Тоталитарный человек в тоталитарном государстве

Антропологический компонент тоталитаризма состоит в стремле­нии к полной переделке и трансформации человека в соответствии со своими идеологическими установками. Важное место в комплексе идей и' механизмов, направленных на изменение человеческой онтологии, занимает жесткий контроль над сознанием человека, его мыслями, помыслами, внутренним миром. Более того, ставится задача полной трансформации человека, конструирования нового типа личности с особым психическим складом, особой ментально­стью, мыслительными и - поведенческими характеристиками путем стандартизации, унификации индивидуального начала, его растворе­ния в массе, сведения всех индивидов к некоему среднестатистиче­скому знаменателю, стерилизации или, во всяком случае, подавле­ния индивидуального, личностного начала в человеке.

Пожалуй, предельно ясно позицию марксизма-ленинизма по этому вопросу сформулировал В. Маяковский, который деклариро­вал в поэме ’’Владимир Ильич Ленин”: ’’Единица, кому она нужна? Голос единицы тоньше писка. Кто ее услышит? Разве жена... Единица вздор, единица ноль”. На смену индивидуальности, предполагающей разнообразие, оригинальность отдельной личности, приходит тип человека с его однообразием, однозначностью, без индивидуальных особенностей. Поэтому неудивительно, что наиболее завершенный вариант - ’’новый советский человек”, каким он предстает в художественной литературе и искусстве, по, сути дела лишенный нацио­нальной основы, национальных корней; он представитель безнациональной исторической общности - советского народа. Если отсут­ствует разделение между государством и гражданским обществом, нет общественных институтов, способных защищать человека, то последний становится простым винтиком в огромной партийно­государственной машине. В тосте на приеме в Кремле, устроенном в честь участников Парада Победы, И. В. Сталин в нескольких предло­жениях трижды назвал человека винтиком победы. Для советской литературы послевоенного периода этот тезис, предполагающий обезличение личности с одновременным обновлением личности, стал как бы установочным ориентиром.

Усредненный, предельно абстрагированный представитель рабочего класса рассматривался высшим человеческим типом. В культуре поощрялись якобы пролетарские, социалистические, интер­националистские характеристики, сводя национальное начало лишь к отдельным этнографическим атрибутам в чертах персонажей произ­ведений, в описании бытовых сцен и т. д.

Тезис о тотальности и слитности индивида с обществом с особей тщательностью и откровенностью был разработан идеологами фашиз­ма. Так, еще министр юстиции в фашистском правительстве Италии в 1925 г. Г. Рокко характеризовал социальное и политическое мировоз­зрение фашизма как интегральную доктрину социальности”.

Фашистские теоретики исходили из того, что любая форма орга­низованной, автономно ассоциированной жизни воодушевляется государством. Формальным элементом в государстве является его суверенная политическая и юридическая власть. Они признавали, что организованные ассоциации в рамках государства, могут форму­лировать правила регулирования взаимоотношений между своими членами, но эти правила будут эффективны лишь в том случае, если они санкционированы государством. Все ассоциации и организации в государстве пользуются автономией постольку, поскольку они способны управлять своими внутренними делами. Но тем не менее государство является единственным и конечным источником власти, поскольку оно обладает исключительным правом использования насилия. Тем самым фашисты, по сути дела, отвергали какие бы то ни было ограничения на политический и юридический суверенитет государства. Государство по своей сущности интегрально и тотали­тарно, в его рамках нет места частному в отрыве от публичного. Эта идея нашла доктринальное выражение в следующем афоризме Муссолини: ’’Все внутри государства, ничего вне государства, ничего вне государства и ничего против государства”.

С этой точки зрения интерес представляют меры, принятые Гитлером уже на первом году его пребывания у власти. Так, 4 апреля 1933 г. был введен запрет на свободный выезд граждан из страны, а также выездные визы; 11 апреля - 1 мая объявлено ’’Празд­ником национального труда”; 14 апреля - изгнание 15% профессоров из университетов и других учебных заведений; 7 мая - ’’чистка” среди писателей и художников и опубликование черных списков ”не (истинно) немецких писателей”; 22 сентября - издание закона об ’’имперских культурных гильдиях” писателей, художников, музы­кантов, который предусматривал фактический запрет на издание, исполнение, выставки всех тех, кто не является членом гильдии;

1 декабря - издание закона ”об обеспечении единства партии и госу­дарства” и т. д.

Нечто подобное было целенаправленно осуществлено и у нас в стране. Очевидно, что в обоих случаях имеют место абсолютная власть государства над человеком, целенаправленная и всеохваты­вающая система духовного контроля и идеолого-пропагандистская машина, мифология и принципиальная аморальность или полное отрицание морального начала. В итоге характерным для обоих главных вариантов тоталитаризма было тотальное доминирование государства над обществом, уничтожение различий между государ­ством и обществом. Более того, и общество, и государство были фак­тически поглощены одной господствующей партией. При монопар­тийной системе первоначально происходит совмещение или фактиче­ское слияние высших органов партии и высших органов государст­венной власти. Логическим завершением этой тенденции является превращение партии в решающий, стержневой элемент государствен­ной структуры. Показательно, что, отвергая саму возможность при­мирения с существованием каких бы то ни было ’’марксистско-демо­кратических центровых” или иных партий, А. Гитлер и другие руко­водители Третьего рейха исходили из того, что именно партии со своими особыми, конфликтующими друг с другом программами и стратегиями повинны в развале Германии и, естественно, не могут стать фактором ее возрождения. Отсюда Гитлер делал вывод: ’’Пока будет существовать национал-социалистическое государство, будет существовать национал-социалистическая партия. Пока будет су­ществовать национал-социалистическая партия, не может быть ничего иного в Германии, кроме национал-социалистического госу­дарства”. Симптоматично, что, провозгласив ’’вечность” своей партии, Гитлер декларировал в 1935 г.: ’’Партия есть моя частица, а я - часть партии”.

”Мы говорим Ленин, подразумеваем - партия, мы говорим партия, подразумеваем - Ленин”. Кому из нас до боли не знакомы эти слова. Но вслед за известным поэтом мы могли бы с равным основанием сказать: ”Мы говорим партия, подразумеваем - государ­ство, мы говорим государство, подразумеваем - партия”. Не случай­но ведь в Конституции СССР было зафиксировано положение, сфор­мулированное в ее шестой статье, согласно которой КПСС является ядром политической системы СССР. Нельзя не отметить, что как фашизм (предельно откровенно), так и большевизм (в более завуали­рованной форме) в дополнение и осуществление партийно-государ­ственной диктатуры проповедовали и широко практиковали автори­тарную власть фюрера-вождя. Этот принцип в качестве руковод­ства для себя недвусмысленно сформулировал Гитлер в ’’Майн кампф”: ’’...власть начальника над подчиненными и подчинение нижестоящих вышестоящим”.

На X съезде ВКП(б) В. И. Ленин проводил мысль о том, что дикта­тура пролетариата слишком серьезная вещь, чтобы ее можно было доверить самому пролетариату. Он, в частности, говорил, что ’’дикта­тура пролетариата невозможна иначе, как через коммунистическую партию большевиков”.

Поэтому не случайно, что Бжезинский и К. Фридрих называют тоталитарную диктатуру ’’автократией, основанной на современной технологии и массовой легитимизации”.