Геополитические факторы формирования территории Российской империи

Россия была провозглашена империей в 1721 г. после окончания Северной войны со Швецией. Но официальное провозглашение касалось лишь названия государства, потому что процесс формирования Российской империи начался задолго до этой даты и не завершился и после нее.

Под «империей» в современной политической науке понимается обширное по территории и полиэтническое по составу населения государство, являющееся антиподом государства национального типа.

В национальном государстве сложившаяся политическая нация, чаще всего имеющая единую этническую основу, тесно и органично связана с институтом государственной власти.

Национальное государство — это единство гражданского общества и собственно самого государства в пределах его пространственных границ.

Империя представляет собой государство территориального типа. Имперская власть может контролировать обширные территории, населенные разными народами с их обычаями и традициями. Население империи может быть лояльным к верховной власти, признавать ее легитимность, но это население не образует единое гражданское общество и не является сложившейся и структурированной общностью. Империя — феномен традиционного общества, в условиях модернизации она либо трансформируется в государство национального типа, либо полностью дезинтегрируется, либо перестраивается на федеративных или конфедеративных принципах.

Заметный след в истории Древнего мира оставили Римская и Китайская империи. Имперскую традицию в раннем Средневековье продолжили Западная Римская империя и Византия. В Новое время существовало два типа империй — заморские и континентальные. В империях первого типа, которые создали государства Западной Европы — сначала Португалия, Голландия, Испания, а затем Англия и Франция, — имело место четкое разделение на ядро-метрополию и периферийные колониальные владения, которые были разорваны между собой территориально. Империи второго типа — Османская, Германская, Австро-Венгерская и Российская — территориально представляли собой единые геополитические комплексы.

Особенностью становления и развития Российской империи можно назвать то обстоятельство, что русское государство никогда не было этнически однородным. Уже в Киевской Руси вместе со славянами жили многочисленные неславянские племена. Северо-восточные древнерусские земли, на которых возникло Московское государство, изначально были населены финно-угорскими народами. Часть из них ассимилировалась и вместе с пришедшими с запада переселенцами составила основу великорусского этноса, а часть сохраняет свои этнические признаки вплоть до сегодняшнего дня. Наряду с финно-уграми и славянами на территории древнерусских государственных образований жили и народы, относящиеся к тюркским, балтским и иным языковым группам.

Среди историков и политологов существуют разные мнения по поводу роли и значения различных геополитических и идейно-политических факторов, оказавших влияние на процесс формирования территории Российской империи и превращения ее в крупнейшее государство мира, занимавшее большую часть того пространства, которое на языке геополитики принято было называть Хартлендом («сердцевинной землей»). Часть антирусски настроенных западных исследователей традиционно объясняли территориальное расширение Российского государства его агрессивной внешней политикой, представлявшей и представляющей до сегодняшнего Дня опасность для ее соседей. Такая позиция выражена, например, в работах современного американского историка Дж. П. Ле Донна [1].

Представители русской политической мысли объясняли расширение границ Российского государства другими причинами.

«Ядро русской государственности к концу пятнадцатого столетия, — писал русский философ и историк Иван Солоневич, — имело около двух миллионов населения и около пятидесяти тысяч кв. километров территории. Оно было расположено в самом глухом углу тогдашнего мира, было изолировано от всех культурных центров, но открыто всем нашествиям с севера (шведы), с запада (Польша), с востока и юга (татары и турки). Эти нашествия систематически, в среднем приблизительно раз в пятьдесят лет, сжигали на своем пути все, в том числе и столицу. Оно не имело никаких сырьевых ресурсов, кроме леса и мехов, даже и хлеба своего не хватало. Оно владело истоками рек, которые никуда не вели, не имело доступа ни к одному морю, если не считать Белого, и по всем геополитическим предпосылкам не имело никаких шансов сохранить свое государственное бытие. В течение приблизительно четырехсот лет это “ядро” расширило свою территорию приблизительно в четыреста раз — от 50 ООО до 20 ООО ООО кв. километров» [2, с. 76].

Произошло это потому, что России пришлось вести многочисленные войны против внешних противников. Причем часто цель этих по своей сути оборонительных войн заключалась в том, чтобы отодвинуть внешние границы на безопасное расстояние от находящегося в неблагоприятном геополитическом положении ядра русского государства. Русский философ Иван Ильин отмечал: «История России есть история ее самообороны: потому она и провоевала две трети своей жизни» [3, с. 133].

Таким образом, внешняя политика русского государства, обеспечившая его территориальное расширение, носила скорее оборонительный, а не агрессивно-экспансионистский характер. С этим согласны также и непредвзято мыслящие зарубежные исследователи. Один из них пишет:

«Во все времена выживание империи и поддержание территориальной целостности являлось важнейшим приоритетом для российских правителей: перед ними отступали все остальные — национальные, религиозные, экономические и прочие» [4, с. 56].

Оборонительные задачи по устранению потенциальной внешней угрозы решались и в эпоху завоеваний Ивана Грозного. Присоединение Казанского и Астраханского ханств, последующая борьба с Крымским ханством и Турецкой империей привела к расширению южных пределов Российского государства.

К особенностям территориального расширения русского государства в процессе образования Российской империи можно отнести то, что многие народы сами, добровольно переходили в подданство московских царей. Т ак, например, посту пи ли башкиры, кабардинцы и целый ряд других народов Поволжья, Урала, Крайнего Севера и Северного Кавказа.

Еще одна особенность территориального расширения государства Российского заключалась в осуществлении мирной колонизации русскими переселенцами обширных ненаселенных и малонаселенных пространств, лежавших к северу и востоку от исторического ядра Великороссии. Успех подобной колонизации определялся некоторыми чертами самого великорусского этноса, сложившегося в результате мирной ассимиляции славянских и неславянских племен в междуречье Оки и Волги. Вот как характеризовал эти противоречивые черты известный русский философ Н. Бердяев:

«Русские устремлены не к царству этого мира, они движутся не волей к власти и могуществу. Русский народ по духовному своему строю не империалистический народ, он не любит государство. И вместе с тем это на - род-колонизатор и имеет дар колонизации, и он создал величайшее в мире государство.

Методы заселения и освоения русскими переселенцами новых территорий отличаются от тех методов, которые практиковали западноевропейские колонизаторы. Как известно из истории, колонизация Северной и Южной Америки сопровождалась истреблением коренного индейского населения. Совершенно по-иному вели себя русское население и русское правительство при освоении огромных территорий Сибири.

«Идя в Сибирь, трудовой русский человек не искал столкновений с местным населением, — отмечают авторы современной монографии о геополитических и цивилизационных факторах развития азиатской части нашей страны, — он не преследовал цели истребления или порабощения коренного населения. Не имело такой цели и царское правительство, поскольку оно пеклось о возможно более легком приобретении и надежном закреплении новых земель, способных поставлять меха в государеву казну. Вся земля в крае была объявлена собственностью государства и за пользование ею должно было платить ренту. Московское правительство с начала своей деятельности по освоению зауральских земель повело политику сохранения прав ясачного населения на его вотчины. Государевы грамоты предписывали селить русских на пустых землях, а у ясачных угодий не отнимать и обращаться с аборигенами “ласково”».

Конечно, не следует идеализировать внешнюю политику России, она не могла существенно отличаться от внешней политики других государств. На протяжении многих веков международные отношения строились на принципах Realpolitik (реальной политики), предписывавших использование силовых механизмов реализации национально-государственных интересов. Эти интересы «реализм» во всех своих вариантах видел в территориальной экспансии, расширении пространственных пределов каждого государства. Подобный подход нашел отражение в геополитических концепциях, возникших в конце XX в. Один из основоположников геополитики, немецкий политический географ Ф. Ратцель сформулировал законы пространственного роста, которые, по его мнению, определяли политику любого государства. Он считал, что пространство государства растет вместе с ростом его культуры, одновременно рост государства предполагает повышенную активность во всех сферах общественной жизни. Территориальный рост государства идет за счет присоединения малых соседних государств. Граница — это периферийный орган государства, она признак его роста, силы или слабости и изменений в его организме. Государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения: береговые линии, русла рек, районы, богатые ресурсами [7]. Сформулированные Ф. Ратцелем законы не были плодом только его собственных умозаключений. Они во многом «отражали реальность международных отношений в конце XIX в. и тот тип мирового порядка, когда мощь и богатство государства отождествлялось с размерами контролируемой им территории» [8, с. 39]. Российская империя в результате Петровских реформ стала активным участником международной политики и должна была следовать действовавшим в ней правилам.

Некоторые территории были включены в состав Российской империи в процессе борьбы с другими великими державами за господство в отдельных регионах тогдашнего мира. Так, присоединение к Российской империи обширных территорий в Центральной Азии во второй половине XIX в. определялось как традиционными мотивами защиты южных рубежей и торговых путей от набегов со стороны Бухарского эмирата и Хивинского ханства, так и опасениями возможной экспансии Великобритании в этом регионе.

«Две причины — политическая и экономическая — добудили российское правительство в 1863-1864 годах изменить тактику в среднеазиатском вопросе и перейти от дипломатической разведки к наступательным действиям, — констатируется в научной работе, посвященной истории внешней политики России. — Представляется, что для 60-80-х годов главной была политическая — борьба с Англией и ее планами в Азии. Об этом свидетельствуют не только правительственные документы тех лет, где в первую очередь говорится о задачах политического характера, но и сам выбор момента для наступления: обострение англо-русского соперничества в Европе и Азии, а также завершение Кавказской войны».

Геополитические мотивы, связанные с характерным для ведущих государств начала XX в. стремлением к территориальной экспансии, к переделу уже разделенного мира, толкали определенную часть правящих кругов Российской империи к непродуманным и даже авантюристическим действиям, ничего общего не имевшим с подлинными национально-государственными интересами страны. Таков, например, был план создания так называемой «Желтороссии» путем аннексии Северо-Восточного Китая, а также части Корейского полуострова. Эти планы и некоторые шаги по их реализации обострили соперничество между Россией и Японией на Дальнем Востоке и привели в 1904-1905 гг. к войне между ними, завершившейся для нашей страны унизительным и позорным поражением.

Наряду с геополитическими мотивами в основе имперского строительства лежали и идеологические. Концепция «Москва — Третий Рим» (см. главу I) кроме религиозного компонента содержала и государствен- но-политический. Третий Рим должен был быть подобен «первому» и «второму», т. е. должен был стать универсальной империей. Мессианская идея Третьего Рима оказывала влияние на политику Российской империи вплоть до последних десятилетий ее существования. Вот как об этом пишет современный российский историк С. В. Лурье:

«Вопрос имперской идеологии (в отличие от идеологии самодержавия) в России не обсуждался. Но сохранение и в XIX веке важнейших принципов имперского действия, унаследованных от Византии, указывает на то, что имплицитно проявлял себя взгляд на империю как на икону Царства Бо - жия, как на государство, имеющее мистическое основание, а потому являющееся уникальным, а не одним из многих государств мира» [ 10, с. 132].

В период правления Екатерины II появился даже план возрождения Византийской империи. Один из внуков русской императрицы неслучайно получил имя Константина и одно время рассматривался как будущий император, который должен был занять трон в освобожденном от турок Константинополе. Однако представляется, что идеологические мифы о возрождении Византии и о «водружении креста на Святой Софии» прикрывали куда более прагматическую геополитическую цель — овладение черноморскими проливами. Эта цель появилась, как только границы России продвинулись к берегам Черного моря в XVII в., и продолжала оказывать влияние на внешнюю политику Российской империи до самого конца ее существования и даже после него. Вызывает интерес мнение некоторых современных исследователей, которые полагают, что идея овладения черноморскими проливами была идеей-ловушкой, поскольку ее реализация все равно не сделала бы Россию океанской державой. Однако эта идея была причиной ожесточенной борьбы между Российской и Османской империями, продолжавшейся как минимум два века. В ходе многочисленных русско-турецких войн Россия постепенно территориально продвигалась вдоль западного и восточного побережья Черного моря в сторону Константинополя. В результате, с одной стороны, проблемы Балканского полуострова надолго стали центральными проблемами внешней политики России, с другой — Кавказ оказался сначала в центре геополитических интересов Российской империи, а затем вошел в ее территорию.

Кавказский регион привлекал внимание и других государств.

«В XVIII веке, — отмечает российский политолог К. С. Гаджиев, — Кавказ стал перекрестком острых противоречий и театром войн между Ираном, Турцией, Крымским ханством и Россией, заинтересованной в обеспечении безопасности своих южных границ. С беспрепятственным доступом к Черному морю связаны ее жизненно важные интересы. К концу века территория России вплотную приблизилась к Северному Кавказу, что создало предпосылки для окончательного присоединения Северного Кавказа к России и ее утверждения в Закавказье» [11, с. 29].

Как и в других районах империи, некоторые народы Кавказа добровольно переходили под российское покровительство. В 1774 г. к Российской империи добровольно присоединилась Северная Осетия. В 1783 г. по Георгиевскому трактату под покровительство Российской империи перешло Грузинское царство, состоявшее из княжеств Картли и Кахетии. В 1801 г. эта территория окончательно вошла в состав империи, а вскоре к ней было присоединено западногрузинское царство Имеретия. Гурия, Мингрелия, Сванетия и Абхазия вошли в состав Российской империи соответственно в 1829, 1857, 1858 и 1864 гг. Окончательно объединение всех территорий с грузинским населением в рамках Российской империи завершилось только после Русско-турецкой войны 1877-1878 гг.

Геополитическим соперником России на Кавказе, кроме Турции, был также Иран. В ходе конфликтов с этим государством к территории Российской империи в 1828 г. были присоединены Азербайджан и Западная Армения. Восточная Армения осталась в составе Османской империи. Армяне, так же как и грузины, исповедовали христианство и видели в России защитника от окружавших их мусульманских государств и народов. Армяне оказывали содействие русским войскам во всех войнах, которые Российская империя вела в Кавказском регионе, что нередко приводило к жестоким репрессиям персидских и турецких властей по отношению к армянскому населению. Последним примером таких репрессий стал массовый геноцид армян, совершенный в 1915 г. в Турции, уже в разгар Первой мировой войны.

Расширение пределов Российской империи за счет Закавказья привело к тому, что в ее состав были включены обширные территории Северного Кавказа, населенные многочисленными горскими народами. Эти народы не знали государственной власти и жили в условиях так называемой военной демократии. Большинство из них исповедовало ислам, однако на их повседневную жизнь оказывали влияние и местные доисламские обычаи и традиции. Горские племена совершали набеги на соседнее оседлое сельскохозяйственное население, промышляли грабежами и захватом заложников. Русским властям пришлось искать формы контроля над вновь приобретенными территориями.

Так же как и в других районах империи, местное население сначала сохраняло привычный уклад жизни и сложившиеся социально-политические институты, на которые опирались и официальные власти, стремясь достичь своих целей. Имперский центр пытался договариваться с местными элитами, но не всегда успешно. Политика российского правительства и его представителей на Кавказе не отличалась последовательностью и нередко вызывала недовольство горских народов. Это стало одной из причин Кавказской войны, длившейся несколько десятилетий и завершившейся только в 1859 г. сдачей русским войскам имама Чечни и Дагестана Шамиля. Затягиванию вооруженного конфликта на Кавказе способствовало вмешательство в него геополитических соперников Российской империи. Среди этих соперников были не только Турция и Великобритания, но и Франция. В середине XIX в. воспользоваться затруднениями России на Кавказе пытались даже руководители польских повстанцев.

Процесс территориального расширения Российской империи в западном и северо-западном направлениях имел свою специфику.

К западу от границ формировавшегося в Х1У-ХУН в. Московского государства лежали восточнославянские земли, в прошлом входившие в состав Киевской Руси и ее наследников. В ходе борьбы со своими главными конкурентами — литовскими великими князьями — московским великим князьям удалось часть этих земель (Смоленск, Чернигов, Нов - город-Северский) взять под свой контроль. Но большая часть территорий древнерусских княжеств после унии Великого княжества Литовского с Польшей оказалась в составе Речи Посполитой — государства, в котором господствовала польская шляхетская аристократия. Как уже было сказано, московские великие князья, а затем и цари предъявляли династические претензии на прежние владения Рюриковичей. Это отражалось и в их великокняжеских и царских титулах, кроме прочего упоминавших Малую и Белую Русь. Однако реально в отношениях со своим западным соседом Московское государство решало не наступательные, экспансионистские, а традиционно оборонительные задачи. Смутное время во многом было порождено, помимо внутренних причин, польским вмешательством во внутренние дела России. После победы над польскими интервентами в 1612 г. в процессе укрепления Российского государства западное направление становится важнейшим в его внешней политике.

Крупнейшим событием в сфере российской внешней политики в период между окончанием Смутного времени и началом Петровских реформ стало присоединение к Московскому государству части мало - российских земель, известное в советской историографии как «воссоединение Украины с Россией». Это событие произошло в 1654 г., когда соответствующие решения были приняты Переяславской радой на Украине и Земским собором в Москве. Россия вмешалась в конфликт между польской королевской властью и малороссийскими казаками и крестьянами на стороне последних. Причины этого конфликта лежали, скорее, в религиозной и социальной плоскостях. Восстание под руководством гетмана Богдана Хмельницкого было спровоцировано насаждением среди православного населения унии с католической церковью, ограничением прав запорожских казаков, гнетом польских помещиков. В ходе восстания крепостное право и польская административная система в Малороссии, т. е. Левобережной части украинских земель, были разрушены, и она вошла в состав Московского государства. Присоединение остальной части украинских земель в дальнейшем продолжалось, но этот процесс так и не завершился, поскольку некоторые западноукраинские территории — Галиция, Закарпатье и Буковина — остались в составе Австро-Венгрии.

Малороссия вошла в состав Московского государства на правах широкой автономии. Собственно говоря, стоявшие во главе Малороссии гетманы рассматривали свои отношения с московским царем фактически как союзнические. Гетманы должны были направлять по требованию царей казачьи войска для участия в военных действиях, которые вело Московское государство, либо для помощи его союзникам. Все остальные вопросы внутренней и внешней политики они решали самостоятельно. Ограничение их власти сводилось лишь к тому, что гетманы должны были согласовывать с Москвой вопросы приема иностранных посольств, платить налоги в царскую казну и мириться с присутствием в Киеве русского воеводы. Однако собранные налоги полностью шли на государственные нужды самой Малороссии, а полномочия московских воевод были существенно ограничены. Малороссия выступала в качестве геополитического буфера между ядром русской государственности, с одной стороны, и владениями польских королей и турецких султанов — с другой. Иррегулярное по своей сути Запорожское казачье войско выполняло важные задачи по защите юго-западных и южных рубежей России во второй половине XVII — начале XVIII вв.

Московским царям приходилось закрывать глаза на произвол гетманской власти, на стремление гетманов вступить в сговор с зарубежными государствами. Практически все гетманы, начиная с Богдана Хмельницкого и до Ивана Мазепы, были уличены в попытках изменить русскому государству и его царям. Нередко начало ликвидации автономного статуса Малороссии связывают с изменой гетмана Мазепы во время Северной войны, когда он переметнулся с частью своего войска на сторону шведского короля Карла XII. Однако причины ограничения автономии гетманщины, а затем и ее полной ликвидации заключались в другом. Измена Мазепы была не первой и не столь масштабной, как измены его предшественников.

«По сути, для России переход Мазепы на сторону шведов не имел негативных последствий, — отмечается в научном исследовании современных российских историков. — Никакого сравнения с Чудновской катастрофой — гибелью всей русской армии и потерей Правобережья. Если Юрия Хмельницкого очень долго никто не решался даже назвать изменником, то Мазепу сразу же обвинили во всех смертных грехах, предали гражданской казни и церковной анафеме. М. С. Грушевский и Н. И. Костомаров считали, что этот его шаг дал повод к ликвидации украинской автономии. На самом деле ликвидация автономии шла непрерывно с момента Переяславского договора 1659 г. Самым активным образом готовилась она и в 1706-1707 гг., что и стало одним из мотивов поступка Мазепы. Петровское правительство использовало его как предлог, чтобы разорвать договорные отношения с Гетманщиной» [12, с. 53].

В контексте административной и военной Петровских реформ прежний статус находившейся под властью гетманов Малороссии стал анахронизмом. Главную военную силу Российской империи теперь составляла регулярная армия, а иррегулярные формирования потеряли свое былое значение. Окончательное упразднение института гетманства произошло во времена Екатерины И. С именем этой императрицы и украинская националистическая историография связывает введение крепостного права на украинских землях.

В результате освободительной войны середины XVII в. крестьянство Малороссии вышло из-под власти польских помещиков. В момент вхождения малороссийских земель в состав Московского государства местные крестьяне, в отличие от большинства великорусских крестьян, были свободными землевладельцами. Было ликвидировано и политическое господство польской аристократии, место правящей элиты Малороссии заняла казачья верхушка, состоявшая из высших чинов Запорожского войска. Новая элита, как часто бывает в истории, стремилась к личному обогащению, закреплению своих привилегий, превращению их в наследственные. Казачьи старшины стали захватывать земельные угодья, принадлежавшие ранее польским магнатам, одновременно закабаляя рядовых казаков и крестьян. Как показали исследования дореволюционных российских историков, например В. А. Мякотина, крепостное право на Украине де-факто было реставрировано еще при власти гетманов.

«Новое рабство, — писал русский историк, эмигрант Н. А. Ульянов, — действительно, установилось на Украине и было, по словам народа, “хуже ляд - ского”. Но закабалителями выступили не великороссы, а свои доморощенные паны, вышедшие из среды казачества И произошло это не по указу Екатерины, а задолго до него. В положение украинского крестьянства указ 3 мая 1783 г. не внес никаких изменений и, по мнению исследователей, не был даже замечен крестьянством. Земли были расхищены и мужики закреплены задолго до воцарения Екатерины» [13, с. 91].

Екатерининский указ появился лишь как один из шагов, направленных на окончательное устранение различий между украинскими территориями и остальной частью Российской империи:

«Целью Екатерининского указа было не введение крепостничества, уже существовавшего в крае, а распространение на Малороссию административных мер, связанных с фиском (сбором налогов. — С. Л.) и действовавших во всех прочих российских губерниях. Такая унификация была бы невозможна при различии экономически-правовых отношений» [ 13, с. 92].

При Екатерине II было ликвидировано Запорожское войско, а часть казаков получила в дар от императрицы новые земли на Северном Кавказе, где возникло кубанское казачество. Переселение запорожских казаков было обусловлено изменением геополитической ситуации на южных российских рубежах в конце XVIII в. С одной стороны, после присоединения Новороссии и Крыма отпала необходимость защищать южные границы от турок и крымских татар, а с другой — появилась новая пограничная линия на Северном Кавказе, которую требовалось осваивать и укреплять.

Потомки казачьих старшин в Малороссии какое-то время еще оставались недовольными упразднением гетманской автономии. Это недовольство подпитывалось тем, что малороссийское дворянство, происходившее от прежней казачьей верхушки, не имело всех прав дворянства великороссийских губерний. «Как только разрешился в благоприятную сторону вопрос о проверке дворянского звания, южнорусское шляхетство окончательно сливается с северным и становится фактором общероссийской жизни», — отмечает Н. И. Ульянов [13, с. 141]. Постепенно малороссийские земли не только были полностью интегрированы в состав Российской империи и потеряли свои административные и правовые отличия, но и стали считаться частью ядра имперской территории. Если вынести за скобки сопротивление гетманов и казачьей верхушки в XVII — начале XVIII вв., процесс интеграции шел вполне мирно, поскольку это были территории с населением, в этническом и религиозном отношении родственным великороссам.

Процесс включения в состав Российской империи этнических польских земель имел иной характер. Речь Посполитая по своему внутриполитическому устройству была своеобразной аристократической республикой, где избираемый сеймом король в большой степени зависел как от лояльности местных магнатов, так и от поддержки со стороны монархов соседних государств. Раздираемое внутренними распрями, сопровождавшимися постоянным вмешательством извне, польское государство слабело, деградировало в экономическом, политическом и военном отношении. По законам геополитической игры того времени этим не могли не воспользоваться другие государства, обратившие свой взор на владения Речи Посполитой. В конце XVIII в. Польша была подвергнута трем разделам, а в начале следующего столетия и вовсе прекратила свое существование как самостоятельное государство. В отличие от Австрии и Пруссии, также принимавших участие в разделах Польши, Российская империя не получила территорий, населенных этническими поляками. В состав России вошли Центральная и часть Западной Украины, Белоруссия, Литва и некоторые районы, населенные латышами (большая часть современной Латвии была включена в состав России еще ранее, после окончания Северной войны). Дворянская элита новых имперских территорий была польской, а подавляющая часть крестьянства была представлена восточными славянами и литовцами.

Земли с польским населением были включены в состав Российской империи только в результате Наполеоновских войн. Наполеон Бонапарт, исходя из интересов своей империи, восстановил под своим протекторатом польское государственное образование — Герцогство Варшавское. Это новое государственное образование, созданное из польских земель, доставшихся после разделов Польши Австрии и Пруссии, стало союзником наполеоновской Франции и принимало участие в его походах на Россию. После окончательного поражения Наполеона по решению Венского конгресса в 1815 г. из части Герцогства Варшавского было создано Королевство Польское, которое передали России. В состав Российской империи Королевство (впоследствии царство) Польское вошло на правах династической унии. Российский император считался и польским королем. Оба трона неразрывно были связаны между собой и одновременно должны были передаваться по наследству всем следующим после Александра I представителям династии Романовых. В отличие от большинства других частей Российской империи, не считая Финляндию, Царство Польское обладало широкой автономией. Там действовала подписанная 27 ноября 1815 г. Александром I Конституция, существовал обладавший законодательной властью двухпалатный парламент — сейм и собственное правительство — Государственный совет. Польские земли жили по собственным законам, имели самостоятельную финансовую систему. Кроме частей российской императорской армии, в Царстве Польском была и собственная польская армия с польским офицерским корпусом, главнокомандующим которой назначили брата царя — великого князя Константина Павловича.

Александр I испытывал определенные полонофильские настроения и даже вынашивал планы передачи в состав Царства Польского тех украинских и белорусских земель, которые отошли к Российской империи после разделов Польши. Лишь сопротивление ряда близких царю высокопоставленных государственных деятелей и господствовавшие в общественных кругах настроения удержали Александра I от этого шага.

После смерти Александра I между имперскими властями и частью патриотически настроенной польской аристократии стал назревать конфликт. Что же касается польского общества в целом, то подавляющая его часть всегда испытывала антиимперские настроения, которые проявились в польских восстаниях 1830-1831 и 1863-1864 гг. После каждого из этих восстаний автономные права Царства Польского ограничивались до тех пор, пока полностью не были отменены. Постепенно само название Царство Польское потеряло свой прежний политико-административный смысл и стало лишь географическим обозначением губерний с преимущественно польским населением. По своему правовому статусу оно ничем не отличалось от большинства других территорий в составе Российской империи.

То, что лишение Польши ее привилегированного автономного статуса не было результатом целенаправленной антипольской политики имперских властей, показывает пример Великого княжества Финляндского, вошедшего в состав Российской империи примерно в тот же период, что и Царство Польское. Присоединение Финляндии стало итогом длительного геополитического соперничества России и Швеции на Севере Европы. Граница между шведскими и российскими владениями в ходе этого соперничества неоднократно передвигалась в ту или иную сторону. В результате победы над Швецией в Северной войне, одержанной во время царствования Петра Великого, России были возвращены ранее принадлежавшие ей земли в устье Невы, кроме того, России отошли обширные владения в Прибалтике и часть Финляндии с городом Выборгом. Эти финские земли вошли в состав Российской империи на общих основаниях как Выборгская губерния. Остальные финские территории остались под властью Швеции.

В XVIII в. Швеция неоднократно пыталась взять реванш и вернуть утраченные финские земли, но каждый раз вынуждена была уступать России новые территории. Если все эти русско-шведские войны проходили в русле их традиционного двустороннего соперничества, то война 1808-1809 гг. стала результатом развития международных отношений в первом десятилетии XIX в. Швеция вошла в состав коалиции государств, воевавших против Наполеона, а Россия после Тильзитского мира 1807 г. временно оказалась союзницей наполеоновской Франции. Стремясь изолировать Англию с помощью континентальной блокады, Наполеон Бонапарт подтолкнул Александра I к началу военных действий против Швеции. Военный успех был на стороне русской армии, сумевшей быстро занять территорию Финляндии и перенести военные действия на шведскую землю. В 1809 г. был заключен мирный договор, по которому Финляндия включалась в Российскую империю на правах автономного Великого княжества. Этот статус финские земли приобрели еще в 1581 г. в составе Шведского королевства.

В составе Российской империи Финляндия полностью сохранила то государственное и общественное устройство, которое было в ней до 1809 г. В Великом княжестве Финляндском действовала своя конституция, имелся собственный парламент — сейм — и подотчетное ему местное правительство. Главой Великого княжества на принципах персональной унии был российский император, но там действовали свои законы и имела хождение собственная денежная единица — финская марка. Особый статус Великого княжества Финляндского в первые десятилетия его пребывания в составе Российской империи ничем не ограничивался и даже укреплялся. В 1811 г. по указу Александра I в состав княжества была включена Выборгская губерния, в результате русско-финская таможенная граница переместилась в окрестности столицы Российской империи — Санкт-Петербурга. В 1878 г. на основе ранее существовавшей национальной гвардии была создана финская армия, состоявшая из девяти батальонов.

Правда, в конце XIX в. отношение имперской бюрократии к финляндской автономии изменилось. Был предпринят ряд непродуманных мер, которые не укрепили российский контроль над ситуацией в Финляндии, а лишь вызвали недовольство среди ее населения и рост оппозиционных настроений. Самостоятельную финскую армию распустили, а воинскую повинность для жителей Великого княжества Финляндского заменили отдельным военным налогом. В 1899 г. был издан царский манифест, ликвидировавший конституционное право финнов на самоуправление, началась откровенная политика русификации местного населения. Изменение политики российской власти в отношении Великого княжества Финляндского было связано с тем, что на рубеже Х1Х-ХХ вв. стала меняться экономическая ситуация во всей империи. Модернизационные процессы, затронувшие Россию и населявшие ее народы, вызвали пробуждение национального самосознания и подъем национальных движений у многих народов, что, в свою очередь, провоцировало имперские власти на ответные, не всегда продуманные действия.