Политическая философия и теория

Мир политического имеет много измерений - социально-эконо­мическое, структурное, функциональное, социокультурное, кон­фессиональное, историческое и т. д. В качестве объединяющего их начала выступает мировоззренческое измерение мира политичес­кого. В качестве центрального элемента оно включает в себя поли­тическую философию. Политическая философия - это, во-первых, особая поддисциплина на стыке философии и политической науки, изучающая философские и, в более широком плане, духовные осно­вы политики. Она включает политическую антологию, аксиологию, эпистемологию и методологию. Во-вторых, это сфера духовной дея­тельности людей, где формируются и реализуются мировоззренчес­кие, нормативные, ценностные основы мира политического.

Для политической философии мир политического служит в ка­честве источника философской рефлексии о принципах порядка, свободы, равенства, справедливости и т. д. Она избегает вопросов вроде где? когда? как? кто? и т. д. или же категорий здесь и те­перь. Ее интересует прежде всего сократический вопрос: что есть...? В центре ее внимания не конкретная политическая ситуация, не кон­кретные формы и проявления политической деятельности, а сама природа мира политического, не конкретное государство, не кон­кретная властная структура, а природа государства и власти во­обще.

Касаясь взаимосвязи политической философии с политической реальностью, немецкий исследователь П. Ноак писал: ’’Политика и философия так тесно переплетаются друг с другом, что нельзя с точ­ностью утверждать, то ли теория оказывает влияние на действитель­ность, то ли действительность создает теорию. Политическая философия является составной частью политической действительности”. Любой политический режим нуждается в философии оправдания. Она находит, в частности, отражение в различных идейно-политических течениях: либерализме, консерватизме, марксизме, социал-демокра­тизме и т. д.

В целом политическая философия занимается проблемами, свя­занными с сущностью власти и властных отношений, государством, его предназначением, целями и т. д. Во многом ее суть можно разъяс­нить на следующем примере. Президент США А. Линкольн во время Гражданской войны говорил о ’’правлении народа, для народа и осу­ществляемом народом”. Это выражение, как правило, считается оп­ределением демократии. Но философ смотрит на это несколько иначе, он должен вникнуть в сущность этого выражения и дать ответы на следующие вопросы: для чего нам нужно правление, осуществляемое народом? Чем оно должно править? Каким образом люди могут пра­вить самими собой?

Как считал Э. Берк, ’’дело теоретика-философа - указать истин­ные цели государства; дело же политика-практика - найти соответ­ствующие средства для достижения этих целей и успешно пользо­ваться этими средствами”. Поэтому естественно, что в политологии много специальных или частных теорий, например теории полити­ческой социализации, конфликта и консенсуса, власти и властных от­ношений и т. д. Необходимо также сформулировать общую теорию, призванную объяснить мир политического, политическое сообщест­во как таковые. Это задача одновременно и политической филосо­фии, и политологии. С этой точки зрения политическая философия многими своими аспектами включается в политологию. Философ­ский подход, например, к власти позволяет глубже раскрыть функ­циональные особенности ее в политике, экономике, праве, их взаи­мосвязь, показать все богатство властных отношений в обществе. Учитывая этот момент, X. Арендт даже считала, что политика долж­на быть объектом философского, а не строго научного исследова­ния.

Политическая философия имеет дело не только с сущим, но и должным, она оперирует гипотетико-дедуктивными категориями по формуле ’’что было бы, если бы”, категориями добра и зла, реально­го и идеального и т. д. Она отдает предпочтение той или иной полити­ческой системе, например демократии перед тоталитаризмом, или, наоборот, может предлагать свои модели политического развития в качестве наиболее совершенной альтернативы и т. д. Очевидно, что политическая философия пронизана морально-этическим началом, трактующим факты в контексте определенных ценностей. Разумеет­ся, позитивизм, проводящий резкое разграничение между фактами и ценностями, не мог принять политическую философию как инстру­мент политического анализа.

Очевидно, что рассуждения вроде "свобода предпочтительнее ра­венства”, "государственное состояние лучше анархии” и т. д., пред­полагающие определенную позицию оратора, неприемлемы для по­зитивиста, поскольку их нельзя квантифицировать и верифициро­вать математическими или иными сциентистскими методами. При этом нельзя сказать, что позитивизм вовсе отвергал политическую теорию, взятую саму по себе, поскольку он признавал возможность логического анализа концепций. Для этого, по мнению позитивистов, теории и концепции необходимо разложить и свести к определенно­му комплексу предложений, высказываний, лишенных оценочного содержания. Как писал, например, П. Оппенгейм, ’’для целей научно­го изучения политики мы должны стремиться к тому, чтобы обеспе­чить базовые политические концепции объяснениями, приемлемы­ми для любого, независимо от его нормативных или идеологичес­ких приверженностей, так что верность или ложность выражений, в которых эти концепции сформулированы, зависит исключительно от интерсубъективно вычленимого доказательства”.

Политическая философия витает в сфере абстракций, она стоит выше и конкретного мира политического, и теории политики, при­званной изучать механизмы и условия функционирования полити­ческого. Она занимается вопросами, связанными с определением места подсистемы политического в человеческом социуме в целом, ее места по отношению к конечным целям человека. Политические теории являются как бы продолжением политической философии. В целом политическая теория призвана понять и объяснить полити­ческую игру, сформулировать основные модели и принципы полити­ческого поведения, концентрируя внимание на различных аспектах политической жизни. Что касается политической философии, то она берет явления в их целостности, выделив универсальный принцип. Она ставит своей целью понять политическую действительность в ее фундаментальных аспектах.

Как выше указывалось, политические феномены, их функцио­нирование невозможно понять в отрыве от политической мысли, по­скольку мысль и действие пронизывают друг друга. Мысли о поли­тическом действии могут принимать различные формы, но реальное воплощение они получают в политической теории. В основе теории есть мысль, отличная от практики или действия. Но не всякую мысль можно считать теорией. Первоначально греческое слово ’’теория” понималось как сконцентрированный взгляд на что-либо в состоя­нии размышления с целью понять это что-то. В этом смысле оно по­крывало бытие (онтологию), равно как и объяснение причинно-следственных связей в его религиозном или философском выражении, а также эмпирическую и логическую мысль. В настоящее время можно выделить два толкования этого термина.

Первоначальное широкое толкование охватывает все учение то­го или иного мыслителя определенной темы, включая описание фак­тов, объясняя, будь то религиозные, философские или эмпирические, его концепцию истории, ценностные доводы, предложения относи­тельно целей, политики и принципов. Но оно употребляется также в более узком смысле, охватывая прежде всего ’’объяснительные” аспекты мысли. В таком понимании теория - это тот или иной комп­лекс аргументов, используемых для объяснения тех или иных фено­менов. Простое описание или предложение целей политики и оценок нельзя считать теорией. Теория обязательно предполагает объясне­ние. В то же время она включает некоторый прогноз, если послед­ний вытекает из системы аргументации. В целом теория представ­ляет собой способ видения, организации, объяснения и изменения мира. Отличия между различными теориями вытекают из подходов к этим аспектам.

Политическая теория имеет дело как со средствами достижения обществом поставленных перед ним целей, так и самими целями. Сюда относятся содержание политических целей, возможность или невозможность их достижения, результаты, рамки, связанные с их реализацией. Для теории ключевое значение имеют такие категории, как власть, контроль и влияние, социальное действие, выбор и при­нятие решений, функция и дисфункция, консенсус и конфликт и т. д. Дееспособная политическая теория не может игнорировать та­кие феномены, как справедливость и несправедливость; свобода и рабство; равенство и неравенство и т. д.

Теории могут изменяться, реагируя на изменения в реальном по­ложении вещей, но они могут быть и результатом разного видения одних и тех же реалий. Теории являются также результатом накопле­ния новых фактов об одной и той же реальности. Вместе с тем воз­никает вопрос: что может дать современному человеку изучение по­литической теории и истории политических теорий и учений? Вопрос этот приобретает особую актуальность в свете всякого рода ’’возрождений” и ’’ренессансов” вроде ’’веберовского”, ’’шумпетеров­ского”. Сами по себе такие ’’возрождения” - естественное явление и приемлемый путь обогащения идейно-теоретического арсенала посредством интегрирования в новые социально-философские и идейно-политические системы всего того ценного, что выдвинули наши предшественники, что в их учениях выдержало испытание вре­менем. Но совершенно иное дело, когда реальности современного мира пытаются вместить в прокрустово ложе моделей, сформули­рованных в иных исторических условиях, какими бы привлекатель­ными и красивыми эти модели ни были. Это касается и систем, и кон­струкций таких гигантов общественно-политической мысли, как Г. Ф. Гегель, К. Маркс, М. Вебер и др. Разумеется, мы не должны поки­дать тот фундамент, который они возвели под современным обществознанием, должны возвращаться к ним. Однако мы окажемся плохими учениками, если будем безоглядно следовать за ними, по­вторять их, забыв о том, что они создали свои теории, идеи, конст­рукции в совершенно иной общественно-исторической действитель­ности.