с воспроизводством элит — состав элиты не подвергается изменению, изменяются только принципы, согласно которым она узаконивает свою власть и привилегии. В свою очередь, Иван и Соня С еленьи выдвигают положение о циркуляции элит. Те элиты, которые основывались на политическом капитале, подвергаются деградации, тогда как те, кто связывал политический капитал с культурным (новая технократия) занимают намного лучшую позицию, чтобы получать привилегии в виде экономического капитала.

«Циркуляция элит» предполагает, что решения, которые имеют общенациональные последствия, начинают принимать лица, которые не принадлежали к элите. В рамках трансформирующегося общества появляется несколько возможных пространств для их рекрутирова­ния: (1) контрэлита; (2) молодое поколение; (3) члены старой буржу­азии или даже старой аристократии. Модель конверсии, в которой власть предполагает, что часть коммунистической элиты, которая осознала, что изменения, которым подвергается советская модель социализма, угрожает их власти, предпринимает попытки замены политического капитала (положения в бюрократических структурах власти) на рыночные ресурсы.

Модель «политического капитализма» представлена, между прочим, Станишкис в работе «Динамика перехода в Восточной Ев­ропе» и Ханкисс в работе «Восточноевропейские альтернативы» (1990). Последний, на примере Венгрии приходит к следующим выво­дам: «Скорее всего, нет сомнения в том, что в стране (т. е. в Венгрии) рождается новый господствующий класс, своего рода, grand bourgeoi­sie (крупная буржуазия). Она состоит — или, по всей вероятности, будет состоять — из четырех оставшихся в союзе групп: во-первых, из наиболее динамичных элементов среди младшего поколения кадаровской олигархии; во-вторых, из людей того же типа из вые­вших и средних уровней государственной бюрократии; в-третьих, из класса менеджеров, то есть директоров больших государственных предприятий и сельскохозяйственных производственных коопера­тивов; (я называю их красными и зелеными баронами); в-четвертых, из преуспевших представителей (отдельных лиц или целых семей) возникшего класса частных предпринимателей.

К этому приводит использование положения, занимаемого в структуре власти (еще до образования частных и получаст - ных фирм, действующих внутри государственного предприятия или в тесной связи с этим предприятием). Ориентированные на по­лучение прибыли «частные предприятия» привели к улучшению функционирования государственного предприятия (Станишкис говорит о новой форме собственности — «организационной соб­ственности»), В дальнейшем они действовали ему во вред: используя инфраструктуру предприятия, в том числе, энергию, кооперативные связи и т. д., направляя прибыль в свой карман.

Происходит первое «раскрепощение номенклатуры». Подоб­ный результат наблюдается в ситуации, когда номенклатура входит в посткоммунистическую систему как группа, которая наделена эко­номическими привилегиями. Она располагает рыночными ресурсами еще до введения общенациональных программ приватизации (после их введения она смогла еще более укрепить свое экономическое доминирование).

Жиль Эйяла (Gil Eyala) и Яцек Василевский (Jacek Wasilewski) представляют четыре «тропинки» дальнейшей карьеры членов быв­шей властной элиты, для которых революция оказалась полезной:

(1)Путь из «номенклатуры в бизнес» используется более или ме­нее в равной степени старой элитой (это происходит во всех странах). Здесь применяются обе формы воспроизводства номенклатуры, прямое воспроизводство или воспроизводство путем конверсии.

(2)В Польше и в Венгрии три категории старой элиты оказались практически устраненными от участия в «чистой» политике: аппарат коммунистической партии, хозяйственная номенклату­ра и культурная номенклатура (прямое воспроизводство только в массовых организациях), а также часть старой государствен­ной и региональной администрации.

(3)Процесс социальной мобильности, направленный «вниз» сильнее коснулся представителей политической номенклатуры (партийный аппарат и государственная администрация).

(4)Много лиц осталось на руководящих постах в государствен­ном (менеджерском) аппарате.

В Польше заметен большой наплыв новых людей в полити­ческую элиту (около 60%). Происходит также явное изменение со­циального происхождения новой политической элиты: она выходит из среднего класса, особенно, из среды интеллигенции. Поразительно сильный наплыв членов, происходящих из рабочей среды: в Польше около 20 %, в Венгрии только 6-7 %. Если будем продолжать это срав­нение Польши и Венгрии, то окажется, что в Польше мы имеем дело с циркуляцией в рамках политической элиты, тогда, как в Венгрии формирование элит в сфере экономики и государственной админи­страции было сильнее, чем в Польше.