Общественно-политическая парадигма: понятие и основные характеристики

Любая жизнеспособная общественно-политическая система ха­рактеризуется сущностным единством. Она представляет собой ор­ганическую совокупность разнородных, зачастую конфликтующих и противоборствующих социальных и политических сил. Эти силы выражают интересы и потребности, ценности и морально-этические нормы, установки и ориентации, социально-философские и идейно-­политические течения общества.

С этой точки зрения консерватизм, либерализм, социал-демокра­тизм и марксизм, выражающие интересы важнейших блоков соци­ально-политических сил, представляют собой, по сути дела, своего рода идеальные типы, необходимость вычленения которых во мно­гом определяется эпистомологическими соображениями. В постоян­ных противоречиях и конфликтах между собой, взаимодействуя и взаимоопределяясь, все они без исключения испытывают на себе влияние друг друга и составляют стержень общественно-историчес­кого развития.

Законы общественного развития, которые значительно менее устойчивы, нежели естественные законы, проявляются в разных ин­ституциональных рамках, раскладе социальных и политических сил, стечении обстоятельств и т. д. по-разному. Каждая конкретная об­щественно-историческая данность имеет собственные социальные и политические реальности и собственную систему детерминаций, при­оритетов, предпочтений. Будучи переменными образованиями или величинами, они находятся в состоянии постоянного изменения и обновления. Наступает такой более или менее длительный истори­ческий период, когда эти реалии, затрагивая (будь то в позитивном или негативном аспектах) большинство членов данного сообщества, естественно, непосредственно или опосредованно отражаются на всем мировоззрении, системе общественных, морально-этических, политических принципов, ориентациях, установках отдельных людей и социальных групп. Поэтому возможности развития отнюдь нельзя представлять как самодовлеющие прямые линии, обозначающие ли­берализм, консерватизм, социал-демократизм и марксизм, способ­ные двигаться каждый самостоятельно по своему собственному пути.

Здесь действует принцип своего рода дополнительности, соглас­но которому существуют разные линии и направления развития, ко­торые как бы дополняют друг друга и стимулируют друг друга (на­пример, по схеме, не будь идеализма, не было бы и материализма и т. д.), и гегелевской концепции диалектического снятия, согласно ко­торой каждая последующая система вбирает в себя все ценное из прошлых философских систем. Это не просто отрицание в смысле уничтожения, а преодоление, снятие, то, что Гегель и Маркс именова­ли Aufhebung, вбирающее, ассимилирующее все ’’добротное”, долго­вечное - как положительное, так и отрицательное (понимаемые, ра­зумеется, относительно). Истинное снятие означает не только отри­цание действительно устаревших идей, но и творческое интегриро­вание идей, которые в целом еще не утратили своей актуальности. Чем квалифицированнее снятие, тем глубже и основательнее вбира­ние, ассимиляция, подчеркиваю, и положительного, и отрицатель­ного.

Поэтому нельзя представить себе развитие как движение, про­гресс вперед и вверх в смысле преодоления всякого предела-ограни­чения, оставляя позади все отрицательное и беря в будущее только позитивное. Необходимо учесть, что общественно-исторический про­цесс имеет двойственную природу. Это, с одной стороны, эволюция, развитие и отрицание старого, разрыв с прошлым и творение нового, а с другой - он сохраняет и переносит из прошлого в настоящее и будущее все жизнеспособное, непреходящее, общечеловеческое. Общественно-историческое не может существовать неподвижно, оно не покоится, но живет и действует, оно раскрывается в становлении. Любая общественно-политическая система может трансформировать­ся во многих своих аспектах, в то же время сохраняя преемствен­ность от других систем. Иначе говоря, лишь при наличии взаимодей­ствия и тесного переплетения двух начал: развития и творения но­вого, с одной стороны, и сохранения преемственности с прошлым - с другой, можно говорить об истории и общественно-историческом процессе.

Поэтому естественно, что любая социально-философская или идейно-политическая модель, претендующая на переустройство существующей общественно-политической системы или ее более или менее значительную корректировку, должна учитывать оба эти на­чала. В противном случае либо она нежизнеспособна, либо попытки ее реализации чреваты непредсказуемыми последствиями, представ­ляющими угрозу самим основополагающим моральным, этическим, гуманистическим и иным принципам и ценностям общественного устройства.

Так, достигнув определенной свободы от природы в процессе освоения и преобразования естественной среды, человек возомнил себя ее безраздельным господином. Руководствуясь известным по­стулатом: ”Мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее - наша задача”, человек предпринял сознательное широкомасштабное вмешательство в ее деятельность, зачастую вопреки ее основопола­гающим законам, что, в свою очередь, привело к разрушению экоси­стемы, поставив тем самым под вопрос само существование челове­ка как биологического вида. Обнаружилось, что за игнорирова­ние законов своей жизнедеятельности и самовоспроизводства при­рода жестоко мстит людям, выдвигая перед ними новые, вселенского масштаба, проблемы, решение которых невозможно без возвраще­ния к законам самой природы, где человеку, как и всем другим ее феноменам, отведена своя особая ниша, произвольный выход из ко­торой чреват непредсказуемыми последствиями для всей экоси­стемы.

В данной связи небезынтересно отметить, что уже в конце XIX - начале XX в. высказывалось суждение о том, что в своей эволюцион­ной теории Ч. Дарвин имел в виду в большей степени видовые при­способления к природной среде, нежели происхождение новых ви­дов. Это говорит в пользу того, чтобы заменить ставшие привычными максимы ’’человек - властелин природы” и ’’задача человека - овла­деть природой” максимой ’’человек - органическая часть природы”, и его цель должна состоять не в преобразовании природы, нарушая ее основополагающие реальности и закономерности, а в приспособ­лении к ней, опираясь на эти реальные закономерности.

По только что изложенному образцу человек, возомнивший себя творцом социальной вселенной, навязав закономерностям общест­венно-исторического развития искусственно сконструированные мо­дели, тем самым, по сути дела, санкционировал вмешательство в естественный ход вещей в качестве категорического императива. Эта линия, нашедшая свое наиболее завершенное воплощение в раз­личных вариантах тоталитаризма, стала чревата угрозой самому су­ществованию социальной вселенной. Тотальное отрицание наличного в каждый данный исторический период образа жизни и системы цен­ностей не может привести к их подлинному преодолению. В дей­ствительности путь к новому пролегает не через разрушение, а через созидание. Путь тотального разрушения существующего зачастую мо­жет привести не к сияющим вершинам храма светлого будущего, а в зияющий котлован преисподней.

Сущностное единство общественно-политической системы отнюдь не исключает, а, наоборот, предполагает многообразие альтернатив­ных вариантов, или моделей, которое питает многовариантность об­щественно-исторического развития. Как отмечал Л. Гумилев, упро­щение, единообразие ведут к регрессу и умиранию человеческих со­обществ, а многообразие - залог их прогресса и расцвета, ручатель­ство их жизненности.

С этой точки зрения основополагающая функция политики со­стоит в том, чтобы определить отношение реальной политики к идеалу, возможные пути и пределы компромисса между разнообраз­ными социальными силами, что, естественно, предполагает диалог. Компромисс, прагматизм и диалог немыслимы друг без друга. Имен­но в процессе диалога достигаются взаимопонимание участвующих в нем сторон, учет ими интересов друг друга и заключение между ни­ми взаимоприемлемого компромисса. Более того, диалог является не­обходимым условием достижения самой истины. Ф. Ницше как-то го­ворил, что каждый человек сам по себе всегда не прав, а истина на­чинается с двоих. И действительно, как правильно отмечал М. М. Бах­тин, "истина не рождается и не находится в голове отдельного че­ловека, она рождается между людьми, совместно ищущими истину, в процессе их диалогического мышления”.

Диалог, предполагая свободу выбора, в то же время дает возмож­ность поисков общих точек соприкосновения между людьми. Споры, дискуссии, сопряженные с диалогом, обеспечивают выбор наиболее эффективного политического курса и наиболее достойного для его осуществления политического лидера. Ведь не зря апостол Павел говорил одной из христианских общин: а то, что вы спорите между со­бой, не должно смущать, ибо если не будет споров - как же выдви­нется достойнейший? Поэтому очевидно, что важнейшим условием жизнеспособности любой социально-философской или идейно-политической конструкции является открытость, способность интегриро­вать все то позитивное в объяснении современного мира, что выра­ботали ведущие направления и школы обществознания. Это обеспе­чивает основу единства в многообразии.

Еще Сенека сказал: нет попутного ветра для того, кто не знает, в какую гавань плывет. Поэтому для любой цивилизации характерны свой особый идеал, присущая только ей или лежащая в ее основе центральная, осевая идея. Когда эта идея, или идеал, подвергается эрозии или подрывается, цивилизация обречена на постепенное вы­мирание. Касаясь вопроса о том, что всякий строй и всякое движе­ние, сколь разрушительны и бессмысленны, сколь истинны или лож­ны они бы ни были, всегда опираются на сверхличные духовные си­лы, JI. C. Франк писал: ’’Всякий строй возникает из веры в него и дер­жится до тех пор, пока хотя бы в меньшинстве его участников сох­раняется эта вера, пока есть хотя бы относительно небольшое число ’’праведников” (в субъективном смысле слова), которые бескорыст­но в него веруют и самоотверженно ему служат”. При этом очевидно и то, что любые идеи, будь то истинные или ложные, овладевают мас­сами в соответствующей благоприятствующей им историко-культур­ной, социальной и духовно-нравственной сфере.

Социальные рамки, будь то национальное государство, деревня или что-либо другое, подпадающее под эту категорию, не просто обе­спечивают нас средствами для удовлетворения материальных по­требностей и гарантируют личную безопасность, но и придают опре­деленный порядок жизни, устанавливают моральные нормы, обычаи, формы поведения и т. д. При всей множественности последних люди, живущие в едином социокультурном и политико-культурном из­мерении, нуждаются в некоем комплексе общих для всей системы ценностей, норм, установок и т. д., которые в совокупности обеспечи­вают modus vivendi всех членов общества. Этот комплекс, определяю­щий содержание и направленность общественного сознания и об­щественно-политической мысли, я называю парадигмой. Под парадиг­мой понимаются не та или иная социально-философская или иная теория или течение, а фундаментальная картина социального, вклю­чающая комплекс основополагающих представлений об обществе и индивиде, гражданском обществе и государстве, сакральном и мир­ском и т. д., комплекс, составляющий как бы субстрат важнейших концепций, теорий, течений данного исторического периода. Пара­дигма суть модель ’’законной” общественно-политической системы, форм, целей и средств ее существования.

При оценке реального содержания, значения и роли парадигмы, как важнейшей доминанты сознания, следует иметь в виду следую­щие соображения. Бытие и сознание в общественно-исторической дей­ствительности не есть некие самодовлеющие образования. Говорить о том, что бытие определяет сознание или, наоборот, сознание опре­деляет бытие, можно лишь условно, образно, поскольку они прони­зывают друг друга и немыслимы друг без друга. Бытие без сознания или сознание без бытия есть нонсенс, сознание определяет бытие в такой же степени, как бытие определяет сознание. Сознание - это по своей сущности не что иное, как осознанное бытие, а бытие, в свою очередь, получает определенность благодаря сознанию. Здесь мы имеем по своей сути тот же старый, как мир, спор о том, что было раньше - слово или дело. Естественно, именно потребности реальной жизни, потребности реализации жизнедеятельности, проявляющейся в деле, в конечном итоге заставили человека говорить, но все же человеком в истинном смысле этого слова он стал лишь тогда, когда увидел в своем соплеменнике свое зеркальное отражение и сказал: ”се человек”, экстраполировав это название и на себя: ”я есмь че­ловек”.

Точно так же человек, как представитель определенной истори­ческой эпохи, имеет свои особые личностные параметры и характе­ристики, и именно через них он воспринимает остальных членов об­щества как своих современников и партнеров по общению и жизне­деятельности. Эти параметры и характеристики соответствующим образом интегрируются в общественно-политическую парадигму. Главное предназначение парадигмы - интерпретация значимых для субъекта реалий социальной действительности, их оценка и ориен­тация в этой действительности. Формируясь и существуя в системе реальных общественных отношений, парадигма приобретает в опре­деленной степени функции своего рода регулятора и координатора деятельности людей. Воспроизведение внешней действительности (как природной, так и общественной) в сознании субъекта - будь то отдельного индивида, отдельной социальной группы или же общест­ва в целом - осуществляется в процессе сопоставления непосредст­венно воспринимаемого чувственного образа с основными парамет­рами парадигмы, уже сложившейся у познающего субъекта в процес­се его социализации.

Сформировавшаяся и утвердившаяся в данном сообществе в кон­кретный исторический период, парадигма включает в себя признан­ный всеми или большинством интеллектуальных и социально-поли­тических сил понятийно-категориальный аппарат, важнейшие эле­менты которого более или менее адекватно отражают и интерпрети­руют существующие экономические, социальные, политические и иные реалии. Парадигма формируется и развивается путем выдвиже­ния альтернативных гипотез и теорий, концепций и идей, преодоле­ния одних и синтеза других основоположений. Идеи, как правило, начинаются с тех или иных умозрительных догадок отдельных ода­ренных личностей. Они, постепенно выкристаллизовываясь, стано­вятся в ряд уже существующих идей и понятий и рано или поздно в соответствующих благоприятных условиях начнут оказывать воздей­ствие на привычные устои общества. В целом, как подчеркивал Уайт­хед, ”в общей идее всегда кроется опасность для существующего по­рядка. Совокупность ее возможных частных воплощений в различ­ных общественных начинаниях постепенно образует программу ре­форм. И вот в какой-то момент тлеющий огонек, зажженный челове­ческими страданиями, охватывает пламенем эту программу: насту­пает период быстрых перемен, освещенный пламенем этих идей”.

Поэтому естественно, что утвердившаяся общепризнанная и об­щепринятая парадигма всячески защищает себя, отвергая или подав­ляя новшества, способные подрывать ее основополагающие установ­ки. Естественно, эти новшества не могут подавляться слишком дол­го, если они вызваны изменившимися условиями и реалиями, кото­рые по мере своего вызревания и проникновения в новые ниши не будут заявлять о себе все настойчивее. И так до тех пор, пока офи­циальная парадигма воочию не продемонстрирует свою неспособ­ность служить в качестве нормального и дееспособного инструмента объяснения наличного социального бытия. Новшество для официаль­ной парадигмы представляет собой своего рода аномалию, и если эта последняя, не исчезая и, более того, повторяясь, демонстрирует свою устойчивость и претензию на Право на существование, парадигма как бы сбивается с нормальной колеи и оказывается перед необходимостью перестроиться и переструктурироваться, чтобы интегрировать аномалию или аномалии. Этот процесс, который сопряжен с отбрасы­ванием некоторых ставших общепринятыми и стандартными убежде­ний и их заменой новыми, продолжается до тех пор, пока парадигма не приобретет новую конфигурацию и не наполнится новым содер­жанием.

Известный американский исследователь Т. Кун, проследивший этот феномен в истории науки, пришел к выводу, что научное ’’от­крытие начинается с осознания аномалии, то есть с установления то­го факта, что природа каким-то образом нарушила навеянные пара­дигмой ожидания, направляющие развитие нормальной науки. Это приводит затем к более или менее расширенному исследованию об­ласти аномалии. И этот процесс завершается только тогда, когда па - радигмальная теория приспосабливается к новым обстоятельствам таким образом, что аномалии сами становятся ожидаемыми. Усвое­ние теорией нового вида фактов требует чего-то большего, нежели просто дополнительного приспособления теории; до тех пор пока это приспособление не будет полностью завершено, то есть пока ученый не научится видеть природу в ином свете, новый факт не может счи­таться вообще фактом вполне научным”.

Это в полной мере применимо и к общественно-историческим фе­номенам. Открытие любого социального или политического факта, идеала, ценности, установки и т. д. нельзя считать единичным актом. Это более или менее длительный процесс проб и ошибок, прецеден­тов и отказов признать эти прецеденты и т. д. Проект парадигмы или модели созревает медленно. Поэтому бывает весьма трудно устанав­ливать подлинность авторства конкретного мыслителя, поскольку он при всей значимости его вклада, создавая свою систему, система­тизирует и интегрирует в нее идеи и мысли своих предшественни­ков, которые так или иначе затрагивали развиваемые им темы.

Итогом всех этих трансформаций является смена господствовав­шей парадигмы новой. Эпоха, когда та или иная парадигма со своими социально-философскими и идейно-политическими конструкциями занимает господствующие позиции, приходит к концу, открывая путь новой парадигме.