Идеологический монизм и закрытость системы

Партийному монизму соответствует монизм идеологический, который пронизывает всю иерархию властных отношений от главы государства и партии вплоть до самых низших звеньев власти и ячеек общества. Так, в сталинском варианте тоталитаризма мифоло­гизированный марксизм стал идеологической основой партийно-­государственного тоталитарного режима. Этот марксизм обосновал миф, согласно которому коммунистическая партия, возглавившая классовую борьбу трудящихся и угнетенных, начала и совершила пролетарскую революцию и встала на рельсы социалистического строительства, тем самым проложив путь к светлому будущему - коммунизму. Следовательно, именно ей должна принадлежать вся полнота государственной власти. В данном вопросе мало чем отлича­лась позиция руководителей и идеологов фашизма, которые считали, что только исключительно национал-социалистическая партия вправе быть единственным носителем власти и вершителем судеб Германии.

В обеих главных разновидностях тоталитаризма все без исклю­чения ресурсы, будь то материальные, человеческие или интеллек­туальные, направлены на достижение одной универсальной цели: тысячелетнего рейха в одном случае и светло-голубого коммунисти­ческого царства всеобщего счастья - в другом. В отличие от тради­ционных систем, ориентированных в прошлое, тоталитаризм устрем­лен в будущее. Единая универсальная цель обусловливает единую моноидеологию в лице государственной идеологии, и сконструиро­ванные на ее основе политические ориентации, установки, принципы, которые с помощью разветвленной сети средств массовой информа­ции и пропаганды, семьи, школы, церкви, и т. д. настойчиво внедряют­ся в сознание широких масс, призваны обосновать и объяснить реальную действительность в соответствующих терминах, преодолеть препятствия, стоящие на пути достижения этой цели, для чего используются все средства. Все, что не согласуется с единомыслием в отношении данной цели, предаётся анафеме и ликвидируется. В результате все разногласия в обществе расцениваются как зло, которое следует вырывать с корнем. В силу своей органической связи с политической борьбой споры тоталитаризма с другими фило­софскими школами, идейными течениями и обществоведческими направлениями неизменно приобретали политическое содержание. Это определяло нетерпимость приверженцев тоталитаризма к пози­циям и аргументам оппонентов - представителей других течений и направлений, фанатичность в отстаивании собственных позиций и принципов. Отсюда провозглашенный большевиками принцип ’’кто не с нами - тот против нас” или ’’если враг не сдается, его уничто­жают”. В подобном же духе в одном из своих выступлений в 1925 г. Гитлер говорил о том, что в борьбе возможен только один исход: либо враг пройдет по нашим трупам, либо мы пройдем по его.

Тоталитарное государство использовало всю свою мощь для утверждения мифологизированной версии своей идеологии в качест­ве единственно возможного мировоззрения. Она была превращена, по сути дела, в своего рода государственную религию со своими догмами, со священными книгами, святыми, апостолами, со своими бого-человеками (в лице вождей, фюреров, дуче и т. д.), литургией и т. д. Здесь государство представляет собой чуть ли не систему теокра­тического правления, где верховный жрец-идеолог одновременно является и верховным правителем. Это, по удачному выражению

Н. Бердяева, - ’’обратная теократия”. Здесь все сводится к тому, что­бы добиться единства человека-массы, общества, государства, пар­тии, слитности всех структур общественного бытия.

Тоталитарный вариант утопической политической философии постулирует идентичность индивидуальных' и коллективных целей. Обещая, что моральные цели индивидуальных людей будут выпол­нены по мере выполнения целей народа, нации, страны, государства и т. д., ’’совершенному обществу, - писал П. И. Новгородцев, - припи­сывается значение высшей нравственной основы, которая дает человеку и полноту бытия, и смысл существования. Общественное начало получает абсолютный характер. Преданность обществу заме­няет религиозные стремления, обетование земного рая ставится на место религиозных чаяний”. Отсюда - т моральное совершенствование людей неразрывно связано с совершенствованием общества. По­скольку как индивидуальные, так и коллективные , цели носят. теологический, характер, мораль состоит в выполнении целей, коре­нящихся в природе самого субъекта, как она определена соответст­вующей идеологией. Подобно средневековым законам, индивидуальные цели должны быть найдены, а не сконструированы. Пели отдель­ного индивида даны в структуре общества, человека, истории. Ин­дивид не может изменить" их, он может лишь приспосабливаться к ним. Тоталитаризм коренится в той или иной разновидности утопической политической философии, преследующей цель морального реформирования с помощью политических или иных средств.

Абсолютизация некоторых основополагающих постулатов, сфор­мулированных на' основе капиталистических реальностей середины XIX в., их экстраполяция на всю предшествующую историю челове­чества и на его будущее предопределили, ряд серьезных просчетов и сущностных ошибок при реализации марксистской модели. К тому же нужно отметить, что заземление, массовизация, ’’демократиза­ция” любой идеи ведут к потере ее способности саморазвиваться, к приспособлению к усредненной психологии массы, энтропии позна­вательных потенций, прогрессирующей потере научности и достоверности. Пропорционально растут нетерпимость и закрытость этой системы, она во все более растущей степени становится достоянием жрецов, существующих благодаря ей и за ее счет.

Марксизм, по сути дела рассматриваемый, как завершение всей мировой философии, был выведен из-под критики, а его положения сделаны критериями оценки всех остальных философских систем. Уже Ф. Энгельс и тем более наиболее преданные последователи основоположников марксизма заложили прочный фундамент пози­ции, ставящей К. Маркса вне. критики и тем самым - в неприкосно­венного пророка нового учения. ’’Маркс, - писал, например, Ф. Эн­гельс, - настолько превосходит всех нас своей гениальностью, своей чуть ли не чрезмерной научной добросовестностью и своей баснословной ученостью, что если бы кто-либо попытался критиковать его открытия, он только обжегся бы при этом. Это возможно будет только для людей более развитой эпохи”. Тем самым Маркс приобре­тал как бы статус святого отца ’’церкви”, а его произведения - статус священного писания, не подпадающего под общепринятые правила и нормы рационального критического анализа. Что касается марксиз­ма-ленинизма советского периода, то он приобрел атрибуты фунда­ментализма с его фанатизмом, буквализмом и эсхатологизмом.

Статус религиозной веры с существенными элементами мисти­цизма и даже спиритуализма приобрела фашистская идеология, особенно в ее нацистской ипостаси. Ее священными книгами стали работа X. Чемберлена ’’Основы девятнадцатого века”, которую гитлеровская газета ’’Фелькишер беобахтер” в 1925 г. назвала ’’еван­гелием нацистского движения”, ’’Миф двадцатого века” А. Розенбер­га и др. Разумеется, над всеми ними стояла ’’Майн кампф” А. Гитле­ра, предлагавшаяся в качестве идейно-политической платформы ’’тысячелетнего рейха”. Показательно, что почти во всех немецких семьях она выставлялась на почетное место в доме; считалось почти обязательным дарить ее жениху и невесте к свадьбе и школьнику после окончания школы.