Право народов на самоопределение и современные реалии

Современный мир запутался в противоречиях, в том числе и между правом на свободное самоопределение народов и принципом нерушимости границ государств. Все в нем противоречиво и полно, казалось бы, непредвиденными осложнениями. Возникают войны, свергаются правительства, возникают новые государства. По этой причине ломаются международные нормы, общепринятые обязательства.

Развал СССР и связанный с ним распад мировой системы социализма, наряду со многими глобальными изменениями открыли и череду появления на политической карте мира новых независимых государств. Этот процесс в существенной мере задел и являющуюся преемницей СССР, Российскую Федерацию, что с особой силой проявляется в ее взаимоотношениях с Грузией по вопросу о судьбе и статусе Абхазии и Южной Осетии. Эти республики, уже фактически более десяти лет являются независимыми государствами. Они, воспользовавшись правом на свободное самоопределение, провели референдум по вопросу о своей независимости и обратились к мировому сообществу об их признании. Однако ни США, ни европейские государства не откликнулось на это обращение. Поскольку де это нарушает территориальную целостность Грузии.

В то же время они сделали все для того, чтобы Косово, являвшееся провинцией Хорватии, стало независимым государством. Россия в свою очередь под тем же предлогом применительно к Хорватии отказалась признать независимость Косово. Тем самым столкнулись как взаимоисключающие составляющие части международного права, право на свободное самоопределение народов и принцип территориальной целостности государств и нерушимости их границ. Развал СССР и связанный с ним распад мировой системы социализма, наряду со многими глобальными изменениями открыли и череду появления на политической карте мира новых независимых государств. Этот процесс в существенной мере задел и являющуюся преемницей СССР, Российскую Федерацию, что с особой силой проявляется в ее взаимоотношениях с Грузией по вопросу о судьбе и статусе Абхазии и Южной Осетии. Ярким показателем этого является судьба Декларации общеевропейского совещания по вопросам безопасности и сотрудничеству в Европе, принятой в августе 1975 года. Составленная в условиях противостояния двух противоположных систем, она полна внутренними противоречиями. В новых условиях, когда исчезло это противостояние, столкнулись до настоящего времени находившиеся как бы в мирном соседстве два ее положения, а именно о нерушимости границ, территориальной целостности государств и право народов распоряжаться своей судьбой.

Этот документ, возникший как результат компромисса между представителями двух систем, носит скорее политический характер. В целом он противоречит международным пактам о правах человека. В первой статье международного пакта о гражданских и политических правах написано, что все народы имеют право на самоопределение и в силу этого права свободно устанавливают свой статус. А в третьей его статье зафиксировано, что участвующие в Пакте государства в полном соответствии с положениями Устава ООН должны «поощрять осуществление права на самоопределение и уважать это право»[203]. Совещание это переступило через это основополагающее положение, являющегося жемчужиной международного права.

Прав юрист-правовед Александр Мережко, который считает, что право народов на самоопределение дает возможность выбора между тремя вариантами реализации этого права, а именно автономией в рамках существующего государства, выходом из состава государства, в котором пребывал до этого, образованием своего суверенного государства, а также присоединением к другому государству.

Между тем принцип территориальной целостности государств есть ничто иное, как империалистическая вставка в международное право. Это капиталистическая ложка дегтя в бочку меда, изготовленного самой историей.

Он не состоятелен в своей основе, ибо, как показывает история, на протяжении веков одни государства исчезали, а на их месте возникали другие. Постоянных неизменных границ никогда не было и не будет. На глазах нынешнего поколения не стало СССР, развалилась Югославия, развелись чехи и словаки, составлявшее единое государство. Все, это произошло вопреки принципу территориальной целостности государств на основе реализации права народов на свободное самоопределение.

В устах политиков и политологов, за ними и в средствах массовой информации по отношению к этим и некоторым другим республикам, стремящимся к независимости, бытует термин «самопровозглашенные республики». Возникает вопрос: а разве право на самоопределение не означает самопровозглашения? Кто же, как не сами народы должны осуществлять это право? Можно подумать, что Англия провозгласила независимость Соединенных штатов, а не они сами добились свободы и независимости. Была война, которую выиграли Штаты и провозгласили себя независимым государством. Это самопровозглашенное государство.

Право на свободное самоопределение зафиксировано и в Конституции Российской Федерации. Однако на практике оно систематически нарушается. Бесконечные прокурорские протесты на законы и Конституции республик, судебные разбирательства по ним, которые, как правило, завершаются в пользу федеральных законов есть ничто иное, как нарушение этого права. Запрет Татарстану на введение латинского алфавита, отмена национально-региональных компонента в стандарте образования, единого республиканского государственного экзамена и многое другое являются проявлением вопиющих нарушений прав народов России. При этом парламенты республик превращаются в декоративное прикрытие процесса фактического превращения России, как и прежде СССР, в унитарное государство. Этим самым сводится на нет суверенитет республик и народов страны. Создание вертикали исполнительной власти по существу превращает в такую же декорацию и обе палаты Федерального собрания, ставших послушным оружием в руках исполнительной власти.

При этом предаются забвению традиции парламентаризма и народного суверенитета, уходящие в глубь веков нашей истории. Русские земли призывали князей на княжение и если они были неугодны им, они же их и изгоняли. Как писал В. О. Ключевский во многих русских областях «стали друг против друга две соперничающие власти – вече и князь» и князья должны были считаться с вече, заключали с ними договора. Эти договора «определяли порядок, которого должны были держаться местные князья в своей правительственной деятельности»[204]. Это является ярким свидетельством первичности народного суверенитета на Руси.

В татарских государствах на курултаях решались важнейшие государственные вопросы, Там выбирали и смещали ханов. Причем уже в гуннские времена курултаи собирались для решения законодательных, административных, военных и религиозных вопросов. Традиции курултаев или народных собраний были продолжены в тюркских государствах. На них обсуждались вопросы, связанные с хозяйственной деятельностью, внешней политикой, проблемами войны и мира. На них же, если трон был свободным, избирали хана из представителей правящей династии. А когда происходило прекращение династии, производились выборы хана. Этот порядок сохранялся более 1600 лет. Профессор Садри Максуди Арсал писал: «ханы у древних тюрков – это не стоявшие над народом деспотические монархи, границы прав и обязанностей которых по отношению к народу не были определены. Наоборот они были демократическими правителями, находившиеся в постоянном контакте с народом, имевшими по отношению к нему определенные обязанности и которые должны обеспечить и защищать материальные и духовные интересы народа»[205]. Ханская власть базировалась на нем и была обязана защищать интересы народа. В текстах орхонских надписей говорится, что ханы обязаны своим возвышением народу.

В Казанском ханстве продолжались те же традиции. Там курултай выступал в роли законодательного органа. В случаях междуцарствия, которые часто случались в последний период существования ханства они приобретали даже учредительный характер. В русских источниках курултаи обозначались как «вся казанская земля», что, как совершенно справедливо писал М. М. Худяков, свидетельствовало о том, что они являлись единственными выразителями народной воли[206]. Таким образом, и в татарских государствах, в том числе и в Казанском ханстве, первичным был народный суверенитет.

Российское многонациональное государство впитало в себя традиции народного суверенитета, как древних русских земель, так и древней и средневековой тюркской цивилизации. В то же время оно унаследовало черты и признаки самодержавности, которые по существу всегда противостояли народному суверенитету.

Ярким показателем временной обусловленности такого положения является судьба СССР. Еще в 20-е годы, когда это государство только становилось на ноги, Мирсаид Султан-Галиев, осуждая линию, направленную на губернизацию национальных республик, предупреждал, что в таком случае «былая Россия, восстановившаяся под нынешней формой СССР, недолговечна» и что «она преходяще и временна»[207]. В 90-х годах прошлого столетия возникла дилемма: быть ему или исчезнуть с политической арены. СССР можно было сохранить. Разумеется, преобразовав его на демократических началах и перестроив его на основе свободного волеизъявления народов. Однако реализовался вариант исчезновения этой страны из политической карты мира. Это случилось потому, что во главе страны оказался слабовольный Михаил Сергеевич Горбачев. Будь на его месте человек типа Ленина с сильной политической волей, динамичным умом и твердым характером, СССР можно было сохранить. Политический оппонент Горбачева Борис Николаевич Ельцин как личность оказался намного сильнее его во всех отношениях.

В свою очередь история поставила перед Ельциным задачу сохранения целостности России. И он ее решил, как это ему не трудно было. В отличие от Горбачева он не на словах, а на деле приступил к реформированию России. Прежде всего, он отстранил КПСС от власти и открыл путь к многопартийной системе управления страной. Я не повторю ошибок Горбачева, заявил Ельцин, имея в виду его стремление, сохранить республики в фактическом бесправном состоянии. Он пошел по пути признания суверенитета республик. Не приходится сомневаться в том, что, если бы Ельцин не пошел по этому пути, Россия ожидала бы такая же участь, как и СССР. Однако он заявил, обращаясь к Татарстану и Башкортостану: берите суверенитета столько, сколько сможете взять. Тем самым он оказался в особых взаимоотношениях с лидером Татарстана, шедшего во главе федеративного движения России, Минтимером Шариповичем Шаймиевым. На торжествах по поводу своего 75-летия Ельцин признался, что именно эти взаимоотношения спасли Россию от развала. Так появился российский вариант сочетания, права народов на самоопределение и территориальной целостности государства, созданный в результате взаимоотношений между Россией и Татарстаном, закрепленном в историческом договоре от 15 февраля 2004 года, открывшем России дорогу федеративного демократического развития. Вовсе не случайно, что на переговорах в Рамбуйе по косовскому вопросу на столах у их участников лежал этот договор, как один из вариантов решения это непростой проблемы.

Принцип территориальной целостности в определенных пределах и известном временном измерении вполне возможен. Однако не путем насильственного удержания в составе своих государств некогда завоеванных территорий и их покоренных народов. Он должен сопровождаться системой обязательных мер, направленных на создание заинтересованности этих территорий и их народов в пребывании в составе тех или иных государств. Примерно так, как некогда предлагал это сделать для России М. М. Сперанский. Сперанский допускал существование в составе империи государств и полугосударств с ограниченным суверенитетом. Так, в отношении Финляндии он придерживался тезиса о том, что это не губерния, а государство[208]. Он предлагал создавать определенные приоритеты для национальных окраин с тем, чтобы им было выгодно находиться в составе Российской империи, с тем, чтобы там возобладали центростремительные тенденции. К сожалению, этот принцип не был реализован, но он был обозначен.

Однако есть и реализованные варианты определенного сочетания права на свободное самоопределение и территориальной целостности, доказавшие свою жизнеспособность и служащие в качестве гарантий мира, стабильности и межнационального согласия.

Было бы неправильно полагать, что такое сочетание складывается само по себе, без войн и осложнений. Складывается оно, как правило, в ходе развала колониальных империй. Стоит вспомнить, легендарного У. Черчилля, который, вступая на пост главы английского кабинета, заявил, что он становится премьер-министром Его Величества не для того, чтобы председательствовать на похоронах Британской империи. Однако ход истории никому не подвластен. И ему пришлось председательствовать на этом процессе. В то же время он, будучи человеком незаурядного ума и более чем трезво мыслящим политиком, осуществлял переустройство империи в Содружество Наций с учетом мощно развивающегося национально-освободительного движения и, особенно в Индии. Именно он впервые предпринял попытку разумного сочетания права народов на самоопределение и территориальной целостности. Он в целости сохранил то, что можно было сохранить, предоставляя возможность выхода из состава Содружества, тем, кто к этому стремился. В последующем соответственно этому принципу путь от статуса доминиона до подлинно независимого государства прошли Индия, Пакистан и Южная Африка, оставаясь в то же время в составе Содружества.

Статус доминиона сохранили Канада, Австралия и Новая Зеландия. Их главами юридически является английская королева, которую в этих доминионах представляют генерал-губернаторы. Все государственные учреждения, вооруженные силы этих доминионов называются королевскими. Однако доминионы фактически являются независимыми государствами. Их существующий статус не только не стесняет, а более того, значительно расширяет возможности их внутреннего развития и международного функционирования.

В составе Британского Содружества Наций остаются десять колониальных территорий, которые не хотят выходить из него. Несколько референдумов, проведенных по этому вопросу, дали отрицательный результат. Причина в том, что, во-первых, эти территории обладают всеми возможными правами в устройстве своей внутренней жизни. Во-вторых, получают от метрополии большую помощь в развитии своей экономики и в реализации ряда культурно-духовных программ. В-третьих, имеют в лице метрополии - Великобритании международную гарантию своего суверенного развития.

В определенных кругах научной общественности и политической элиты страны существует точка зрения, по которой Россия до 1917 года была унитарным государством, и политика большевиков по созданию национальных республик являлась огромной ошибкой. Так, бывший советник Б. Н. Ельцина С. Станкевич переход страны к федеративным принципам государственного строительства называл «большевистскими штучками». Губернатор Пензенской области В. Бочкарев считает, что большевики тем самым заложили мину в государственное устройство[209]. Подобным образом, высказывался лидер ЛДПР В. Жириновский, в частности, заявивший на парламентских слушаниях по проекту закона о национальной политике Российской федерации в 2001 году, что «национальный вопрос, начиная с 1917 года, и до сих пор решается неправильно»[210].

Однако даже в более позднее время при самодержавном строе Российской империи функционировали парламенты Польши и Финляндии. Разделенный суверенитет Великого княжества Финляндского находил отражение в наличии границ, таможни, армии и своей денежной единицы. Особые статусы Туркестана, Кавказа, Казахстана, отчасти и башкирских земель носили на себе отпечатки народного суверенитета.

В общероссийском масштабе парламентаризм и народный суверенитет возродились в годы первой русской революции, когда состоялись выборы в Государственную думу. Однако самодержавная власть не хотела признавать ни народного суверенитета, ни Государственной думы. И в немалой мере именно по этой причине потерпела крах в 1917 году. Между тем, в России после революции 1905 года возникли определенные шансы для создания баланса между народным и государственным суверенитетами. Это была упущенная для страны возможность.

Факты свидетельствуют, что федерация стучалась во все двери окна России. С этим не могли не считаться и большевики, которые, вопреки своим принципам, в январе 1918 года вынуждены были объявить Россию федерацией, добровольным союзом народов в лице их республик.

Всем этим вынужденным мерам, направленным на учреждение в стране федерации, противостояли известные круги большевистских верхов, стремившиеся ликвидировать национальные республики. В течение всего периода развития СССР под лозунгом расширения прав союзных и автономных республик, на деле осуществлялся обратный процесс.

Эти круги, сосредоточив всю власть в руках высшей партийной инстанции, узурпировали народный суверенитет. После окончания гражданской войны предприняли действия, направленные на унитаризацию страны. 22 сентября 1922 г. Сталин направляет письмо Ленину (обнародовано только в 1989 г.), которое начинает словами: «Мы пришли к такому положению, когда существующий порядок отношений между центром и окраинами, т. е. отсутствие всякого порядка и полный хаос, становятся нетерпимыми...» и требует прекращения, как он писал, игры в «независимость республик». «За четыре года гражданской войны,— отмечал Сталин,— когда мы ввиду интервенции вынуждены были демонстрировать либерализм Москвы в национальном вопросе, мы успели воспитать среди коммунистов, помимо своей воли, настоящих и последовательных социал-независимовцев, требующих настоящей независимости во всех смыслах и расценивающих вмешательство ЦК РКП как обман и лицемерие со стороны Москвы». И поскольку «национальная» стихия «работает на окраинах не в пользу единства советских республик, а формальная независимость благоприятствует этой работе», Сталин настаивал на скорейшей замене «формальной (фиктивной) независимости формальной же (и вместе с тем реальной) автономией», потому что через год, по его мнению, «будет несравненно труднее отстоять фактическое единство советских республик».

Отсюда и принятое Политбюро РКП(б) по предложению Сталина постановление о вхождении независимых республик в состав РСФСР, т. е. концепция автономизации республик, являвшаяся магистральной линией на унитаризацию страны.

Эта линия была четко выражена в выступлениях на VIII съезде РКП(б) видных деятелей большевистской партии. Так, Г. Б. Пятаков назвал признание за народами России на самоопределение «дипломатической игрой, которую в некоторых случаях надо играть», но ее нельзя принимать всерьез[211]. А М. П. Томский, посмотрев на зал, произнес: «Я думаю, в этом зале не найдется ни одного человека, который сказал бы, что самоопределение наций, национальное движение является нормальным и желательным. К этому мы относимся как к неизбежному злу»[212]. Н. Осинский, заявил, что «он является лозунгом условным, демонстративным» к которым «мы неоднократно прибегали в первый период пролетарского движения»[213].

Преградой реальному становлению суверенитета республик и разграничению полномочий ветвей власти в них служил бесконечно усиливавшийся партийный диктат, опоясавший страну снизу до верху. В каждой республике, в каждой области или крае рядом с советским управлением, а по существу над ними находилась партийная власть.

Условность и демонстративность суверенитета, а фактически линии на свертывание прав народов, нашли отражение и в истории создания Татарской республики. В Татарии, как и в других республиках страны, преградой становлению парламентаризма и разграничению полномочий ветвей власти служил бесконечно усиливавшийся партийный диктат, опоясавший страну снизу до верху. В каждой республике, в каждой области или крае рядом с советским управлением, а по существу над ними находилась партийная власть.

Руководство ЦИК и более всего Совета Народных Комиссаров Татарской республики добивались реального разграничения функций власти между Обкомом партии и ЦИК Советов и СНК. Противоборство порой приобретало трагическую остроту.

Особенно упорный характер приобрела эта борьба после назначения в 1922 году председателем СНК Кашафа Мухтарова. Она руководством ОК ВКП(б) была оценена как групповая борьба, групповщина. В ней действительно присутствовали элементы групповщины. Однако изучение материалов партийных конференций и Пленумов показывает, что так называемая групповая борьба, тем не менее, была борьбой за разграничение полномочий между ОК ВКП(б) и советскими органами. В ходе этой тяжбы национальный вопрос использовался лишь как инструмент борьбы.

Суть этой борьбы заключалась в стремлении ЦК ВКП(б) монополизировать всю власть в своих руках. И потому не случайно, что Москва меняла как перчатки, и секретарей Обкома и председателей Совнаркома республики. Это происходило потому, что Центральному Комитету партии казалось, что секретари не справляются с задачей полного подчинения руководителей советских органов, а последние не осознают того, что нужно работать только по диктовке Обкома партии.

20 - 30 годы так или иначе характеризовались борьбой за реальные права республик и разграничение функций власти партийных и советских органов. Советы, вопреки мнению быстро меняющихся секретарей обкома партии, пытались обрести самостоятельность в руководстве хозяйственной и национально-культурной жизнью. В октябре 1927 года за месяц до созыва XIII областной партийной конференции, возмущенные единоличным руководством республикой секретарем Обкома Хатаевичем, в Москву в ЦК ВКП(б) выехали председатель СНК Шагимардан Шаймарданов и председатель ОКК Ахметшин. Там они перед ЦК партии поставили вопрос о необходимости Обкому согласовывать свои действия с Советом Народных Комиссаров республики и об отзыве из республики отвергающего этот принцип Хатаевича. Когда это не дало соответствующего результата, за 6 дней до открытия конференции в столицу выехали уже 10 наркомов во главе с председателем СНК Шаймардановым. И снова перед ЦК был поставлен тот же вопрос. Эта поездка, получившая широкий общественный резонанс, вошла в историю как «стачка наркомов»[214].

С принятием Конституций СССР, РСФСР и ТАССР в 1936-1937 гг. был положен конец автономным устремлениям республик в составе РСФСР. Не стало и автономных наркоматов. Отныне они превратились в наркоматы двойного подчинения. В стране четко наметилась линия на свертывание суверенных прав республик, в том числе и союзных. Как правильно отмечается в ряде исследований, с появлением СССР с несущей конструкцией ВКП (б) - КПСС «воссоздается имперский центр контроля национальных окраин» и что «идеология пролетарского интернационализма решала традиционные российские задачи интеграции различных наций и этнических групп в едином государстве»[215].

Права республик неуклонно сужались. Их Конституции, как говорил латвийский профессор А. Плотниекс, отличались от Конституции СССР только обложкой[216]. Эстонский профессор Ю. Боярс говорил, что «если бы республиканские законодательные органы имели те же полномочия, что и законодательные органы штатов, наши федеративные отношения были бы в значительно лучшем положении»[217].

Только начало перестройки в стране положило начало коренным изменениям в стране. Требовалась решительная ломка установившихся, по сути дела, унитарных взаимоотношений Союзного центра и республик. Демократизация межнациональных отношений становилась велением времени. Ибо СССР был лжефедерацией, основанный не столько на идее равноправия народов, сколько на союзе избранных и формально суверенных народов. В ней одни народы обладали, хотя и фиктивной, государственностью, другие ее вовсе не имели. Неравноправными были и существующие формы государственности. В республиках накапливалось недовольство существующей формой управления страной. Об этом свидетельствовали кровавые события в Казахстане, Нагорном Карабахе, Сумгаите, где для улаживания межэтнических конфликтов были применены вооруженные силы. Появление танков на улицах Тбилиси и Риги было грозным предзнаменованием грядущих перемен. Тогда говорили что это предзнаменование того, что они скоро появятся и на улицах Москвы. Так оно и случилось в дни путча ГКЧП в августе 1991 года.

Проявив на словах готовность к отказу от ряда ценностей прошлого, партия не оказалась готовой к отказу от монополии власти и решительному преобразованию СССР. Так называемая концепция перестройки, о которой говорили очень много, не содержала конкретной цели, и никто не знал о ее задачах. «У нас, - писал, Горбачев по этому поводу, - нет готовых рецептов»[218]. Их не было ни в начале перестройки, ни в ходе ее во многом стихийной и шумливой кампании. «Запоздалые и половинчатые «реформы» в области управления народным хозяйством не решали ни одну из задач, которые были призваны решить, и лишь вносили дезорганизацию в худо-бедно, но налаженную командно-централизованную систему управления народным хозяйством». Так оценил начавшуюся перестройку бывший Президент Украины Л. Кучма, работавший тогда руководителем крупного машиностроительного комплекса. «Про реформы 1988-1991 годов умные люди говорили: это все равно, что в условиях правостороннего движения разрешить отдельным товарищам ездить по левой стороне» - писал он[219]. В союзных республиках страны развернулась кампания провозглашения независимости, а автономные республики одна за другой принимали декларации о своем суверенитете.

В этих условиях 30 августа 1990 года и была принята Декларация о государственном суверенитете республики Татарстан. Подлинный парламентаризм и реальная борьба за суверенитет республики началась с принятием этого документа. Проведением референдума республики 21 марта 1992 года суверенитет получил всенародную поддержку. Результаты этих процессов нашли отражение в договоре года между Россией и Татарстаном от 14 февраля 1994. Это было подлинное проявление права народа республики на свободное самоопределение.

Последние изменения в законодательстве о порядке проведения выборов в субъектах Российской Федерации не могли не отразиться в законодательстве республик в составе России, в том числе и Татарстана. Был принят закон о приостановлении положения Конституции о выборах Президента республики. Отныне Президент республики должен избираться парламентом, а не прямым всенародным голосованием. Причем инициатива выдвижения кандидатов на альтернативной основе принадлежит Президенту Российской Федерации. Так, правда, на безальтернативной основе, Государственным Советом на новый срок был переизбран Шаймиев М. Ш.

На встрече с журналистами зарубежных русскоязычных средств массовой информации в июне 2008 года Минтимер Шаймиев заявил, что такое положение ущемляет права республик и более всего Татарстана, как республики задающей тон в федеративном развитии России.

Одновременно он подверг осуждению распространившиеся в средствах массовой информации слухи о возможности ликвидации поста Президента в республиках. Некоторые газеты писали, а радиостанция «Эхо Москвы» всячески смаковали как эти слухи, так реакцию Шаймиева на них. А она была резкой, но безупречно правомерной. Шаймиев напомнил, что в Конституции Российской Федерации написано, что вопросы организации внутренней власти субъектов Федерации является правом самих субъектов.

Возможно, что распространение этих слухов является проверкой реакции общественности на такой возможный шаг федеративных органов власти. Основанием для такого предположения является то, что заместитель председателя Государственной думы Олег Морозов выпускник исторического факультета Казанского университета систематически избиравшийся в Государственную думу по татарстанскому списку положительно отнесся к возможности ликвидации поста Президента в республиках. Так заставляет думать и то, что не выразили своего отношения ко всему этому ни руководство Единой России, ни Президент России Дмитрий Медведев.

Радиостанция «Эхо Москвы» 20 июня с участием некоторых политологов предприняла анализ возможной реакции на происходящее глав субъектов Российской Федерации. Прежде всего, был отмечен смелый шаг Президента Татарстана Шаймиева, как одного из виднейших политиков современной России. Вторым противником этих возможных нововведений был обозначен Президент Башкортстана Муртаза Рахимов. За ними, по мнению этой радиостанции, могли пойти многие колеблющиеся губернаторы. Не исключалось, что найдется немало таких глав субъектов Федерации, которые готовы поддержать сохранение принципа назначаемости глав субъектов.

Отмена поста Президента в республиках означала бы решительную ревизию федеративных основ России, противоречащей признанному в Конституции праву народов на свободное самоопределение. Это было бы началом демонтажа национальной государственности народов России, направленного на преобразование страны в унитарное государство.

А это, несомненно, чревато многими последствиями Может произойти то, о чем предостерегал в свое время Мирсаид Султан-Галиев панрусистов, как он называл сторонников губернизации России, низводя республики до уровня обычных административных единиц. Он писал, что такая политика ведет Россию к неизбежному распадению и расчленению. Он писал: «Былая Россия, восстановившаяся под нынешней формой СССР, недолговечна. Она преходяще и временна»[220].

Да, как и предсказал Мирсаид Султан-Галиев, СССР распался. Он, действительно оказался лишь преходящей и только временной формой существования России. Вопрос в том, не распадется ли нынешняя Россия? А это может случиться, если будет продолжаться политика направленная на ущемление прав народов, в том числе и русского народа. Если не будут созданы условия для развития всех регионов страны и не будет положен конец парадоксу, заключающемуся в том, что в самой богатой в мире стране живет столь бедный народ.

Современный мир, запутавшийся в путах противоречий между правом народов на самоопределение и принципом нерушимости границ, сможет выйти на путь гармонического развития интересов всех народов, проживающих на планете только в том случае, если окажется в состоянии извлекать уроки из истории.

Нельзя забывать, что история жестоко наказывает тех, кто не хочет у нее учиться. А учит она только тех, кто хочет получать ее уроки.