Право на сопротивление

«Тот, кто сопротивляется властелину, тот сопротивляется Божьему повелению», —учил св. Павел. Из этого замечания Павла следует, как максимум, доктрина пассивного сопротивления, которую наи­более полно представил св. Августин. В земном государстве обитают люди, испорченные первородным грехом (но также и добродетельные члены Божьей державы). В «ГрадеБожьем» различаются два миро­порядка: земной и небесный. «Таким образом, земное государство, не живущее согласно вере, стремится к земному миру, а согласие граждан повиноваться основывается на том, чтобы господствовала определенная согласованность человеческих волей относительно дел, связанных с бренной жизнью». Земное государство является след - ; ствием греха, поэтому мы не можем надеяться, чтобы оно руковод­ствовалось справедливостью. А справедливость — это управление согласно закону и пользе, проистекающей из совместного прожива­ния. Подобная справедливость существует там, где действует закон - Божий, то есть, в Божьем государстве.

В земном государстве (с/у/'/да /еггепа) неизбежно принуждение и иерархия: «Мир в государстве — это упорядоченное согласие граждан относительно управления и повиновения». Потому они руководствуются в этом велениями Бога. С существенным, правда, исключением: если власть не выполняет своих очевидных обязан­ностей, она является властью несправедливой, в земном смысле. Это обязанности заботиться о подданных и помогать им. С ними связан существенный атрибут власти — возможность управлять. Что же делать, если власть этих обязанностей не выполняет? Тогда возника­ет право на сопротивление; ведь отношение к власти основывается на взаимных обязательствах: «те, кто приказывают, по сути дела, служат тем, которые им подчиняются». Обязательства, на самом деле, неравно определенные, зато очевидные и установленные. А по­тому отношения властелин-подданный нельзя перевернуть, нужно их принять, как элемент нестабильного порядка, который может быть изменен только по воле Божьей.

Рассмотрение права на сопротивление следует начать с фактов, чтобы затем перейти к идее и нормам права (Я. Башкевич/J. Baszk - iewicz/«Политическая мысль средневековья»). Факты — это бунты, отказ повиноваться, войны феодалов против королевской власти. Только позже появились документы о праве на коллективное сопро­тивление — английская «Великая хартия вольностей» 1215 г. Иоанна Безземельного и «Золотая булла» венгерского короля Андрея II 1222 г. Большое значение имела идеология, выработанная церко­вью — особенно, по вопросу границ повиновения несправедливому властителю, который попирает основные добродетели. Появилась также проблема властелина-тирана, нарушающего законы.

«Римский принцип lex regia (закон короля) мог быть интер­претирован двумя способами. Либо можно было принять, что на­род, изначальный хранитель власти, передал монарху ее сущность полностью и, ничего не оставив себе. Либо же можно было принять, что народ оставил себе сущность власти, передав монарху право на ее отправление |—| Второе из указанных решений могло привести, и со временем приводило, к теории представительства; чаще всего ее связывали с учением о тиране, утверждая, что с того момента, как монарх становится тираном, сущность власти возвращается к народу, который может его устранить» (Ст. Гжибовский/St. Grzy - bowski/«II стория политических учений»).

Наиболее зрелое определение тирании было представлено св. Фомой Аквинским, хотя, несомненно, оно было вдохновлено трактатом Иоанна из Солсбери «Policraticus». Св. Фома, особенно, в своем трактате «О власти» придерживается того мнения, что от­сутствие моральных качеств не делает властителя тираном. Тираном есть тот, кто получил власть в результате вероломства или насилия, то есть узурпатор. Тираном является также властитель, который плохо использует власть. В подобной ситуации лучшими являются превентивные действия, а не активное сопротивление. Восстание может привести к еще более жестокой тирании.

Чтобы понять доводы, которые приводит св. Фома, обосновы­вая допустимость, при определенных условиях, силового решения проблемы тирании, следует сослаться на его приведенные выше рассуждения о политике и государстве. Только после этой характери­стики политической концепции Фомы можно перейти к изложению его взглядов на проблему тирании и на условия сопротивления под­данных несправедливой власти.

Характеристика тирана. На вопрос, кем является тиран, св. Фома отвечает следующее: «|...| правление становится неспра­ведливым, если, пренебрегая общим благом общества, властитель стремится к частному благу. Поскольку тиран стремится к частному благу, пренебрегая благом общим, то он угнетает подданных, тогда как его самого обуревают различные страсти, которые подталкива­ют его к получению каких-либо выгод. Если он позволил алчности овладеть собой, то он грабит имущество подданных». Относя эти рассуждения к сегодняшним реалиям, мы можем задуматься, не яв­ляется ли чрезмерное фискальное бремя признаком тиранической власти.

Итак, тиран — это кто-либо, кто «выпадает» из естественно­го порядка вещей, переставая стремиться к достижению общего блага посредством отправления власти, понимаемой как почетная и ответственная служба. Тиран — это тот, кто не отправляет от­цовскую, королевскую власть, гарантирующую личную свободу своим подданным, но человек, который пользуется страхом и на­силием, стараясь превратить своих подданных в рабов. Описывая более подробно образ действий и ментальность тирана, Фома пишет: «Тиран отягощает своих подданных не только в области благ теле­сных, но препятствует им в отношении благ духовных. Поскольку он больше жаждет власти, а не того, чтобы приносить пользу, он затрудняет всякое развитие подданных, ибо подозревает, что какое-либо преимущество подданных вредит его владычеству. Для тиранов более подозрительны хорошие люди, а не дурные, и всегда они боятся чужой добродетели. Потому тираны стараются не допустить того, чтобы их подданные стали добродетельными и преисполнились духа великодушия, потому что тогда они не вынесли бы их мерзкого владычества. Стремятся они и к тому, чтобы между подданными не укрепились узы дружбы и чтобы те не радовались благу мирной жизни; когда же один другому не доверяет, то они не могут ничего предпринимать против их господства. Потому они сеют раздоры между подданными, а существующие раздоры поддерживают, а так­же запрещают то, что связывает людей, например, браки и собрания, а также иные подобные вещи, благодаря которым среди людей воз­никают дружба и доверие».

Следовательно, тиран больше всего ненавидит любовь и бла­го, поскольку его правление основано на принципе divide et impera (разделяй и властвуй). Все же тирания, согласно Фоме, не является продолжительной формой правления, поскольку сама в себе заклю­чает зародыши своего разложения и падения: «|.. ,| тираны не могут долго удерживаться у власти, ибо не может долго продолжаться то, что противоречит желаниям многих. Ведь редко кому удается пройти по жизни так, чтобы не случились какие-либо обществен­ные бедствия; вот именно во времена бедствий и возникают поводы для восстания против тирана, и, если таковых множество, то най­дется хотя бы один из них, которым люди воспользуются сполна. К тому, кто восстанет, народ проявит свое расположение, и трудно не довести до конца попытку, которая имеет поддержку общества. Потому, едва ли возможно, чтобы власть тирана удерживалась долго. Другая причина слабости тирании заключается в самой природе человека. Страх является слабым фундаментом: те, кто подчиняется из страха, как только представится случай, когда можно рассчиты­вать на безнаказанность, восстают против властителей с большим воодушевлением, так как против своей воли и лишь из страха, они позволяли удерживать себя в оковах».

Важным аспектом взглядов Аквината на тиранию является также тесная увязка последней с моральным состоянием общества, в котором появился тиран. Последовательно применяя принцип причинно-след - ственных рассуждений, Фома замечает, что причиной появления тирана может быть только зло, коренящееся в самих подданных, которые, таким образом, косвенно допускают, и, по меньшей мере, позволяют прийти тирану к власти, ведь Бог никогда не желает зла, следовательно, также и тирании. Читаем об этом: «Потому Бог допускает господство тиранов, чтобы покарать грехи подданных. Именно такую кару Пи­сание обычно называет гневом Божьим; как говорит Господь устами пророка Осии: «Я дал тебе царя во гневе Моем». (Ос. 13; 12).

Следует также отметить, что понятие тирана в подходе св. Фо­мы Аквинского не сужено исключительно до монархического образа отправления власти. Тирания может иметь также форму олигархии, соответственно, демократии (охлократии). В этом месте стоит снова процитировать самого Всеобщего Доктора: «Итак, если несправед­ливая власть осуществляется только одним человеком, который в ней стремится к своей выгоде, а не к благу подвластного ему общества, такой властитель называется тираном. Название проис­ходит от насилия, поскольку вместо того, чтобы руководствоваться справедливостью, угнетает он силой; поэтому древних властителей также называли тиранами. Если же несправедливое правление осу­ществляется не одним человеком, а несколькими, это называется олигархией, что означает власть немногих: когда же немногие, чтобы обогатиться угнетают народ, они отличаются от тирана только чис­лом. Если, в свою очередь, недостойное правление осуществляется многими, это называется демократией, или властью народа: когда именно народ плебеев благодаря силе толпы угнетает богатых, весь народ является как бы одним тираном».

В древности и в средние века слово «демократия» исполь­зовалось как синоним охлократии, или правления разнузданной черни, руководствовавшейся самыми темными желаниями, а также инстинктами. Нынешнему положительному определению «де­мократия» в классической терминологии соответствует понятие «республика».

Если речь идет об оценке отдельных типов тирании, то Акви­нат решительно утверждает, что самой плохой является тирания «сразу многих», то есть олигархия или демократия (охлократия). Этот вывод представляется парадоксальным, поскольку тирания одного, соединяющего в своих руках максимальную власть кажется наиболее тягостной. Фома, однако, рассуждает следующим образом: «|.. ,| представляется, что более следует избегать того, из чего может проистекать больше опасностей. Итак, великие опасности для обще­ства чаще возникают из правления многих, чем из правления одного. Ведь чаще случается, что среди многих у кого-нибудь ослабевает стремление к общему благу, чем это происходит с одним. Когда же кто-либо из вождей прекратит стремиться к общему благу, это угрожает смутами во всем обществе подданных: ведь если ссорятся князья, происходят от этого смуты для всего общества. В то же вре­мя, если во главе стоит один, то обычно он учитывает общее благо. Если же он прекратит заботиться об общем благе, то не сразу это приводит к желанию угнетать подданных. А именно в этом заклю­чается беззаконие тирании, которая, как мы уже доказали, является самым двуличным образом правления. Потому более всего следует избегать опасностей, которые проистекают из правления многих, чем тех, которые возникают из власти одного.

Далее, правление многих, пожалуй, чаще перерождается в ти­ранию, чем правление одного. Ведь когда вследствие правления мно­гих появляются раздоры, часто случается так, что один побеждает остальных и присваивает себе исключительное господство над обще­ством. Можно увидеть это на примерах из истории, ибо почти всякое правление многих закончилось тиранией одного, й лучше всего это видно в римской республике».

Приведенная выше аргументация не является строго метафи­зичной и апеллирует скорее к практике, а не к необходимым дока­зательствам. К тому же, она исходит из исторического контекста, но все же следует признаться, что это веское memento (напоминание) для современной демократии, которая очень часто обнаруживает свою плебейско-олигархическую физиономию. То доказательство, что единоличный властитель, по крайней мере, формально должен заботиться об общем благе (ведь неумело управляя государством, он не удержится у власти) и в самом деле, представляется убеди­тельным.

Когда тирана можно свергнуть силой? Св. Фома Аквинский рассматривает проблему свержения тирана в шестом параграфе своего труда «О власти». Там он, как обычно, приводит, как теоре­тическое обоснование Своей позиции, так и несколько очень практичных советов, вытекающих из его глубокого реализма и надлежаще понятого прагматизма.

Итак, согласно св. Фоме, первым делом следует предпринять такие превентивные меры, чтобы вероятность появления тирана была самой минимальной. Сначала необходимо, чтобы те, кто имеет на то право, выбрали королем такого человека, который не склонен к тирании. Конечно, это только общее указание. Как его разумно во­плотить в жизнь — это уже вопрос продумывания соответствующих процедур. Затем следует так установить власть в королевстве, чтобы уже утвердившийся король не оказался приверженцем тирании. Надлежит также настолько ограничить его власть, чтобы он не смог легко свернуть к тирании. Как стоит это сделать, обсудим ниже. На­конец, надлежит побеспокоиться о возможности противостоять, если король обратится к тирании. Говоря языком современного права, у св. Фомы речь здесь идет о таких механизмах, как: Конституция, Государственный трибунал, разделение властей и т. п.

В последующей части текста Аквинат рекомендует быть весь­ма осторожным, если мы имеем дело с уже реально воплотившей­ся тиранией. Во-первых, необходимо задуматься, полная ли она, то есть такая, какую нельзя вытерпеть. Во-вторых, следует оценить возможности и силы, которыми мы сможем располагать при воз­можной борьбе с тираном — «|.. ,| может ведь произойти, что борцы с тиранией не смогут ее победить, а потревоженный тиран придет в сильную ярость», поскольку отсутствие благоразумия может нам навредить. Наконец, в-третьих, надлежит убедиться, что свержение тирана не приведет к еще более неблагоприятной ситуации и более невыносимой тирании. Аквинат ссылается в этом месте на анекдот о некоей старушке, которая молилась за тирана Сиракуз, тогда как все покушались на его жизнь. Ведь она помнила, что во времена ее молодости был свергнут другой тиран, после которого пришел именно этот, теперешний, еще худший. Чтобы история не повто­рилась, она и молилась за здравие теперешнего" тирана. Эти три ' условия, приведенные Ангельским Доктором, следует трактовать скорее как прагматические, а не теоретические.

Следует также отметить, что св. Фома явно осуждает акции заговорщиков и тайное тираноубийство, совершаемое одиночками, или же узкой группой революционеров, стремящихся к изменению существующего status quo (существующее положение вещей). Он от­вергает историю Аода из Книги судей как обоснование практики тайных убийств, интерпретируя ее как описание защиты от врага, а не свержения своего царя |Суд. 3; 16—26|. Он ссылается, наконец, обосновывая свою собственную позицию, на цитату из I соборного послания св. Петра, а также на превосходство Евангелия над Ветхим заветом[4].

Разумеется, это не означает, что Аквинат вообще исключал возможность свержения тирана. Он хотел только таким путем за­щититься от поспешных и непродуманных действий, которые могут оказаться полезными только для узкой группы, которой вообще безразлично общее благо. Он пишет об этом следующее: «Было бы опасным для общества, а также для его властителей, если бы они, руководствуясь частными мнениями, покушались бы на властите­лей, пусть даже и тиранов. Ведь часто такой опасности подверга­ются не злые, а добрые властители.. Обычно, господство королей угнетает злых не меньше, чем тирания, поскольку — как говорит Соломон — мудрый царь выведет нечестивых. Поэтому, если бы, основываясь на частном убеждении, можно было убивать плохих властителей, обществу грозила бы больше утрата хорошего короля, чем оно выиграло бы от устранения тирана».

Зато тирана можно свергнуть, если при соблюдении трех перечисленных условий, а также при заговорщическом характере государственного переворота ситуация выглядела бы следующим об­разом: «Итак, представляется, что против жестокости тирана следует выступать не на основании частного убеждения, но публичного авто­ритета. Во-первых, если какое-либо общество имеет право выбирать себе короля, то не является несправедливым то, что оно может его равным образом свергнуть или ограничить, если он злоупотребляет королевской властью. И не следует судить, что такое общество про­являет неверность, свергая тирана, если перед этим оно подчинилось ему навсегда. Ведь он не заслужил того, чтобы подданные сохраняли ему верность, поскольку при управлении обществом он не поступал правильно, как того требует королевская должность».

Как видно на основании приведенных текстов, Аквинат допускал свержение тирана, хотя и оговаривал его многочисленными, трудны­ми для выполнения условиями. Однако, в принципе, он признает пре­восходство над властителем естественного права и Божьего закона, которому осуществляющие власть должны служить для общего блага. Св. Фома добавляет еще, что, когда средств для свержения тирана не­достаточно, всегда остается такое сверхъестественное средство, каким является молитва о себе, чтобы укрепиться в добре и не сломаться, и о тиране, чтобы Бог соизволил устранить его или хотя бы обуздать. Не следует, однако, огорчаться из-за того, что некоторые тираны уходят из этого мира, не будучи осуждены за свои преступления, по­скольку Божьего суда избежать нельзя. Может быть, для современной светской ментальности последние аргументы св. Фомы не слишком убедительны, но следует помнить, что для Фомы —теолога и свято­го — именно они и были самыми важными.

В XVI веке политические писатели и теологи Реформации вы­двигают более радикальное положение, которое основано на прин­ципах гражданского права. Некоторые из них усматривают воз­можность убить тирана, если тот будет признан таковым не только народом, но даже и отдельными лицами.

Следующим важным этапом стала морально-правовая доктрина XVII в. Джон Локк свои рассуждения о тирании и сопротивлении помещает в рамки концепции общественного договора. Если люди путем выбора вызывают к жизни строй политического общества, то они совместно должны подчиняться установленным законам. Сообщество имеет право создавать законы и одновременно обладает властью наказывать за любую обиду, причиненную ее членам. «Так как узурпация — это отправление власти, осуществлять которую был уполномочен кто-то другой, так и тирания является отправ­лением власти вне рамок закона, для чего никто не может быть уполномочен. Тирания—это использование власти, которую удер­живают не для блага тех, кто ей подчиняется, но для собственной, исключительно частной выгоды, когда тот, кто правит, независимо от его титула, поднимает до статуса нормы не закон, а свою волю, когда его распоряжения и действия направлены не на сохранение достояния народа, но для утоления собственных амбиций, зависти, желания мести или иных нежелательных страстей (Дж. Локк «Два трактата о правлении»).

Если целью правления является благо рода людского, каждый народ имеет право отказать в повиновении, если ущерб становится всеобщим, а свободы нарушаются. Народ, который меняет политиче­скую власть (легислативу, по терминологии Локка) или законодатели, что действуют несообразно тем целям, для достижения которых они были призваны, — это мятежники, которые должны быть наказаны. Подданным было предоставлено активное право сопротивляться политической власти.

Наиболее впечатляющее движение сопротивления власти в новейшее время — это революция. Однако пока английские рево­люционеры 1640-1660 годов, а затем французские революционеры будут ссылаться на доказательства в пользу тираноубийства, аме­риканские революционеры обратят внимание на нарушение прав легально установленной властью британской короны, провозглашая возврат к первоначальному общественному договору политического общества. Первое являлось актом очищения, второе же — актом консервации. Революции — это одновременно наиболее знамена­тельный в эпоху Нового времени акт делегитимации, вытекающий из права на сопротивление подданных несправедливой политической власти. Современная теория сопротивления политической власти приобретает форму гражданского неповиновения.