Эпоха Просвещения в Европе

Период Просвещения в Европе неслучайно называют «веком разума»: ни до, ни после него достоинства человеческого Разума не ценились столь высоко. Разум был вознесен европейцами на пьедестал, причем это было сделано в ущерб другим человеческим способностям, которые не слишком почитались или даже целенаправленно принижались. В то время Европа как будто проснулась: век Просвещения дал миру плеяду мощнейших талантов, которые продвигали вперед философию, естественные науки, экономику, политику, историческую науку, образование. Человечество «вырастало из добровольной незрелости» (Дэвис, 2005: 439). Был совершен гигантский прорыв к новым знаниям, хотя впоследствии оборотной стороной его стала череда чрезвычайно жестоких европейских революций. Такое продолжение было естественным: Просвещение в Европе нельзя считать только элитарным процессом — оно фундаментальным образом преобразовывало жизнь всех общественных слоев и классов.

Философы Просвещения занимались по преимуществу гносеологией, то есть пытались понять, что именно мы знаем и как мы приобретаем новое знание. Настоящую революцию в философии и социальных науках произвел немецкий мыслитель Иммануил Кант (1724—1804). Именно он наиболее полно и четко сформулировал концепцию Просвещения как морального и интеллектуального освобождения индивида. По словам Канта, очень актуально звучащим и сегодня, «просвещение — это выход человека из состояния своего несовершеннолетия, в котором он находится по собственной воле. Несовершеннолетие есть неспособность пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого. Несовершеннолетие по собственной вине — это такое, причина которого заключается не в недостатке рассудка, а в недостатке решимости и мужества пользоваться им без руководства со стороны кого-то другого. Sapere аМе! — имей мужество пользоваться собственным умом! — таков, следовательно, девиз Просвещения» (Кант, 1966: 26—27).

Заметный вклад в формирование духовных основ Просвещения внесли также английские философы Джон Локк (1632—1704), Джордж Беркли (1685 — 1753) и Давид Юм (1711—1776). Так, Локк обосновывал предположение о том, что все человеческое знание проистекает сугубо из опыта. В том же направлении шел и Беркли, убедительно раскрывший роль чувственного восприятия в формировании человеческих представлений о внешнем мире. Наконец, Юм, занимаясь исследованием механизмов, на которых держится религиозная вера, пришел к заключению о невозможности ее рационального обоснования. Изыскания этих мыслителей теснейшим образом примыкали к той работе, которую в естественных науках предпринимал Исаак Ньютон (1643—1727). Сформулированные им законы всемирного тяготения и механики определили базис общепринятой картины мира более чем на двести лет вперед. Главная идея, которую обосновывала новая физика, состояла в том, что окружающий человека мир — это мир порядка, причем порядка в наиболее фундаментальных своих отношениях естественного, несмотря даже на наличие сверхъестественной первопричины, допускавшейся многими просветителями. Одним из важнейших приоритетов Просвещения стала рациональная экономика, причем прогресс — крайне важное для той эпохи понятие, — обосновывался и теоретически, и практически. В наиболее передовых европейских странах достижения научной мысли «конвертировались» в экономическую практику; например, освоение земель по научно обоснованной голландской методике радикально изменило облик ряда низменных районов Европы. Одновременно Адам Смит (1723—1790) предложил новаторский «свод законов» рынка, который описывал механизмы производства, конкуренции, ценообразования. Интересно, что современная экономическая наука до сих пор вдохновляется проблемами, поставленными этим шотландским экономистом.

В политической сфере Просвещение было отмечено формулировкой базовых принципов гармонизации общественного бытия и разумного устройства государства. Именно тогда были сформулированы идеи разделения властей и взаимного сдерживания исполнительной и законодательной власти. В изложении Шарля Луи де Монтескьё (1689—1755) эти постулаты, ограничивавшие абсолютную власть и ставшие в наше время хрестоматийными, звучали так: «В каждом государстве есть три ветви власти: законодательная, исполнительная власть над теми вещами, которые зависят от прав народа, и исполнительная власть, связанная с гражданским правом. ... Но ничего не получится, если один и тот же человек будет осуществлять все три власти: создание законов, исполнение общественных постановлений и власть судить за преступления» (цит. по: Дэвис, 2005: 444).

Тот факт, что основу Просвещения составили рациональное знание и культ разума, объясняет присущую этой эпохе моду на составление энциклопедий, которая порой становилась своеобразной манией. Наибольшую известность на этом поприще приобрел грандиозный проект, предпринятый французом Дени Дидро (1713—1784) и предполагавший составление фундаментальной энциклопедии (или толкового словаря) наук, искусств и ремесел. Целью этого начинания провозглашалось обобщение всех знаний, накопленных человечеством к тому времени. Тяга к предельной генерализации выступала отражением безграничной веры в возможности разума. Кстати, в эпоху Просвещения появилась и известнейшая Британская энциклопедия — проект, оказавшийся хотя и не таким масштабным, но гораздо более долговечным.

Итак, культура Просвещения утверждалась широким кругом людей, работавших в самых разных направлениях. Вместе с тем две фигуры олицетворяли ее в наибольшей степени - с одной стороны, широчайшим диапазоном профессий и множеством социальных ролей, которые они с блеском играли на своем жизненном пути, а с другой, теми противоречиями, которые между ними закономерно возникали. Вольтера (1694—1778), литератора, историка и философа, и Жан-Жака Руссо (1712—1778), музыканта, писателя и философа, сближали великие цели. Но их взгляды не совпадали почти ни в чем. В то 166 время как Вольтер обращался к просвещенным элитам, Руссо апеллировал к народам. Вольтер выступал поборником цивилизации, основанной на разуме, а Руссо предостерегал от того разлагающего влияния, которое она приносит с собой. Наконец, проблема общественного неравенства волновала Вольтера в значительно меньшей степени, нежели Руссо. Именно второму из этих мыслителей принадлежит фраза, широко цитируемая революционерами всех последующих веков: «Человек рождается свободным, а между тем он всюду в оковах».