Федерация и конфедерация

В отечественной научной литературе конфедерация традиционно противопоставлялась федерации; в этой паре понятий видели что - то вроде антиномии, полагая, что лишь один из двух подходов сочетается с «настоящим федерализмом». Конфедерация считалась неполноценной, неразвитой формой федеративного устройства, чем-то вроде промежуточной отметки на шкале «унитарное государство — федеративное государство». Подобные воззрения вполне соответствовали утверждаемому «вестфальской системой» возвеличиванию национальной государственности. [См. статью Суверенитет.]

В действительности же федерация и конфедерация изначально представляли собой две самостоятельные разновидности одного и того же социально-политического феномена. Главной особенностью обеих форм, несмотря на все их различия, остается сочетание самоуправления с разделенным правлением, исключительной компетенции — с совместной компетенцией. «В эволюционном смысле взаимосвязь между этими способами организации политии отнюдь не носит линейного характера; развитие может идти как от конфедерации к федерации, так и в обратном направлении; о “прогрессе”, “регрессе”, “вырождении федерации в конфедерацию” рассуждать просто бессмысленно» (Захаров 2003: 176). Уместно также напомнить, что в эпоху оформления классических федераций федерализм ассоциировался именно с конфедеративным устройством (Федералист 2000). Гегемония нации-государства, под знаком которой прошли XIX и XX столетия, не способствовала популярности конфедерации: на фоне базовой дихотомии «унитаризм — федерализм» конфедеративная идея терялась.

Одна из особенностей глобализации заключается в том, что давление, которому она подвергает федеративные государства, способствует их превращению в конфедерации. В первую очередь сказанное верно в отношении федераций, организованных по национально-территориальному принципу. Как правило, ведущим поборником конфедеративных преобразований в пределах устоявшихся федераций выступают национальные меньшинства, компактно проживающие на определенной территории и обладающие - благодаря федеративному устройству страны зачатками собственной государственности. Сущность решаемых ими задач обусловлена «промежуточным», «переходным» статусом национально-территориальных федераций. Как показывает мировая практика федеративного строительства, в отличие от классических федераций, опирающихся на безусловный приоритет территории над этничностью, государства данного типа изначально тяготеют к одной из двух эволюционных альтернатив — к превращению в конфедерацию или же к преобразованию в такую федерацию, где составные части правовым образом лишены этнической самобытности. Глобализация, в натиске которой малые нации не без оснований видят угрозу собственному выживанию, повышает вероятность первого из этих сценариев. [См. статью Глобализация.]

Довольно любопытное сочетание федеративных и конфедеративных начал являет собой Европейский Союз. Вырастающая из этого наднационального объединения единая Европа не может быть унитарной, но должна следовать федералистскому принципу «единства в разнообразии», признавая целостность и автономию своих составных частей — государств-членов и регионов. Базовые принципы федерализма, среди которых обоюдное доверие, взаимное уважение, добровольность при - 270 нимаемых на себя обязательств, всегда были составляющими общеевропейского дизайна, ибо они чрезвычайно соответствуют сложности европейских сообществ.

Идеи федерализма играли важную роль, начиная с самых первых этапов европейского объединения, - с выдвинутого в 1949 году проекта французского политика Мишеля Дебре (1912-1996) и Ассамблеи ad hoc, созванной в 1953 году. Однако в то время размах объединительного проекта оказался чрезмерным, и интеграция пошла по пути поэтапных объединительных процессов в различных секторах европейской жизни. Окончательный поворот к «еврофедерализму» состоялся только в 1980-е годы и был связан с именем председателя Европейской комиссии Жака Делора (р. 1925), убежденного федералиста. В конце ХХ века Единый европейский акт (1986), Маастрихтский (1992) и Амстердамский (1997) договоры стали основополагающими документами европейского строительства, что свидетельствует о развитии федералистской концепции интеграции. С началом нынешнего столетия единая Европа постепенно превращается в гибридную систему, сочетающую конфедеративные и федеративные начала (Filippov etc. 2004: 315-331). Ее дальнейшее развитие естественным образом предполагает переход от практики подписания межправительственных договоров к принятию единой общеевропейской конституции или какого-то аналога подобного документа. [См. статью Интеграция.]

Современный Европейский Союз, безусловно, далек от классических образцов конфедерации или федерации. Тем не менее, упомянутые договоры обозначили бесспорный сдвиг от экономической по преимуществу конфедерации к более полному федеральному союзу, который не является статичным, но находится в постоянном развитии. По-видимому, эволюция ЕС и дальше будет проходить в границах так называемого конфедеративно-федеративного континуума. Наличие в Европе богатой федералистской традиции позволяет предположить, что ЕС станет конституционным союзом государств и граждан, в рамках которого полномочия, в соответствии с принципом субсидиарности, будут разграничиваться между наднациональными институтами, государствами-членами и составляющими их регионами (Swenden 2006).