Остановка процесса?

Мы утверждали, что легитимное право на самозащиту от опасьюс которые представляют ненадежные или нечестные право­применительные процедуры, дает каждому человеку право конт­ролировать то, как другие люди принудительно обеспечивают своИ права в конфликтах с ним; а также, что он имеет право поручить своему охранному агентству реализовать это право от его имени. Когда мы объединяем этот анализ с нашим описанием вознИКно _ вения монополии de facto, не будет ли это «доказывать» слишком много? Существование монополии de facto создает (в сИтуации равных прав) дисбаланс сил. Это увеличивает безопасность для некоторых людей и в то же время увеличивает опасность для дру­гих; это увеличивает безопасность тех клиентов доминирующего еттста которые не могут быть наказаны другими людьми без разрешения их агентства, в то время как для тех ; кому становит­ся сложнее защитить се бя от несправедливых действий со стоРоны клиентов доминирующего агентства или самого агентства ; оПасность увеличивается. Не позволяет ли право на легитимную Сам озащиту каждоИ из сторон запрещать какие-то действия дру­гой сTороне, чтобы уменьшить риски для себя? Может ли доминИ - Рающее охранное агентство и его клиенты ; действуя в целях само-uni-m ; запретить другим людям присоединяться к конкуриру-Щему охранному агентству? Ведь в результате конкурирующее агентство может стать сильнее доминирующего, тем самым созда­вая угрозу для клиентов последнего и делая их положение менее безопасным. Можно предположить, что запрет, ограничивающий свободу клиентов менять охранные агентства, будет действовать и для клиентов доминирующего агентства, ограничивая их свободу смены агентства. Даже если ни один из конкурентов не представ­ляет реальной угрозы для доминирующего агентства, есть опас­ность, что все по отдельности более слабые агентства объединятся против доминирующего агентства и в результате станут для него существенной угрозой или даже окажутся сильнее. Имеет ли право доминирующее агентство запретить другим наращивать свои силы выше определенного уровня, чтобы устранить любую возможность того, что оно окажется слабее объединившихся конкурентов? Может ли доминирующее агентство ради сохранения дисбалан - са сил легитимно запретить другим наращивать силу? Подобные вопросы возникают и в иной перспективе: если индивид, пребы­вающий в естественном состоянии, предвидит, что в случае если другие объединятся и создадут охранное агентство или защит­ную ассоциацию, это уменьшит его собственную безопасность и создаст для него угрозу, это имеет ли он право запретить другим объединяться в принципе? Имеет ли он право запретить другим помогать друг другу в создании государства de facto?3о

Позволяет ли каждому человеку то же самое право на само­защиту, которое позволяет агентству выносить решения относи­тельно механизмов правоприменения, которые используют другие люди, также запрещать любому другому человеку присоединяться к охранной ассоциации? Если бы это право было таким мощным и всеобъемлющим, тогда то самое право, которое создало закон­ный моральный канал для возникновения государства, подорва­ло бы существование этого государства, предоставив другим право запретить использование этого канала.

Если они не придерживаются каких-либо моральных ограниче­ний, запрещающих такие действия, то 1выберет В, а II выберет В'. Логика такова. В(В ') слабо доминирует А(А ' ), поэтому 1 не вы­берет вариант А, а 11 не выберет А'*. С и D (С' и D') оказыва­ются неотличимы друг от друга, так что достаточно будет рассмот­реть лишь один из них; не нарушая общности, мы можем огра­ничиться С( С'). Остается вопрос: что выберет каждый из двух индивидов — В или С. (Достаточно рассмотреть только усечен­ную матрицу 111, в которой D(D') приравнивается к С( С'), а А и А' опускаются, поскольку ни один из двух индивидов не про иг-рывает, если другой совершает свое действие А.)

Как это принято в теории игр и теории принятия решений, первое число в каждой паре обозначает выигрыш игрока, выбирающего стгю-ку, а второе — игрока, выбирающего столбец. — Прим. науч. ред. В терминах теории принятия решений одно действие слабо доминрфу-ет другое, если ни в одной из возможных в мире ситуаций оно не даст худших результатов, чем другое, а в некоторых — лучшие результатьь чем другое. Действие сильно доминирует другое, если в любой ситуа" ции оно дает лучшие результаты.

Пока х < 1о, что, по-видимому, соответствует действительности ( пребывать в неорганизованном естественном состоянии менее предпочтительно с точки зрения отношений с другим индивидом, чем находиться в доминирующей защитной ассоциации в то время, как другой индивид к ней не принадлежит), В сильно доминиру­ет С, а В' сильно доминирует С'. Поэтому в отсутствие мораль­ных ограничений два рациональных индивида выбрали бы В и В'. Если х < 1 О, этого достаточно, чтобы в силу доминирования полу­чить (В, В')31. Если, кроме того, х >5, мы получаем ситуацию «дилеммы заключенного», в которой индивидуальное рациональ­ное поведение является неоптимальным, потому что оно приво­дит к итогу (5, 5), которому оба индивида предпочли бы дру­гой доступный им результат (7, 7)32. Некоторые утверждают, что специфическая функция правительства состоит в том, чтобы запретить людям совершать доминирующие действия в ситуа­циях типа «дилеммы заключенного». Как бы там ни было, если кто - нибудь, пребывая в естественных условиях, возьмет на се­бя эту предположительно государственную функцию (и попы­тается запретить другим совершать А или В), тогда его дейст­вие по отношению к другим не будет являться С; потому что он запрещает другим выполнять их доминирующее действие, а имен­но присоединяться к защитной ассоциации. Совершит ли тогда такой индивид, назначивший сам себя суррогатным государством действие D? Он может предпринять такую попытку. Но помимо того, что это действие для него как для индивида неоптимально, крайне маловероятно, что он достигнет успеха в конфликте с ин­дивидами, которые объединятся в охранные ассоциации, пото­му что крайне маловероятно, что он окажется сильнее их. Что­бы получить реальный шанс на успех, он должен присоединиться к другим людям (выполнить действия А или В), и, следователь - но, он не может запретить всем, включая себя, доминирующие действия А или В.

Ситуация х >5 представляет теоретический интерес, выходящий за пределы обычного интереса к дилемме заключенного. В этой ситуации анархическое естественное состояние является наилуч­шим вариантом для всех индивидов в совокупности по сравнению со всеми симметричными ситуациями, и при этом в интересах каждого отдельного индивида отклониться от этого наилучшего для всех решения. Однако любая сулящая успех попытка навязать это лучшее для всех решение сама по себе является отклонени - ем от него (которое вызывает другие отклонения в целях самоза­щиты). Если х >5, государство, которое некоторые представляют как «решение», позволяющее избежать дилеммы заключенного, было бы вместо этого неблагоприятным исходом этой дилеммы!

Если каждый индивид действует рационально и не имеет моральных ограничений, возникнет ситуация (В, В'). Что изме­нится (если вообще изменится) с введением моральных ограни­чений? Можно было бы предположить, что моральные ограниче­ния требуют позволить другому все то, что делаешь ты; поскольку ситуация симметрична, следует найти какое-либо симметричное решение. На это можно было бы дать жульнический ответ: (В, В') симметрично, а потому тот, кто совершает действие типа В, осоз­нает, что другой поступит так же. Но осознать, что другой посту­пит так же, отнюдь не то же самое, что позволить ему сделать это. Человек, совершающий действие типа В, пытается реализо­вать решение (В, С'). Разве имеет он моральное право навязы­вать эту асимметрию, принуждать других поступать не так, как он сам? Прежде чем согласиться с этим сильным возражением, необходимо задать вопрос: действительно ли каждый из индиви­дов находится или считает, что находится, в симметричной ситуа­ции? Каждый человек больше знает о себе, чем о другом; каждый человек, если сам он находится в доминирующей позиции с точки зрения соотношения сил, может быть в большей степени уверен в том, что у него нет намерения напасть на другого человека, чем в аналогичных намерениях со стороны других. (Вслед за лордом Актоном мы могли бы задуматься над тем, может ли кто-либо из нас быть в этом уверенным или хотя бы в достаточной степе­ни уверенным.) С учетом этой асимметрии, когда каждый зна­ет о своих намерениях больше, чем о намерениях другой сторо­ны33, не будет ли для каждого разумно совершить действие типа В? Вернее, поскольку это рационально с точки зрения отдельного индивида на личном уровне, служит ли эта асимметрия опро­вержению аргумента на основании симметрии в пользу решения (А, А') и против решения (В, В')? Дело ясное, что дело темное.

Вместо того, чтобы рассматривать ситуацию в целом, возмож­но, перспективнее было бы выяснить, нет ли в действиях типа В чего-нибудь такого, что делало бы их морально неприемлемы­ми. Существуют ли какие-нибудь моральные запреты, исключа­ющие В? Если да, тогда следует отличать действия типа В от дей­ствий, представляющих опасность для других, запрет на которые мы уже признали оправданным. Что отличает запрещение другим присоединяться к другому охранному агентству или насильствен­ные действия, имеющие целью помешать другому агентству стать более сильным, чем ваше собственное или вы сами, от запрещения другим наказывать ваших клиентов иначе как с использованием надежной процедуры (и от наказания тех, кто не подчиняется этому запрету, даже если окажется, что ваши клиенты цринесли этим другим вред и не были невиновны)? Начнем рассмотрение с тех случаев, которые принято различать.