История и культура перед судом политики

Политике свойственно подчинять себе все и вся. Она во многом не считается и с прошлой историей и прошлой культурой. Ей кажется, что она может творить историю, более того, даже создавать ее. Так было во все времена. Не только в России, но и во все мире. Политика пытается сама писать и историю, создавать культуру, отвечающую ее потребностям. Она считает себя вправе чинить суд над историей и культурой. И над их творцами.

С особой силой это проявилось с приходом к власти большевиков, предпринявших попытку повернуть весь ход истории, создать новую пролетарскую культуру.

В Татарстане и Башкортостане это нашло отражение в связи с разоблачительной кампанией султангалиевщины. Самого Султан-Галиева обвиняли в желании изменить общественный строй, внедрении буржуазной демократии. Многим не понравилась его критика ряда положений Маркса и Ленина по национальному вопросу, его стремления уравнять в правах все республики создававшегося тогда СССР. Он был одним из немногих, предсказавших уже в начале 20-х годов прошлого столетия крах СССР. В 1923 году он был арестован, освобожден от всех своих должностей в советской структуре власти и исключен из партии. В 1929 году подвергся вторичному аресту и приговорен к расстрелу, который был заменен десятилетней ссылкой на Соловки. В 1940 он был расстрелян. Вплоть до своей реабилитации в 1989 году он считался главным националистом. Такова судьба человека, творившего историю и искавшего в будущей истории достойного места для всех угнетенных народов, в том числе и своего родного татарского народа. Оригинальные творения о перспективах мирового развития позволили признать Султан-Галиева идеологом третьего мира. Портреты этого человека были вывешены в кабинетах президентов Египта Гамаль Абдель Насера и Алжира Ахмеда Бен Беллы.

Его соратников во главе с Кашафом Мухтаровым, до 1924 года возглавлявших советские органы в Татарстане и затем переведенных на второстепенные должности в Москве, обвинили в создании так называемого «Московского центра». Этому «центру» инкриминировалась связь с троцкизмом, попытки организации крестьянских восстаний. Тогда же было сфабриковано дело «крестьянского Иттифака», по которому обвинялись Г. Баимбетов, М. Сагидуллин и др. Этот «Иттифак» был объявлен агентурой международного империализма. Вся эта кампания затронула многих деятелей науки, культуры и искусства. Отвержение «старой» буржуазной культуры приняло массовый характер. За ряд оригинальных трудов, в том числе и за работу «Татарские трудящиеся на путях Великого Октября» подвергся жесткой критике М. Сагидуллин. Известный писатель М. Галяу, правдиво описавший в романе «Мухаджиры» процесс вынужденного переселения татар из России в Турцию был объявлен националистом.

В Казани дело «Московского центра» раскручивалась как по партийной, так и по линии ОГПУ. Партийные руководители разоблачали султан-галиевщину в массах, а чекисты «выявляли» конкретных султан-галиевцев. На собрании партийного актива Верхнее Тородского района 12 октября 1939 года секретарь ОК ВКП(б) Разумов говорил: «В настоящее время мы переживаем период обострения классовой борьбы вокруг осуществления задач социалистического строительства совершенно ясно, что в этот период классовый враг стремится влезть в каждую пору, использовать все возможности для усиления своей работы против политики партии», против социалистического строительства». Причем, он дал четкую оценку и характеристику султан-галиевщине как «организационному протесту буржуазии против политики партии», «организованному проявлению буржуазного национализма и делил национализм на три отряда: отряд Гаяза Исхакова, который казался наиболее последовательным из всех националистов», Заки Валидова, который не пошел сразу по пути Гаяза Исхакова... Султан-Галиева, «который оказался гораздо более гибким и раньше других понял необходимость сближения с партией, позже других пошел на разрыв с партией»[231].

Все это дело было связано с делом «Яналифа», заключавшегося в сопротивлении насильственной замене традиционного для татар арабского алфавита на кириллицу. 39 татарских активистов написавших в ЦК ВКП(б) письмо с выражением протеста против этой замены также были осуждены.

Несколько слов «Джидегян». В принадлежности к нему кроме Гаделя Кутуя, которому приписывалась идея его создания, были обвинены Габдрахман Минский, Сайфи Кудаш, Накый Иссанбет, Сагит Агиш и Тухватулла Ченекай. Седьмого, якобы участника «Джидегяна» никто не смог назвать. Подозрения падали и на Галимджана Ибрагимова. Некто Х. Наумов в журнале «Октябрь» за 1931 год писал: «…Надо сказать открыто, Г. Ибрагимов не большевик, он татарский националист. Он оппортунист, который выражает устремления татарских националистов, осуществляет их цели через свою литературную агентуру «Джидегян»!»[232].

Однако суть дело. Начало это истории было положено поездкой в 1928 году Габдрахмана Минского и Гаделя Кутуя в Уфу. Несколько ранее приехал туда самостоятельно и Тухват Ченекай. Цель поездки заключалась в установлении дружественных отношений с башкирскими литераторами. В результате состоялся литературный вечер с участием татарских и башкирских писателей. Выступили со чтением своих стихов Мажит Гафури, Гадел Кутуй, Габдрахман Минский и Тухват Ченекай. Казанские гости вернулись домой удовлетворенные результатом своей поездки.

Однако вскоре кто-то донес, что тогда в Уфе была создана тайная буржуазная организация «Джидегян». Вскоре обвиненные по этому делу были арестованы. На страницах печати Казани и Уфы развернулась разнузданная кампания против арестованных литераторов, продолжавшаяся с перерывами до 60-х годов. Писателей травили друг на друга. Тон разоблачительной кампании задавали партийные органы обеих республик. Газеты и журналы, как бы соревнуясь, беспощадно клеймили предполагаемых «джигяновцев» и иже с ними «султангалиевцев». В свою очередь обозначенные пять «джигяновцев», открещиваясь от этой мифической организации, вынуждались писать на страницах печати не менее разоблачительные публикации с оговорами возможных членов «семерки». Таковы письма Т. Ченекая в газету «Башкортстан», Г. Минского в газету «Кызыл Татарстан». В них и других десятках статей на страницах периодической печати появлялись оговоры одни пуще других. Назывались уже не только имена «джигяновцев», но и десятков писателей и поэтов. В ходе этой искусственной созданной взаимно разоблачительной кампании соответствующие органы собирали досье на многих деятелей культуры и литературы. Арестованные по этому делу Г. Кутуй и Н. Исанбет также вынуждены были дать письменные показания аналогичного характера. На страницах печати Казани и Уфы развернулась разнузданная кампания против арестованных литераторов, продолжавшаяся с перерывами до 60-х годов. Писателей травили друг на друга. Тон разоблачительной кампании задавали партийные органы обеих республик. Газеты и журналы, как бы соревнуясь, беспощадно клеймили предполагаемых «джигяновцев» и иже с ними «султангалиевцев». В свою очередь обозначенные пять «джигяновцев», открещиваясь от этой мифической организации, вынуждались писать на страницах печати не менее разоблачительные публикации с оговорами возможных членов «семерки». Таковы письма Т. Ченекая в газету «Башкортостан», Г. Минского в газету «Кызыл Татарстан». В них и других десятках статей на страницах периодической печати появлялись оговоры одни пуще других. Назывались уже не только имена «джигяновцев», но и десятков писателей и поэтов. В ходе этой искусственной созданной взаимно разоблачительной кампании соответствующие органы собирали досье на многих деятелей культуры и литературы. Арестованные по этому делу Г. Кутуй и Н. Исанбет также вынуждены были дать письменные показания аналогичного характера.

Следствие продолжалось более полугода. В заключении ОГПУ при СНК СССР от 11 сентября 1930 года о деятельности «Джидегян» говорится: «…в деле нет материалов, подтверждающих состав преступления, инкриминируемого обвиняемым, поскольку эта деятельность не переходит границы советской легальности… дело № 114819 необходимо производством прекратить и арестованных освободить»[233]. Освободить освободили, однако клейма националиста с них не сняли. 25 июля 1937 года в разгар репрессий в стране секретарь Татарского обкома партии Мухаметзянов дал предписание органам НКВД «раскопать в архивах НКВД дело о контрреволюционной организации «Джиднегян» и дать соответствующие справки об участниках этой организации, указав меры, которые были приняты в отношении этих людей». Примечательно во втором пункте в этого предписания говорилось о необходимости «подобрать соответствующие материалы по поводу писателя Карима Тинчурина»[234].

Авторы воспоминаний о С. Кудаше пишут, что в 1941 году обсуждался вопрос о назначении Гаделя Кутуя наркомом просвещения ТАССР. Однако при обсуждении кто-то произнес, что он был участником контрреволюционной организации «Джидегян». Вопрос отпал, оставив на душе поэта глубокий след. И он добровольно ушел на фронт, откуда уже не вернулся. Вынужден был скрыться в дебрях Средней Азии талантливый поэт Тухват Ченекай.

Дело «Джидегян» продолжалось до 60-х годов двадцатого столетия. Видимо, это кому-то было нужно. Обвиненные в принадлежности к этой не существовавшей организации более 40 лет носили на себе ярлык «буржуазного националиста». В 1962 году председатель Президиума Верховного Совета Татарской АССР С. Г. Батыев в письме на имя Сайфи Кудаша писал, что ему после XX съезда КПСС было поручен заняться следственными материалами по делу «Джидегян». В результате, сообщает он, выяснилось, что «такой организации, тем более носящей антисоветский характер, не было». Выяснилось также и то, «нечестные люди, окопавшиеся тогда в органах, скрыли от партии» заключение ОГПУ от 11 сентября 1938 года[235].

В этом же контексте рассматривалась полемика между газетами «Кызыл Татарстан» и «Яна аул», соответственно издававшиеся в Казани и Уфе. 6 мая 1930 года ОКК Башкирского ОК ВКП(б) обсуждал резолюцию об этой полемике. Отмечалось, что «полемика эта по существу является выражением идеологической борьбы двух противоположных друг дру­гу направлений в национальном вопросе: с одной стороны буржуазно-национа­листического, с другой, обострившейся в связи... с оценкой политической и литературной деятельности татарского писателя коммуниста Г. Ибрагимова. «Документ давал свою оценку творчеству писателя, в котором содержится «мел­кобуржуазная кулацкая идеология, идеализм в оценке развития национальной культуры, отступление от ленинизма, отсутствие классовой дифференциации при оценке классовой борьбы в революции, наличие пантюркизма в теоретичес­ких и исторических трудах». Особо указывается выступление писателя против алфавита.

В качестве криминала Г. Ибрагимову вменялось издание брошюры Г. Касимо­ва «В дни революции», где содержалось утверждение об отсутствии татар в большевистском движении 1917 — 1918 годов, которое компенсировалось лево-эсеровским движением, равноценным тогда большевистскому. Между тем, дей­ствительно, в 1917 году большевистская и меньшевистская организация сущес­твовали объединённо. Возглавлял социал-демократов меньшевик Ибрагим Ахтямов, не признавший Октябрьскую революцию. Татарские же левые эсеры выступали с позиции борьбы за советскую власть. Однако времена изменились, и союзникам большевиков в революции уже давалась другая оценка.

Галимджан Ибрагимов обвинялся также в издании и распространении про­изведений Дэрдменда, Сагита Сюнчелея, Ф. Каримова, Ак-Егет-Заде, З. Бигиева и др., а также в выдвижении на профессорскую кафедру по литературе Абдрахмана Сагди. Резолюция бросила обвинение и в адрес Татарской Ассоциации Пролетарских Писателей (ТАПП) и такой же Ассоциации башкирских писате­лей. Видимо, автор резолюции Афзал Тагиров, возглавлявший Башкирскую писательскую организацию, имел на этот счет свое особое мнение. Ибо труд­но объяснить перепалку между интеллигенцией Татарстана и Башкортоста­на, одинаково причастной как к личности Султан-Галиева, так и к личности Галимджана Ибрагимова. В перепалку по сути дела включились не только две газеты, но и два Обкома. Башкирская резолюция почти целиком брала под защиту газету «Яна аул», осуждала редактора «Кызыл Татарстан» Бикбулатова, написавшего «клеветническое письмо», обвинявшее редактора «Яна аул» в левом сгибе.

В резолюции указывались и ошибки газеты «Яна аул». Среди них можно отметить определенную односторонность в полемике с «Кызыл Татарстаном», помещение статей татарских левых коммунистов и связанного с султан-галиевщиной Фатхи Бурнаша.

Все это, как и многое другое было глумлением над историческими и культурными традициями, творением суда над их творцами. Все это объяснялось возрастающим проникновением в область истории и науки большевистской идеологии. Отныне партия была высшей судией во всех областях культурной и общественной жизни.

Шедевром исторических сочинений и мерилом объективности была признана «История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)», одобренная ЦК ВКП(б) в 1938 году. Она была многократно издана миллионными тиражами. Во введении этой книги есть такие строки: «Изучение истории ВКП(б) обогащает опытом борьбы ра­бочих и крестьян нашей страны за социализм.

Изучение истории ВКП(б), изучение истории борьбы на­шей партии со всеми врагами марксизма-ленинизма, со всеми врагами трудящихся помогает овладевать большевизмом, повышает политическую бдительность.

Изучение героической истории большевистской партии во­оружает знанием» законов общественного развития и поли­тической борьбы, знанием движущих сил революции.

Изучение истории ВКП(б) укрепляет уверенность в окон­чательной победе великого дела партии Ленина-Сталина, победе коммунизма во всем мире»[236].

Эта книга стала мерилом объективности, и отступление от его положений каралось самым страшным образом.

Партийно-идеологическое вмешательство в историческую науку возрастала, охватывая все республики и области. Показательным был суд над золотоордынским периодом истории и культурным шедевром того времени эпосом «Идегей».

Между тем, именно по инициативе самих партийных органов незадолго до начала войны по инициативе самих партийных органов была начата подготовка к 500-летию этого героического эпоса татарского народа. Хотя война и прервала подготовку этого юбилея, тем не менее, в годы войны обращение к исто­рии татарского народа и особенно героические страницы этой истории широко использовались в агитационно-пропагандистской работе в тылу и на фронте. Воз­растал интерес к образу Идегея. Много сделали для восстановления различных вариантов эпоса Нигмат Хаким и Наки Исанбет. Было обнаружено 30 вариантов этого эпоса. Однако, видимо, национальный подъем стал вызывать опасение у властей. Тем более, что исход войны был ясен и уже не было необходимости в активном использовании татарского фактора.

Именно тогда 9 августа 1944 года появляется постановление ЦК ВКП(б) «О положении идеологической и массово-политической работы и партийной органи­зации Татарии и мерах по ее улучшению». В нем татарские историки и литерато­ры обвинялись в национализме, в идеализации истории Золотой Орды и эпоса «Идегей», который теперь уже был назван ханско-феодальным. Как будто не сами партийные инстанции, в том числе и Центральный комитет, оценили в свое время эпос как выдающееся литературное произведение, сравнимое с карельским эпо­сом «Калевала», индусским «Рамаяна», киргизским «Манас». И как будто не они сами приняли решение торжественно отметить 500-летие эпоса.

Постановление ЦК партии было законом для местных партийных организа­ций. Руководители Татарской партийной организации тут же устремились вы­полнять партийное постановление. Перед нами материалы пленума Обкома партии, состоявшегося 24 - 27 февраля 1945 года. Обсуждалось два вопроса: о неотложных мерах по подъему сельского хозяйства, по которому с докладом выступил первый секретарь ОК ВКП(б) З. И. Муратов, и о реализации вышеука­занного постановления Центрального Комитета. Был заслушан доклад секрета­ря Обкома по идеологии Малова. Доклад состоял из 66 машинописных страниц. В нем была подвергнута детальному анализу вся идеологическая работа в рес­публике. Основной упор был сделан на «просчеты» и «ошибки». Особенно до­сталось Институту языка, литературы и истории. Ученые Татарстана обвиня­лись в том, что вместо изучения совместной борьбы русского и татарского наро­дов против иноземных захватчиков, занимались изучением памятников литера­туры ХП - ХУ1 вв. В докладе говорилось, что одной из ошибок, допущенных учеными, являлось признание Золотой Орды прогрессивным государством с высоким развитием культуры и экономики. В докладе Малова особое место было отведено обличению Золотой Орды — ее агрессивности и разбойничьим нападениям на русские земли, безжалостному угнетению входивших в нее на­родов. О дастане «Идегей» говорилось так: «В течение нескольких лет... этот эпос совершенно неоправданно популяризировался как героический эпос та­тарского народа. В то же время ни слова не было о том, что эпос «Идегей» является выражением идей национализма». Читая эти строки, можно подумать, что местные партийные организации не принимали никакого участия в популя­ризации дастана. Не приходится сомневаться в том, что если бы Центральный комитет одобрил эту популяризацию, то руководство местной партийной орга­низации лавры присвоило бы себе. А поскольку сверху посыпались нарекания, то их тотчас переадресовали историкам и литературоведам. Такой подход под корень вырубал национальную идею и национальный дух.

Представляет интерес выступление по этому вопросу самого первого секре­таря Муратова. Вот некоторые из его высказываний: «Что было бы, если бы ЦК вовремя не исправил ошибки, допущенные нашими историками и литературо­ведами?» Действительно, что могло такого ужасного случиться? Может быть новое татарское нашествие? Первый секретарь на поставленный вопрос отвеча­ет так: «Они (т. е. допущенные ошибки — И. Т.) могли бы привести к обостре­нию отношений между русскими и татарами. А это был бы удар по нашей дружбе».

Получалось так, что на один народ клеветать было нельзя, а на другой — можно. Оказывается, в годы войны ученые пропагандировали и отстаивали антинаучный тезис о прогрессивности Золотой Орды и превозносили Идегея как народного представителя. В связи с этим Муратов поставил такой вопрос: «Почему же именно в эти годы войны они поднимают на щит этого нашего злейшего врага, в свое время изобличенного и разгромленного русским наро­дом?» Видимо, ставя этот вопрос, он не хотел считаться с неоспоримым фактом гибели Идегея не от русских людей, а от своих соплеменников, став жертвой междоусобицы и борьбы за власть. Неужели можно было обвинить историков и литературоведов в том, что они писали, опираясь на исторические факты и на сам эпос? «Нет, — утверждал партийный секретарь, — они виноваты и их долг состоит в том, чтобы смыть с себя эту вину». Виновниками в данном случае были обозначены, прежде всего, историк Хайри Гимади и писатель Наки Исан-бет. Им и другим ученым и писателям было в буквальном смысле приказано писать только об интернациональной дружбе и изучать вклад, который внесли татары в революционное движение. С тех пор было наложено табу на эпос «Идегей». О нем нельзя было даже упоминать. О Золотой Орде лучше не пи­сать, а если и писать — только как о государстве варваров и дикарей.

В период так называемой «хрущевской оттепели» произошло публичное избиение поэта Салиха Баттала, человека твердого духом, всегда имевшего свое собственное суждение по многим вопросам и не боявшегося их высказы­вать. Он прочитал свое стихотворение «Письмо Батый хану» перед слушателя­ми клуба писателей имени Габдуллы Тукая. Стихотворение было опубликовано в газете «Социалистик Татарстан» 1 июня 1961 года. Как известно, именно в это время в стране развернулась кампания по обсуждению новой Конституции СССР. Автор ратовал за то, чтобы Татария превратилась в союзную республику. Он говорил: «Мы должны жить самостоятельно, дышать своими легкими, а не жить в утробе матери России». Его оскорбляло прославление антитатарских творений Андрея Рублева. Редактор журнала «Казан утлары» А. Гумеров, получив текст стихотворения, запер его в своем сейфе и рекомендовал автору нигде не читать его, а концовку стихотворения принести для обсуждения в узком кругу. Суть стихотворения заключалась в осуждении культа личности вообще, начиная от хана Батыя, кончая Сталиным, Хрущевым. Баттал предупреждал, что поклонники культа начинают «Да здравствует генералиссимус Сталин, и заканчивают...Хрущев». Не обошел поэт вниманием и Пушкина. Нисколько не задевая творчество гения Пушкина, он сравнил узника Пушкина, жившего в Михайловском, с узником Моабита Мусой Джалилем. Примерно к тому же периоду относится и повесть Салиха Баттала «Кто восьмой?». Она была выражением протеста против нацизма. 5 января 1963 года на партийном бюро Союза писателей состоялось обсуждение персонального дела Салиха Баттала. присутствовали А. Гумеров, М. Амир, Г. Абсалямов, З. Нури, Р. Ишмуратов, Г. Паушкин, Т. Журавлев, И. Гази, Г. Батталов, А. Хасанова, представитель Бауманского РК КПСС Ахметов, Ш. Галеев, Ш. Идиатуллин, Р. Ишмуратова. Заседание несколько раз откладывалось, ибо однозначно обвинить человека в клеветничестве на русскую культуру и русский народ, на чем настаивал Т. Журавлев, было не так просто.

Оскорбленный нападками на него своих же коллег-писателей, Салих Баттал написал заявление в Центральную избирательную комиссию по выборам в Вер­ховный Совет ТАССР, в котором говорилось: «С клеймом распространителя вредных вещей на лбу к избирательным урнам не пойду». И потребовал от газеты «Социалистик Татарстан» опровержения «гнусной клеветы».

23 января 1963 года прошло собрание творческих работников республики. На нем необходимо остановиться подробнее, поскольку оно ярко показывает настроения, царившие среди писателей, композиторов, артистов и художников. После вступительного слова Ф. А. Табеева с докладом выступил секретарь ОК КПСС по идеологии М. З. Тутаев. В центре внимания докладчика была встреча Н. С. Хрущева с группой творческих работников, состоявшаяся 17 декабря 1962 года. По определению Тутаева разговор главы правительства с творческой ин­теллигенцией получился «задушевным и определившим задачи перед творчес­кими работниками по дальнейшему подъему искусства социалистического реа­лизма и утверждению коммунистической идеологии в борьбе против чуждых влияний упаднического буржуазного искусства». Выступая в прениях, председатель Союза композиторов республики и ректор консерватории Н. Жиганов сказал, что ему на этом совещании «казалось, что Ленин с нами, так как все, что говорил Н. С. Хрущев, открывая совещание, и доклад секретаря ЦК КПСС т. Ильичева Л. Ф. исходили от основного положения — «искусство принадлежит народу». Композитор добавил: «Вызывает удивление, когда некоторые критики и представители художественной интеллигенции договариваются до того, что якобы принцип социалистического реализма устарел, что он сковывает индиви­дуальность. Это ложь и неправда. Принцип социалистического реализма может сковать только тех, у которых отсутствует талант и тех, кто хочет навязать чуждые нам идейно-эстетические вкусы». Ректор консерватории высказался против того, чтобы в Казань приезжали джазовые коллективы, ибо «джазовая музыка, идущая к нам с Запада, не имеет ничего общего с реалистической содержательной музыкой». Он похвалил композиторов Татарии, которые «вдох­новленные историческими решениями XXII съезда КПСС, прилагают большие усилия для того, чтобы помогать партии и народу строить коммунизм». Он пожурил композитора Джавдата Фаузи, поэта Махмута Хусаина за некоторые совместные творения. «Такие стихи, - сказал он, - раньше писали сентимен­тальным барышням в их альбомах». Несколько снисходительно отнесся Н. Жиганов к творчеству Ф. Ахметова, которого определил как молодого и перспективного композитора. Он выразил недоумение тем, что последний «для своей неплохой мелодии» использовал текст поэта М. Лотфуллина «Люция»: «О своев­ременности текста говорит только имя девушки «Люция», а само содержание могло бы быть написано посредственным поэтом XVII или XVIII веков».

Не захотел отстать от Жиганова и писатель Мирсай Амир. Все свое выступ­ление он посвятил критике поэта Салиха Баттала, чье поведение «по его мне­нию» «оказывает нежелательное влияние на молодых поэтов». «Мы считаем его членом коллектива, страдающим некоторым чудачеством. Он способен на необдуманные поступки, вызывающие у отдельных обывателей смех, недоуме­ние, возмущение», - сказал Мирсай Амир, по мнению которого Салих Баттал не делает из этого никаких выводов и «продолжает делать вольности». «Он чувствует себя героем, говорит, что он ничего не боится — ни Табеева, ни Хрущева». Оратор придал этому «чудачеству» политическую окраску, сказав, что в нем «лежит червь национализма», «это не помогает укреплению дружбы между русским и татарским народами» и что «это способствует разжиганию национальной вражды».

Примерно в таких же осудительных тонах были выступления ряда художников и театральных деятелей.

Салиха Баттала исключили из партии, лишили возможности печататься. Так он и прожил свою жизнь: не сломленным изгоем.

Однако времена менялись. И история сама стала предъявлять свои обвинения политике. Роли менялись.

Документы

Постановление Бюро Татарского Областного комитета ВКП(б) № 39 , 6 октября 1944 года. Строго секретно.

Об ошибках и недостатках в работе Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории

На основании проверки работы Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, произведенной согласно решению ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идео­логической работы в Татарской партийной организации», и отчета директо­ра института т. Ярмухаметова, бюро Обкома ВКП(б) устанавливает, что Та­тарский научно-исследовательский институт языка, литературы и истории не справился с возложенными на него задачами по составлению истории Татарии, истории татарской литературы и научной грамматики татарского языка. Институт не перестроил свою работу в соответствии с требованиями, выдвинутыми Великой Отечественной войной Советского Союза. За время своего существования институт не сумел выпустить ни одной серьезной ра­боты на актуальные темы по истории Татарии и татарской литературы.

Вместо научной разработки истории Татарии, исследования и широкого освещения истории совместной борьбы русского, татарского и других народов нашей родины против чужеземных захватчиков, против русского царизма и помещичье-капиталистического гнета, а также истории социалистического преобразования Татарии за годы советской власти, популяризации выдающихся деятелей, революционеров татарского народа и героев Отечественной войны, - институт занимался, главным образом, разработкой истории Золотой Орды и изучением литературных памятников периода XII и XVI веков.

В своих трудах («Проспект периодизации истории», «История литера­туры» Яфарова и «Проспект периодизации истории литературы» Хисматуллина и Агишева) институт допустил серьезные ошибки. Сводятся они к тому, что Золотая Орда, при явном расхождении с исторической правдой, изображается прогрессивным государством, страной с высокоразвитой эко­номикой и культурой. Институт при разработке этих трудов совершенно игнорировал основные черты Золотой Орды, как государства агрессивного, проводившего захватнические войны и разбойничьи походы на земли рус­ского народа и его соседей, как государства тягчайшего гнета и разорения народов. Приукрашивая Золотую Орду, институт игнорировал прогрессив­ный характер разрушения этого государства.

Грубейшей ошибкой института является полное отождествление исто­рии Золотой Орды с историей современного татарского народа. Строя свои труды на упрощенных ложных и ненаучных позициях, институт рассмат­ривал период Золотой Орды, как величайший и яркий период истории та­тарского народа.

Серьезную ошибку допустил институт в разработке, оценке и популя­ризации ханско-феодального эпоса об Идегее. В течение нескольких лет этот антинародный эпос совершенно неправильно трактовался институтом, как героический эпос татарского народа и в таком виде популяризировался в Татарии. Институт обошел тот факт, что в эпосе «Идегей» выражены чуждые татарскому народу, как и всем народам СССР, националистические идеи (ненависть к русскому народу и идеи соединения татарских племен всех степных районов Дешт-Кипчака).

В своих работах по истории Казанского ханства институт не сумел дать правильного, научного анализа этого периода истории татарского на­рода.

В работах некоторых историков (Башкиров, Черепнин) присоедине­ние Казани к Москве характеризуется лишь как завоевание и захват, и иг­норируется исторически прогрессивное значение этого события.

Бюро Обкома считает, что ошибки института, выразившиеся в приукрашивании Золотой Орды, в полном игнорировании ее агрессивной сущно­сти, в антинаучной характеристике Золотой Орды, как родины татарского народа, в неправильной оценке ханско-феодального эпоса об Идегее, а так­же в односторонней оценке присоединения Казани к Москве, как захвата, являются националистическими ошибками и направлены против укрепле­ния дружбы между русским и татарским народами.

Бюро Обкома отмечает также серьезные ошибки, содержащиеся в ма­териалах института по истории татарской литературы. В принятом в 1940 г. проспекте о периодизации истории татарской литературы игнорируется огромное прогрессивное влияние русской культуры на творчество татарских писателей, не отражено отрицательное влияние ислама на развитие татар­ской культуры, не показана борьба передовых представителей татарского народа (К. Насыри, Г. Тукай и др.) против религиозного фанатизма мусуль­манского духовенства.

Институтом допущены недостатки и ошибки в разработке истории та­тарской литературы советского периода. В работе «Советская татарская ли­тература за 25 лет» по существу отрицается идейный и художественный рост татарской литературы за время советской власти.

Институт, таким образом, совершенно неправильно ориентирует та­тарскую общественность и подводит их к мысли, что будто бы татарская литература в период советской власти не достигла подъема, что явно не со­ответствует действительности.

Институт не организовал собирание и разработку материалов и доку­ментов, относящихся к периоду гражданской войны, а также материалов об участии татарского народа в Великой Отечественной войне Советского Сою­за против немецких захватчиков. Бюро Обкома ВКП(б) считает, что основными причинами серьезных ошибок и недостатков в работе института являются: отсутствие должного руководства институтом со стороны Обкома ВКП(б), слабая научная квали­фикация части научных работников, отсутствие серьезной постановки их теоретической учебы, низкий уровень научно-исследовательских работ в институте, замкнутость и оторванность института от общественности, от научных сил вузов и учреждений г. Казани, отсутствие квалифицированного обсуждения научных работ на Ученом Совете института.

Некоторые сотрудники института, слабо владея методами марксизма-ленинизма, оказались не в состоянии правильно оценить труды татарских буржуазных ученых и подчас слепо следовали за буржуазными учеными (в оценке истории Золотой Орды).

Директор института т. Ярмухаметов оказался неспособным направить работу института, не сумел вскрыть серьезные ошибки националистическо­го характера в трудах отдельных сотрудников и внештатных авторов ин­ститута, не организовал критический разбор этих трудов, игнорировал кри­тику и указания на ошибки и недостатки в работе института, создал в ин­ституте атмосферу беспечности и благодушия.

Тов. Ярмухаметов, таким образом, не обеспечил руководство институ­том. Даже после постановления ЦК ВКП(б), указавшего на серьезные ошибки националистического характера, допущенные в работах института, т. Ярмухаметов не принял мер для быстрейшего их исправления.

Бюро Обкома ВКП(б) постановляет:

1.Снять с работы директора Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории т. Ярмухаметова X., как несправившегося с работой и допустившего серьезные ошибки националистиче­ского характера в научных работах института и объявить ему выговор.

Поручить тов. Шафикову совместно с отделом кадров ОК ВКП(б) по­добрать и внести на утверждение бюро ОК ВКП(б) кандидатуру на долж­ность директора Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории.

2. Предложить дирекции Татарского научно-исследовательского ин­ститута в полном соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татар­ской партийной организации» устранить допущенные ошибки и коренным образом перестроить научно-исследовательскую работу института. Организовать научную разработку истории Татарии и татарской литературы, обратив особое внимание на исследование и освещение истории совместной борьбы русского, татарского и других народов СССР против чужеземных захватчиков, против царизма и помещичье-капиталистического гнета, а также истории социалистического преобразования Татарии в период совет­ской власти, на популяризацию выдающихся деятелей, ученых и револю­ционеров татарского народа и его сынов-героев Отечественной войны. Привлечь к этой работе как татарских, так и русских ученых и литераторов г. Казани и, прежде всего, ученых Казанского государственного университе­та им. Ульянова-Ленина и Педагогического института, а также привлекать к сотрудничеству в работах института ученых других городов СССР.

Поручить дирекции института разработать и представить к 15/XI-1944 г. в Обком ВКП(б) план научно-исследовательской работы по истории Татарии и участию татарского народа в Великой Отечественной войне про­тив немецко-фашистских захватчиков.

3. Просить ЦК ВКП(б) организовать постоянную комиссию по исто­рии Татарии при институте истории Академии Наук СССР, на которую воз­ложить как разработку наиболее сложных и неизученных вопросов истории Татарии, так и редактирование важнейших научных и научно-популярных трудов Татарского научно-исследовательского института языка, литературы и истории, а также поручить этой комиссии приступить к составлению раз­вернутого проекта по истории Татарии с тем, чтобы к концу 1945 г. сдать в производство «Очерки по основным этапам истории татарского народа». Обязать дирекцию и парторганизацию института организовать серьезную работу по повышению теоретического уровня и научной квали­фикации работников института и глубокому изучению ими трудов класси­ков марксизма-ленинизма, организовать подготовку и защиту диссертаций на ученые степени и звания. Предложить институту к 1 ноября представить Обкому ВКП(б) план разработки и издания научной биографии революционеров татарского народа - Хусаина Ямашева, Камиль Якуба и Мулланура Вахитова, а также издания материалов о творчестве ученого-просветителя Каюма Насыри. Обязать институт подготовить сборник очерков по истории татарской литературы, обратив главное внимание: на научный анализ общест­венной и творческой деятельности выдающихся татарских писателей (Г. Тукая, Г. Камала, Кулахметова, Ф. Амирхана, М. Гафури, Такташа и др.); на показ лучших литературных традиций, идейного и художественного роста советской татарской литературы, на правильную оценку положитель­ных сторон и недостатков в творчестве современных татарских писателей. Считая совершенно неудовлетворительной работу по сбору и изуче­нию фольклора, предложить институту организовать научные экспедиции в районы Татарии и обеспечить сбор, научную разработку и издание фольк­лора. В первую очередь организовать сбор фольклорного материала об Оте­чественной войне Советского Союза против немецких захватчиков, привлечь к этой работе музей республики и общественность Татарии - учителей, избачей и др. Поставить перед Наркомпросом РСФСР вопрос о создании при институте сектора этнографии и восстановлении неправильно ликвидированного в 1941 г. сектора русского языка для татарских школ со штатами по 2 научных работника в каждом секторе. Предложить директору института создать широкий актив вокруг института (научные корреспонденты, внештатные авторы и т. д.), система­тически созывать Ученый Совет института и обсуждать на его заседаниях, с участием представителей общественных организаций и научных учрежде­ний, отдельные научные вопросы. Указать т. Контюкову (Наркомпрос ТАССР) на неудовлетвори­тельное руководство работой института и потребовать усилить контроль за его работой и заботу об удовлетворении нужд института и научных сотруд­ников. Отметить неудовлетворительное руководство парторганизацией института со стороны Молотовского райкома ВКП(б) и обязать Молотовский РК ВКП(б) усилить руководство партийной организацией института и помочь ей организовать теоретическую и политическую учебу работников института. Поручить СНК ТАССР (т. Шарафееву) в течение октября 1944 г.
разрешить вопрос об улучшении материально-бытовых условий для науч­ных работников института. Поручить секретарю ОК ВКП(б) по пропаганде т. Шафикову вы­ступить в областной печати со статьей об ошибках в освещении истории Та­тарии и задачах татарской историографии в связи с решением ЦК ВКП(б) «О состоянии и мерах улучшения массово-политической и идеологической работы в Татарской партийной организации».

[1] Волобуев О., Кулешов С., Шелохаев В. Историко-партийная наука: условия развития // Коммунист. 1989. № 16. С.38.

[2] Афанасьев Ю. Н. Прошлое и мы // Коммунист. 1985. № 14. С.111.

[3] Если она не сражается ни в каких битвах, зачем же в таком случае брать ее факты на вооружение? – И. Т.

[4] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. М. Т.2. С.102.

[5] Как Сталин критиковал и редактировал конспекты школьных учебников по истории (1934-1936) // Вопросы истории. 2004. № 4. С.3-30.

[6] Там же.

[7] Егоров В. Л. Сарай, Сарайчик, Бахчисарай // Родина. 1997. №3-4. С.74.

[8] Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. М.,1985. С.101.

[9] Там же. С.74.

[10] Греков Б. Д., Якубовский А. Ю. Золотая Орда и ее падение. М.,1950. С.232.

[11] Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская система. Очерк третий // Рубежи. 1995. № 3. С.53.

[12] Там же. С.49-50.

[13] Кривошеев Ю. В. Русь и монголы: Исследование по истории Северо-Восточной Руси XXII – XV вв. СПб., 2003. С.118.

[14] Там же. С.131.

[15] Щавелев С. П. Славянская дань Хазарии: новые материалы к интерпретации // Вопросы истории. 2003. №10. С.142-143.

[16] Там же. С.307.

[17] Бордюгов Г., Козлов В., Логинов В. Непослушная история, или новый публицистический рай // Коммунист. 1989. № 14. С. 74.

[18] Афанасьев Ю. Н. Прошлое и мы // Коммунист. 1985. № 14. С.105.

[19] Коммунист. 1988. № 16. С. 90.

[20] Троцкий Л. Д. К истории русской революции. М., 1990. С. 273.

[21] Отечественная история. 2007. №4. С.103.

[22] Там же.

[23] Бунин И. А. Окаянные дни. М. : Сов. Писатель, 1990. С.42.

[24] Горький А. М. Собр. сочинений в 16 томах. М., 1979. Т. 2. С.275-276.

[25] Архив русской революции, издаваемый И. В. Гессеном. Берлин, 1922. М., 1991. Т. 1. С. 7.

[26] Блок А. Собрание сочинений: в 6-ти тт. М., 1971. Т. 6. С.333.

[27] Волобуев П. В. Выбор путей общественного развития: теория, история, современность. М.: Издательство политической литературы, 1987. С. 308.

[28]Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. Т.20. С.167.

[29] Цит. по книге: Р. В. Шайдуллина Крестьянство Татарстана. Экономический и общественно-политические аспекты (1920-1929 гг). Казань, 2004. С.183.

[30] Тагиров И. Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (XX век ). Казань: Татарское книжное издательство, 1999. С.103.

[31] Жеребцов Г. А. Крестьянские восстания в Забайкалье (конец двадцатых – начала тридцатых годов двадцатого столетия). Чита, 2005.

[32] Цит. по указанной монографии Тагирова И. Р. С. 182.

[33] Цит. по указанной монографии Жеребцова Г. А. С. 13.

[34] Мирсәет Солтангалиев. Сайланма әсәрләр. Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды, Казань, Издательство «Гасыр». Приложение к журналу «Гасырлар авазы» – «Эхо веков», с.538.

[35] Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т.41 с.3

[36] См. Например: Clements B. E. Bolshevik women // The Russian revolution: The essential readings. L; Toronto, 2001. Figes O., Kolonitskii S. Interpreting the Russian revolution: The language and symbols of 1917. - New Haven, L, 1999, Hanson St. Time and revolution: Marxism and the design of Soviet justice. Chapel Hill; L, 1997, Hillyar A. Revolutionary women in Russia 1870-1917. A study in collectivebio g­raphy. - Manchester; N. Y., 2000 и др.

[37] Вилъямс Альберт Рис. О Ленине и Октябрьской революции. – М., 1960. С. 65.

[38]Haimson L. Lenin's revolutionary career revised: Some observations on recent dis­
cussions // Kritika: Explorations in Russian and European history. - Bloomington, 2004. -
Vol. 5. - N 1. - P. 55-80.

[39] Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. М. Т. 20. С. 476.

[40] Бердяев Н. Истоки и смысл русского коммунизма. М.,1991. С. 3.

[41] Ряжев А. С. Просвещенное духовенств при Екатерине II // Вопросы истории. 2004. № 9. С. 43.

[42] Это был офицер русской армии, полиглот, человек широких умственных интересов, ставший впоследствии членом Вольного экономического общества. Хусейнов получил образование сначала в Каргалинском посаде под Оренбургом, затем в Бухаре и Кабуле. Как пишет об этом А. С. Ряжев, он там выполнял секретное поручение Коллегии иностранных. Хусейнов некоторое время служил в Оренбурге, затем был назначен казахским ахуном. На этом посту снискал доверие уфимского губернатора О. А. Игельстрома. Именно ему во многом был обязан Хусейнов своим назначением. И он оправдал оказанное ему доверие. Он, будучи зятем хана Нурали и тестем хана Джангира, сделал немало для умиротворения казахской степи. Внес он свой вклад и в привлечении на сторону императорского трона шейха Мансура на Кавказе, что было расценено, как крупный успех и вменено лично в заслугу Хусейнова.

[43] Российские реформаторы. Начало XIX - начало XX в. М.: Международные отношения, 1995. С.45.

[44] Там же. С.86.

[45] Царь Александр II в отличие от своего предшественника Александра I, считавшегося сторонником конституционных реформ, считал, что России нельзя давать конституцию, иначе она распадется.

[46] В результате польское национально-освободительное движение распространилось на западные губернии России – Белоруссию, Литву и Правобережную Украину. Лозунгом восставших теперь уже было не просто восстановление конституции, а достижение полной независимости. На это власти отвечали лишь силой. Их позиция была четко выражена в словах царя своему наместнику: «надо твердо идти по предназначенному пути главным основанием, которого должна быть неразрывная связь Царства с Россией».

[47] Российские реформаторы. Начало XIX - начало XX в. М.: Международные отношения, 1995. С.35.

[48] Там же. С.44.

[49] Особенно жутким был погром Белостоке, где из 100 тысяч жителей 70 процентов составляли евреи. Во время этого погрома было убито 80 и ранено свыше 80 евреев, разграблено 169 домов и магазинов. Имущественный ущерб оценивался в 200 тысяч рублей. Царь и правительство открыто поддерживали октябристов, на которых лежала главная вина в организации еврейских погромов. Примечательно, что главным организатором еврейских погромов был дворцовый комендант Д. Ф. Трепов.

[50] Галай С. М. Еврейские погромы и роспуск I Государственной думы // Вопросы истории. 2004. № 9. С. 24.

[51] Первый съезд РСДРП. Март 1898 года. Документы и материалы. М., 1958. С.83.

[52] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и Пленумов ЦК. М. Т.1. С.63.

[53] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1961. Т.25. С.263.

[54] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1960. Т.8. С.193.

[55] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т.30. С.42.

[56] ЦГА ИПД. Ф. 109. Оп.5. Д.54. Л. 161-162.

[57] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т.36. С.15.

[58] Известия Армейского Исполнительного комитета 5-й армии. 1917. 18 апреля.

[59] Известия Армейского Исполнительного комитета 5-й армии. 1917. 9 июня.

[60] Известия Армейского Исполнительного комитета 5-й армии. 1917. 24 июня.

[61] Савинков Б. В. О самоопределении народов // Россия. 1990. № 7.

[62] Астраханский вестник. 1917. 20 декабря.

[63] Потресов А. Н. Из архива // Слово. 1990. № 11. С.50.

[64] Потресов А. Н. Из архива // Слово. 1990. № 11. С.50.

[65] Коммунист. 1989. № 7. С.3.

[66] Астраханский вестник. 1917. 13 июня.

[67] Известия Всероссийского мусульманского военного Совета. № 208. 19 сентября (2 октября).

[68] Известия Всероссийского мусульманского военного Совета. 1917. 3 декабря.

[69] Центральный военно-исторический архив. Ф.7856-1. Д.54. 56-61 л. и обор.

[70] Известия Армейского комитета IX армии. 1917. 8 декабря.

[71] Центральный военно-исторический архив. Ф.2067. Оп.3. Д.6. Л.345.

[72] Центральный военно-исторический архив. Ф.2067. Оп.3. Д.59. Л. 15-16.

[73] Центральный военно-исторический архив. Ф.1837. Оп. 1. Д. 225. Л.176.

[74] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т. 31. С.436.

[75] Декреты Советской власти. М., 1957. Том 1: 25 октября 1917 г. – 16 марта 1918 г. С.176.

[76] Там же.

[77] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т. 35. С.182-183.

[78] Съезды Советов советских республик. Сборник документов. 1917-1922 гг. М.: Государственное издательство юридической литературы, 1960. Т. 2. С.17.

[79] Ленин В. И. Полн. собр. Соч. М., 1962. Т. 35. С. 304.

[80] Там же. С. 288.

[81] Известия Всероссийского мусульманского военного шуро. 1917. 23 ноября.

[82] Савва М. В. Изучение латентного этапа сепаратизма: несколько первых вопросов // Этнопанорама. 2000. №3. С.20.

[83] Ремнев А. В. Генерал-губернаторская власть в XIX столетии. К проблеме организации регионального управления Российской империи. – Имперский строй Росси в региональном измерении. (IX – начало XX веков). Сборник научных статей. М., 1997. С.61.

[84] Известия Всероссийского мусульманского военного шуро. 1917. 12 декабря.

[85] Там же. 1917. 14 января.

[86] Там же. 1917. 3 декабря.

[87] Известия Енисейской губернии. 1917. 27 октября.

[88] Коробкин А. А. Современная историография «демократической контрреволюции» в восточной части России // Россия в XX в.: история и историография. Екатеринбург, 2002. С.150.

[89] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т.35. С.115.

[90] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1962. Т.35. С.251.

[91] Восьмой съезд РКП(б). Протоколы. М., 1959. С.47.

[92] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970. Т. 2. С.45.

[93] Известия ЦК КПСС. 1989. С.208-209.

[94] Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923 – 1927. М., 1990. Т. 1. С.69.

[95] Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР. 1923 – 1927. М., 1990. Т. 1. С.69.

[96] Там же. С.71.

[97] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1964. Т.45. С.357.

[98] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1964. Т.45. С.381.

[99] Роговин В. Была ли альтернатива? Троцкизм: Взгляд через годы. М., 1992. С.59.

[100] Уроки дает история. М., 1989. С.125.

[101] Сталин И. В. Сочинения. М., 1954. Т.9. С. 66.

[102] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 409-410.

[103] Там же. С.91.

[104] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.77.

[105] Там же. С.435-436.

[106] Там же. С.537-538.

[107] Коммунист. 1990. № 5. С.90-93.

[108] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.538.

[109] Тайны национальной политики ЦК РКП. Стенографический отчет секретного IV совещания ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей в г. Москве 9 –12 июня 1923 г. Стенографический отчет. М., 1992. С.240.

[110] Там же. С.270.

[111] Там же. С.272.

[112] Огонек. 1990. № 28.

[113]КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. М., 1970. Т.2. 1917-1924. С.440.

[114] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.54. Л.73-74.

[115] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.54. Л.76-77.

[116] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.54. Л.142.

[117] ЦГА ИПД РТ. Ф.15. Оп.2. Д.183. Л.19.

[118] ЦГА ИПД РТ. Ф.15. Оп.2. Д.183. Л.21-24.

[119] ЦГА ИПД РТ. Ф.15. Оп.2. Д.183. Л.26.

[120] Там же. Л.56.

[121] ЦГА ИПД РТ. Ф.15. Оп.2. Д.183. Л.71-72.

[122] Там же. Л.75

[123] Там же. Л.80.

[124] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.55. Л.263-264.

[125] Валентинов Н. Недорисованный портрет. Встречи с Лениным. Малознакомый Ленин. Ранние годы Ленина. М., 1993. С.170.

[126] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.43. Т. 1. Л.42.

[127] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.55. Л.276.

[128] Восьмой съезд РКП(б). Протоколы. М., 1959. С.80-81.

[129] Там же. С.82.

[130] Там же. С.90.

[131] Известия ЦК КПСС. 1989. С.208-209.

[132] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1961. Т.30. С.42.

[133] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.54. Л.161-162.

[134] Валентинов Н. Недорисованный портрет. Встречи с Лениным. Малознакомый Ленин. Ранние годы Ленина. М., 1993. С.170.

[135] Потресов А. Н. Из архива // Слово. 1990. № 11. С.50.

[136] Потресов А. Н. Из архива // Слово. 1990. № 11. С.50.

[137] Там же.

[138] Коммунист. 1989. № 7.С.3.

[139] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1961. Т.23. С.1.

[140] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 525-526.

[141] Неизвестный Султангалиев. Рассекреченные документы и материалы. Казань, 2002. С. 545.

[142] Там же. С. 200-201.

[143] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.1. Д.45. Л.2.

[144]Всемирный доклад по социальным наукам. М., 2002. С.53.

[145] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.55. Л.276.

[146] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 219-220.

[147]Заки Валиди Тоган. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных тюрок за национальное существование и культуру. М., 1997. С.227.

[148] Мирсаид Султангалиев. Статьи, выступления, документы. Казань, 1992. С.91-92.

[149] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 447.

[150] Там же. С. 445.

[151] ЦГА ИПД РТ. Ф.583. Оп.1. Д.26. Л.23.

[152] Заки Валиди Тоган. Башкуртларин тарихи. на турецком и башкирском языках. Анкара, 2003. С. 404.

[153] Неизвестный Султангалиев. Рассекреченные документы и материалы. Казань, 2002. С. 266.

[154] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1964. Т.45. С. 358.

[155] Ленин В. И. Полн. собр. соч. М., 1964. Т.45. С. 545.

[156] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 535.

[157] ЦГА ИПД РТ. Ф. 109. Оп.5. Д.109. Л.163.

[158] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 545.

[159] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.457.

[160] Двенадцатый съезд РКП(б). 17-25 апреля 1923. Стенографический отчет. М., 1968. С.580.

[161] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 409-410.

[162] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С. 435-436.

[163] Там же. С. 537-538.

[164] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.538.

[165] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.154.

[166] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.124.

[167] Там же. С.119.

[168] За попытку организации вооруженного восстания на Северном Кавказе Катханов был расстрелян.

[169] Мирсаид Султангалиев. Избранные труды. Казань, 1998. С.124.

[170] ЦГА ИПД РТ. Ф.109. Оп.5. Д.55. Л.412.

[171] В. А. Тишков писал: «То, что национальное самосознание – понятие социально-культурное, с ним не рождаются, его обретают в ходе воспитания и социализации личности, - аксиома современного научного знания». Этот автор предлагал отказаться от национально-территориальной федерации и перестроить страну по территориальному принципу // Коммунист. 1989. №1. С.54.

[172] Коммунист. 1989. №6. С. 71.

[173] Коммунист. 1989. №3. С.79.

[174] О наличии таких настроений Э. Тадевосян. Ленин, федерализм и наше время // Коммунист. 1990. №6. С.17.

[175] Коммунист. 1989. №9. С.63.

[176] Коммунист. 1989. №8. С.68.

[177] Коммунист. 1989. №6. С.71.

[178] Там же. С.70.

[179] Коммунист. 1990. №11. С.20.

[180] Там же. С.30.

[181] Коммунист. 1990. № 6. С.19.

[182]Тайны национальной политики ЦК РКП: Четвертое совещание ЦК РКП с ответственными работниками национальных республик и областей в г. Стенографический отчет. М., 1992. С.104.

[183] Коммунист. 1989. №6. С.78.

[184] Тишков В. А. Народы и государство // Коммунист. 1989. №1. С.53.

[185] Известия ЦК КПСС. 1990. № 12. С.20.

[186] Известия ЦК КПСС. 1990. №12. С. 15-19.

[187] Известия ЦК КПСС. 1990. №12. С. 94.

[188] Известия ЦК КПСС. 1990. №12. С. 104-106.

[189] Коммунист. 1989. № 15. С. 48-50.

[190] Коммунист. 1989. № 4. С.85.

[191] Коммунист. 1989. №6. С. 63.

[192] Коммунист. 1989. № 7. С.70.

[193] Там же. С.71.

[194] Аклаев А. Р., Дробижева Л. М., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996. С. 57.

[195] Там же. С.59.

[196] Аклаев А. Р., Дробижева Л. М., Коротеева В. В., Солдатова Г. У. Демократизация и образы национализма в Российской Федерации 90-х годов. М., 1996. С.61.

[197] Все ссылки по этой части лекции даются по работе М. Н. Лукьянова «Россия – для русских» или «Россия – для русских поданных»? Консерваторы и национальный вопрос накануне первой мировой войны // Отечественная история. 2006. № 2. С.36-46.

[198] Комсомольская правда. 2008. 31 января – 7 февраля.

[199] Сергеевич В. Древности русского права. СПБ, 1903. Т.2. С.252.

[200] Там же.

[201] Сергеевич В. Древности русского права. СПБ, 1903. Т.2. С. 657.

[202] ЦГА ИПД РТ. Ф. 15. Оп.15. Д.1899. Л. 4-6.

[203] Гражданские и политические права: комитет по правам человека. Изложение фактов. №15. Женева. Организация Объединенных наций. 1992. С. 13.

[204] Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. I. Курс русской истории. Часть I. М., Мысль,1987. С.198-199, С.201-202.

[205] Садри Максуди Арсал. Тюркская история и право. Казань: Изд-во «Фђн», 2002. С.227.

[206] Худяков М. Очерки истории Казанского ханства. Казань, 1990. С. 190-191.

[207] Мирсаид Султан-Галиев Избранные труды. Казань: Гасыр, 1998. С.538.

[208] Российские реформаторы. XIX – начало XX в. М.: Международные отношения, 1995. С.44.

[209] Российская газета. 2000. 12 января.

[210] О проекте федерального закона «Об основах государственной национальной политики Российской Федерации». Материалы парламентских слушаний. М.: Издание Государственной Думы, 2000. С.50.

[211] Восьмой съезд РКП(б). Протоколы. М., ГИПЛ, 1959. С.80-81.

[212] Там же. С.82.

[213]Там же. С.90.

[214] Стенографический отчет заседаний XIII областной партийной конференции. (23-29 ноября 1927 г.). Казань: Издание газеты «Красная Татария», 1927. С.236-237.

[215] Богомолов С. А. Российская и Британская империи: компаративный анализ геополитических моделей. – Проблемы Российской государственности: вопросы истории, теории, практики. Сборник научных трудов. М., 2004. С.79.

[216] Коммунист. 1989. №6. С. 75.

[217] Коммунист. 1989. №1. С. 74.

[218] Горбачев М. С. Перестройка и новое мышление для нашей страны и для всего мира. М.: Изд-во полит. лит-ры, 1987. С.62.

[219] Леонид Кучма. Украина – не Россия. М.: Время, 2003. С.417-418.

[220] Мирсаид Султан-Галиев. Избранные труды. с.538.

[221] Ключевский В. О. Сочинения. В 9т. – Т. 2: Курс русской истории. – Ч. II. М., 1988. С. 41-42.

[222] Сергеевич В. С. 65.

[223] Декреты Советской власти. том I. 25 октября 1917 г.-16 марта 1918 г. М., 1957, с.341.

[224] Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. М., 1981. Т.2. С.130.

[225] Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения. М., 1985. Т.2. С 301-303.

[226] Литвин А. Красный и белый террор в России. 1918 – 1922 гг. М., 2004. С. 282-283.

[227] Литвин А. Красный и белый террор в России. 1918 – 1922 гг. М., 2004. С.284.

[228] Кизилов Ю. А. Традиции соборности и парламентаризма в России // Проблемы Российской государственности. М., 2004. С.19.

[229] Муса Джарулла Бигиев. Избранные труды: в 2 т. Казань, 2005. Т.2. С.13.

[230] Захарова Л. Г. Александр II: человек на троне // Вестник истории литературы и искусства. М., 2005. Т. 1. С. 305-306.

[231] Тагиров И. Р. Очерки истории Татарстана и татарского народа (XX век). Казань, 1999. С. 207.

[232] Кудашева С., Кузеев Р. Жизнь, длиною в один век. Воспоминания. Уфа, 1998. С. 113.

[233] Зайнутдинова Д. Прозаик, поэт, драматург, публицист. ( К 105-летию со дня рождения Аделя Кутуя) // Гасырлар авазы-Эхо веков. 2008. №2. С.211.

[234] Вәлиев Р. Болак арты республикасы. Казан, 1999. Б.160.

[235] Кудашева С., Кузеев Р. Жизнь, длиною в один век. Воспоминания. Уфа, 1998. С.116.

[236] История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс / под ред. комиссии ЦК ВКП(б). Одобрен ЦК ВКП(б). ОГИЗ. М., 1946. С.4.