Национализм в эпоху глобализации
Тем не менее, в настоящее время многие специалисты говорят о переосмыслении понятия нации в связи с завершением эпохи модерна. По их мнению, постмодернистский контекст, в котором реализуются глобализационные сдвиги, лишает межэтнические противоречия принципиального значения в силу активизации иных, прежде второстепенных, социальных общностей. Поддерживая эту точку зрения, ссылаются, в частности, на имеющий место «перенос лояльности» с национального государства на «наднациональные» региональные объединения типа Европейского Союза. Соответственно, становление принципиально новой «европейской идентичности» свидетельствует, как предполагается, об упадке национализма по крайней мере, в одном регионе. [См. статьи Интеграция, Постмодернизм, Регионализм.]
С другой стороны, по наблюдению английского социолога Энтони Гидденса (р. 1938), нынешний национализм делается все более локальным: происходит своеобразное переключение националистических чувств и настроений с национального государства, отступающего под натиском новых отношений и практик, на менее широкие общности регионального и местного плана. Именно отсюда проистекают импульсы, направленные на защиту местной политической автономии и стимулирование культурной идентичности регионального типа. Процесс «локализации национализма» весьма способствует укреплению роли и значения регионов, причем как в Европе, так и за ее пределами. Правда, такого рода национализм следует признать национализмом нового, нетрадиционного типа.
Впрочем, согласно господствующей ныне точке зрения, глобализация, несмотря на присущее ей всестороннее переосмысление роли национального государства, стимулирует не столько упадок наций, сколько глобальное этническое возрождение. Так, электронные средства массовой коммуникации, унифицируя культуры, одновременно позволяют национальным общностям более эффективно, чем прежде, отстаивать свою самобытность. По нашему мнению, вследствие процессов глобализации, повсеместно стирающих этнические и лингвистические особенности, национализм как политический феномен обретает второе дыхание. Наблюдаемый в последние десятилетия подъем этнического самосознания, а также его политические импликации, обусловлены нарастающей незащищенностью этнических и языковых групп, особенно малых, и их стремлением отстоять свою самобытность в условиях глобального миропорядка. [См. статью Глобализация.]
Оценивая перспективы национализма в глобальном мире, нельзя забывать и о том, что политическое развитие человечества по-прежнему остается крайне неравномерным. Это означает, что те тренды, которые определяют динамику межэтнических отношений в зоне распространения постмодернистских установок и ценностей, неправомерно переносить на все человечество. [См. статью Постмодернизм.] Иными словами, отступая и затухая в одних частях планеты, национальные противоречия ярче и интенсивнее вспыхивают в других. Так, африканские страны, приступившие к модернизации сравнительно недавно, в ходе реформирования ломают традиционные порядки и уклады своих обществ, с огромным трудом возводя на их месте современные структуры и институты. В условиях крайней социальной хаотичности и неопределенности значение этничности возрастает: в отстающих социумах «этническая принадлежность переживается неизменно остро, базирующееся на этничности поведение санкционируется нормативно, а этническое самоощущение зачастую сопровождается враждебностью по отношению к иным группам» (Horowitz 1985: 7). В условиях, когда любой другой человек является либо кровным родственником, либо врагом, а структуры-посредники типа гражданства не воспринимаются населением вовсе, национализм не только сохраняет, ни и преумножает свой потенциал. Как фактор политической мобилизации, он имеет большое будущее и в XXI веке, прежде всего в «третьем мире», где всеобщая унификация и нивелировка отождествляются с нарастающей и всеобъемлющей экспансией Запада.
