Триумф и кризис позитивизма

Немаловажное значение для вычленения любой социальной и гуманитарной дисциплины, в том числе и политологии, имеет опреде­ление ее методологических принципов. Методология представляет собой определенный способ организации исследования. Она включа­ет систему аналитических методов и приемов, проверки и оценки, концептуального и идейного подходов, составляющих общую основу для решения стоящих перед ней проблем. С методологией тесно свя­заны методы, включающие процедуры и процессы, технические прие­мы и средства исследования, анализа, проверки и оценки данных.

Выше уже говорилось о том, что одним из главных направлений развития политической науки стал позитивизм. Во второй половине 30-х гг. бихевиористский подход постепенно проникает в политиче­скую науку. Дж. Кэтлин был, возможно, первым, кто заговорил (еще в 1927 г.) о необходимости бихевиористского подхода к политике. Этот подход утверждается в политической науке после второй мировой войны сначала в США, а затем и в европейских странах. Если раньше представители политической науки акцентировали свое внимание на формально-юридическом анализе государственно-правовых и политических институтов, формальной структуре политиче­ской организации общества, то объектом анализа бихевиористской политологии были различные аспекты поведения людей как участни­ков политического процесса. Позитивизм и сциентизм в социальных и гуманитарных науках, в том числе в политологии, означали ориента­цию на количественные и статистические методы исследования, по­строение отвлеченных моделей, использование методов естественных наук, особенно математики, на освобождение от ценностей, на объективность и т. д. Одной из главных характеристик позитивизма, в том числе и бихевиоризма, является постулат о разграничении между фактами и ценностями, о недопустимости в политологическом исследовании ценностного подхода. Утвердилось мнение, согласно которому политологи должны оставить морально-этические вопросы философии и должны заниматься преимущественно описанием и анализом поведения участников политического процесса. Считалось также, что политическая наука должна быть отделена от политиче­ской философии и теории.

Объявив политологию наукой, свободной от ценностей, теории и идеологии, приверженцы позитивизма взяли на вооружение заим­ствованные из точных наук модели и методы исследования. Особен­но широко применялись математические методы и квантификация. Были установлены тесные междисциплинарные связи политической науки с другими общественными науками (культурной антропологи­ей, психологией, социологией, историей и т. д.). Политическая наука оказалась на перекрестке ’’междисциплинарного” движения, охва­тившего почти все общественные науки. Она получила благоприят­ные возможности для более всестороннего исследования массовых движений и широких социальных процессов, которые традиционной политологией либо отодвигались на задний план, либо вовсе игно­рировались.

Большую популярность в политической науке приобрела так называемая теория рационального выбора, которая основывалась на ’’методологическом индивидуализме”. Суть последнего - в утверж­дении, что все социальные феномены, в том числе и политические, можно вывести из поведения отдельных людей. По мнению ее сторонников, политические ’’акторы” - избиратели, политики, бюро­краты - преследуют цель максимизации своих материальных интере­сов и т. д. Модели, созданные на основе теории рационального выбора с использованием математических методов, интересны прежде всего тем, что они затрагивают наиболее сложные аспекты политических явлений, касающихся поведения и субъективного выбора индивиду­альных и коллективных участников этих явлений.

В условиях парламентской демократии, всеобщего голосования, плюрализма политических партий и организаций, представляющих разнородные заинтересованные группы и социальные слои, очевидно, что ни одно правительство не может завоевать власть без согласия и доброй воли большинства населения. Здесь политическое образова­ние общества, социально-психологический климат, общественное мнение имеют немаловажное значение. Более того, при парламент­ском режиме правительственные программы, личные качества поли­тических деятелей, как правило, оцениваются их популярностью и уровнем поддержки общества. В рамках бихевиористской мето­дологии выявляются путем опроса общественного мнения соотно­шение и состояние общественных умонастроений, ориентаций, установок, позиций широких масс по важнейшим политическим вопросам.

Развитие методологии опросов да и всего комплекса исследова­тельских приемов бихевиоризма и неопозитивизма способствовало выяснению многих вопросов: например, существуют ли особые при­знаки, присущие исключительно той или иной нации, особые нацио­нальные характеры, разделяются ли народы на особые субкультуры, и если да, то в какой степени? Имеют ли четкие ориентации в от­ношении политики социальные классы, функциональные группы и элиты и какую роль в формировании этих ориентаций играет поли­тическая. социализация?

Вместе с тем нельзя не учесть и то, что при всей разработанности научного аппарата позитивизм оказался неспособен охватить и раскрыть политические феномены и процессы во всей их полноте и многообразии. Позитивизм признает единственно верными лишь те факты, которые либо экспериментально подтверждены, либо полу­чены с помощью формально-логических или математически-формализованных методов и естественных и точных наук. Ненаучными признаются выводы ценностного, мировоззренческого, идеологиче­ского характера. Рассматривая государство и политические институ­ты с точки зрения их функциональной эффективности и рациональ­ной организации управления, представители позитивизма и бихевио­ризма отводят науке самодовлеющую роль в решении важнейших социально-экономических проблем.

Именно в послевоенный период получили широкое распространение социологический позитивизм и эмпирическая социология, ме­тоды и приемы которых стали неотъемлемой частью политической науки. В 1956 г. П. Ласлет пытался обосновать мысль о смерти полити­ческой философии. Он, в частности, утверждал, что развитие логиче­ского позитивизма привело к смерти политической философии как предмета академических исследований.

Однако вскоре обнаружилось, что позитивизм в целом и связан­ные с ним сциентизм, квантификация и математизация в обществен­ных науках способствуют замене реальных процессов уравнениями и безжизненными абстракциями. Навязывается способ познания, скопированный с естественной науки, и нейтрализуется всякое стремление к пониманию истинно социальной действительности.

Правомерным представляется вывод американского политолога

С. Хэкмана о том, что к середине 70-х гг. характерный для западных обществоведов консенсус относительно позитивизма как методоло­гической основы социальных наук стал ’’реликтом прошлого”. Ес­тественно, что реакция против почти безраздельного господства по­зитивизма выразилась прежде, всего в распространении в западной, особенно американской, политологии так называемого постбихе­виоризма и постпозитивизма. Главный смысл постбихевиоризма со­стоял в восстановлении престижа и роли теории в политологических исследованиях. Кредо постбихевиоризма, как его сформулировал Д. Истон, состоит в следующих положениях. Во-первых, важнее понять смысл актуальных социальных проблем, нежели в совершенстве владеть техникой исследования. Во-вторых, чрезмерное увлечение исследованием поведения ведет к утрате связи с действительностью, сокрытию ’’грубой реальности” политики. Поэтому задача постбихевиоризма заключается в том, чтобы помочь политической науке стать на службу действительным потребностям человечества в период кризиса. В-третьих, изучение и конструктивная разработка ценностей являются неотъемлемой частью изучения политики. В-четвертых, политологи несут ответственность перед обществом, и их роль, равно как и всей интеллигенции в целом, состоит в защите человеческих ценностей. В-пятых, знать - значит действовать, а действовать - значит участвовать в перестройке общества.

Результатом кризиса позитивизма и бихевиоризма стало появле­ние множества концепций теоретического и мировоззренческого уклонов, попыток возрождения в новых модификациях традицион­ных подходов.

Показателем ослабления влияния позитивизма в политической науке стала наметившаяся уже в 50-е гг. тенденция к возрастанию внимания исследователей к политической философии и теории. ”В течение последнего поколения, - писал известный ученый К. Скин­нер, - утопические социальные философии снова не только прак­тикуются, но и проповедуются.- Марксизм возродился и процве­тает в почти невероятно разнообразных формах. С работами Ж. Лака­на и его последователей психоанализ приобрел новую теоретическую ориентацию. Ю. Хабермас и другие члены франкфуртской школы продолжают рефлексировать на параллелях между теориями Маркса и Фрейда. Женское движение добавило всю гамму ранее игнориро­вавшихся идей и аргументов. Среди всей этой суматохи эмпириче­ские и позитивистские цитадели англоязычной социальной филосо­фии оказались в опасности и подрывались следовавшими друг за другом волнами орд герменевтиков, структуралистов, постэмпири­ков, деконструктуралистов и т. д.”

Как бы подтверждая правоту слов Скиннера, уже на рубеже 50- 60-х гг., несмотря на широкую популярность концепции о конце идеологии, появились работы по политической философии, истории политических учений и др.

Кризис позитивизма проявился в наметившейся в 70-е гг. реидео­логизации социальных наук, в том числе и политологии. Симптома­тично, что тезис о необходимости реидеологизации обосновывался многими доводами о том, что идеологию можно противопоставить тенденции к технизации и овеществлению общественной и полити­ческой жизни. При этом речь идет не об исчезновении позитивизма, а о выдвижении новых его модификаций, о синтезе с другими методо­логическими и идейно-политическими конструкциями. Даже те но­вые подходы и концепции, которые стали популярными в связи с кри­тикой позитивизма, сохраняли важнейшие его приемы и подходы.