В чем состоит новизна современного консерватизма?

Как правило, в качестве одного из важнейших элементов консер­ватизма рассматривается неприятие идеологий, идей, теорий и т. д. Как писал, например,, известный американский поэт и историк консервативной ориентации П. Вирек, консервативное мышление но­сит ’’антитеоретический” характер, в то время как либеральное мышление рационалистично и целенаправленно конструирует разно­го рода абстрактные схемы, в соответствии с которыми пытается пе­реустроить общество. Однако это лишь одно измерение консерватиз­ма. Дело в том, что сам консерватизм есть не что иное, как комплекс идей, концепций, принципов и т. д. В действительности, когда гово­рят об ’’антиидеологичности” и ’’антитеоретичности” консерваторов, по сути дела, имеется в виду не то, что у них вообще нет идей и тео­рий, а то, что они отдают предпочтение прагматизму, оппортунизму, компромиссу перед абстрактными схемами. Они против абсолютиза­ции каких бы то ни было идей и теорий, тем более против их реализа­ции в чистом виде на практике. И в этом, как представляется, они со­вершенно правы. Ведь история дает множество примеров, когда по­пытки реализации самых, казалось бы, прекрасных и совершенных идей, доведенных до логического конца, заканчивались абсурдом оруэлловского толка, инквизицией, ’’ночами длинных ножей”, бухен - вальдами, гулагами и т. д. Да, консерваторы имеют идеи, концепции и теории, но они, как отмечает Л. Аллисон, ’’концептуальные скептики” в том смысле, что не интересуются открытием фундаментальных принципов политики и формулированием широких концепций. Они ищут ключи к решению проблем в практике и в конкретных делах.

Идеологичность консерватизма обнаружилась во второй полови­не 70-х и в 80-х гг., когда была поставлена задача его идеологическо­го перевооружения. Один из лидеров американского неоконсерватиз­ма И. Кристол считал, что неидеологическая политика - это безоруж­ная политика, а представитель французских ’’новых правых” А. де Бе­нуа - что захват власти совершается не только благодаря полити­ческому выступлению, посредством которого овладевают государственным аппаратом, но и благодаря долгосрочной идеологической подготовительной работе в гражданском обществе. Характеризуя положение дел с этой точки зрения в Великобритании, английский публицист Д. Уотсон писал: ’’Впервые со времен Дизраэли британский консерватизм охвачен идеологической лихорадкой”. Идеологизация или реидеологизация данного варианта консерватизма выражается в защите его представителями принципов свободнорыночных отно­шений, индивидуализма, свободной конкуренции, критике госу­дарственного вмешательства, государства благосостояния, социаль­ных реформ и т. д.

Традиционно консерватизм отождествлялся с защитой статус-кво существующих в каждый конкретный исторический период институ­тов, социальных структур, ценностей и т. д. В действительности же, как указывалось выше, консерватор не мог игнорировать все без исключения изменения. Берковскому стандарту государственного деятеля, как говорил сам Берк, отвечали ’’предрасположенность к сохранению и способность к улучшению, взятые вместе”. Даже у Ж. де Местра, о котором у нас сложилось представление как о реши­тельном и бескомпромиссном защитнике феодальных и абсолютист­ских порядков, монархические и клерикальные взгляды уживались с определенной долей терпимости в религии и признанием неизбеж­ности перемен. Он считал изменение ’’неизбежным признаком жиз­ни”. Более того, де Местр признавал факт эрозии старого порядка и неизбежность Великой французской революции. Однако при всем том Местр был убежден, что изменениям подвержены лишь формы вещей, а сущность их, будучи отражением божественной мысли, неизменна.

Нельзя не упомянуть, что у истоков социальных реформ стояли Дизраэли, Бисмарк и др., внесшие заметный вклад в развитие совре­менного консерватизма. Вышеупомянутый П. Вирек рассматривал реформы как неизбежное зло, их, по его словам, необходимо провести постепенно, без ’’антиисторической спешки”, ’’сверху”, а не ’’методами толпы”, ’’снизу”. Говоря словами английского романтика С. Т. Колриджа, консерватизм признает постепенный и естественный рост общественных институтов, подобно тому как растет дерево, в то время как ’’рационалистический либерализм”, как утверждал П. Вирек, стремится механически манипулировать этими инструмен­тами, будто они представляют собой отдельные части мебели, кото­рые можно заменить произвольно.

Такой подход присущ и большинству современных консерваторов. Как отмечает, например, один из видных деятелей консервативной партии Великобритании Ф. Пим, консерватизм выступает за медлен­ные и постепенные изменения, имеющие своей целью сохранение всего хорошего и исправление дурного. Например, в трактовке роли государства в различных сферах общественной жизни позиции консерватизма изменяются в зависимости от конкретных обстоя­тельств. С изменением наличных структур изменяется и содержание консерватизма. Причем, как справедливо отмечал Б. Гудвин, ’’кон­серватизм - это своеобразный идеологический хамелеон, поскольку его облик зависит от природы его врага”. Иначе говоря, важнейшие положения консерватизма складывались и эволюционировали в качестве ответной реакции на изменения в противостоящих ему идейно-политических течениях. И действительно, консерватизм носил вторичный по отношению к либерализму, различным формам буржуазного и социального реформизма, а также левого радикализма характер. С этой точки зрения идеологические и социально-философ­ские конструкции консерватизма характеризуются эклектизмом и прагматизмом. Это определяло и другие важные его особенности - поливариантность и противоречивость, доходящие порой до прямой конфронтации и несовместимости отдельных составных элементов.

Самое, казалось бы, парадоксальное в нынешнем консерватив­ном ренессансе состоит в том, что консерваторы выступают инициато­рами перемен. В этом плане ’’неоправые” и неоконсерваторы прояви­ли изрядную степень гибкости и прагматизма, способности приспо­сабливаться к создавшимся условиям. Они четко уловили настрое­ния широких масс населения, требующих принятия мер против застоя в экономике, безработицы, стремительно растущей инфляции, расточительства государственных средств, негативных явлений в социальной жизни и т. д. В значительной степени разгадка успеха представителей консервативных сил сначала в Англии и США, а затем в ФРГ, Франции и других странах кроется в том, что они предло­жили перемены в момент, когда большинство избирателей желали перемен. Показательно, что лейтмотивом предвыборных платформ большинства консервативных партий стали обещания перемен. На вы­борах 1979 г. М. Тэтчер, например, претендовала на полное изменение политики господства государства во всех сферах жизни людей, на свертывание такого господства. В программе, предложенной на выборах 1980 г., Р. Рейган подчеркивал необходимость положить ’’новое начало Америки”. Словарь германских консерваторов изоби­лует такими понятиями, как ’’поворот”, ’’перемена”, ’’переоценка”, ’’новая ориентация”, ’’обновление” и т. д.

Особенность консерватизма 70- 80-х гг. состоит также в том, что из противников научно-технического прогресса они превратились в убежденных его сторонников. Тесно связывая с ним изменения в различных сферах общественной жизни, французские ’’неопра­вые” претендовали на то, чтобы ’’подготовить почву для революции XXI в., которая соединила бы древнейшее духовное наследие с самой передовой технологией”. Быть консервативным означает ’’марши­ровать во главе прогресса”, заявил Ф.-Й. Штраус в 1973 г. на съез­де ХСС. По словам видного деятеля ХДС Р. Вайцзеккера, консервато­ры - за прогресс, ибо ’’тот, кто закрывает дорогу прогрессу, стано­вится реакционером”.

Отказавшись от антитехницизма, неоконсерваторы прошли своеобразную метаморфозу и превратились в приверженцев техниче­ского прогресса и экономического роста. И наоборот, антисциентизм, в отличие от прежних его форм, которые, как правило, возникали в рамках философского иррационализма, в нынешних условиях харак­теризуется не ’’правой”, или ’’консервативной”, ориентацией, а, наобо­рот, ’’левой” и даже левоэкстремистской ориентацией. Еще предста­вители франкфуртской школы как бы ’’отняли” антисциентизм у правых и интегрировали в идейно-политические и социально-философские конструкции левых сил. Сложилась ситуация, при которой апелляция к науке как средству решения стоящих перед обществом проблем стала рассматриваться как защита статус-кво и тем самым как выражение политического консерватизма. В то же время по-сво­ему толкуемый антисциентизм стал лозунгом отдельных левых и ли­беральных группировок, выступающих за преобразования сущест­вующей системы на основе принципа ’’меньше - это лучше”, постматериальных ценностей и т. д. Другими словами, в оценке научно - технического прогресса и сциентизма консерватизм и либерализм (левый либерализм), а также левые, по крайней мере отдельные груп­пировки их приверженцев, как бы поменялись местами.