Осмысленная работа

Часто утверждается, что подчиненное положение на работе негативно влияет на самооценку в соответствии с неким соци­ально-психологическим законом или фундаментальным обоб­щением примерно следующего вида: длительная необходимость выполнять приказы других людей, которых вы не выбирaли, и подчиняться им понижает вашу самооценку и вызывает у вас чув - ство неполноценности; но этого не происходит, если вы можете влиять на происходящее, демократически выбирая руководителей а также участвуя в постоянном процессе проведения консульта­ций с ними, голосований по их решениям и т. п.

Однако музыканты симфонического оркестра постоянно нахо­дятся под управлением своего дирижера (нередко кaпризнoгo, деспотичного и подверженного вспышкам гнева) , и тот не сове­туется C ними по поводу того, что и как исполнять. При этом они сохраняют высокую самооценку и не чувствуют себя низшими существами. Призывникам в армии постоянно отдают приказы, диКтуют форму одежды, содержимое тумбочки и т. п., однако они не чувствуют себя ущербными. Социалистические руководите­ли на предприятиях точно так же получали приказы и подчишг-лись начальству, как и все остальные, но не теряли самоуважение На пути к высшим ступенькам карьерной лестницы люди тратят много времени на выполнение приказов и не чувствуют себя из - за этого ущербными. В связи с таким обилием исключений из пра­виЛа согласно которому «выполнение приказов в качестве под­чиненного порождает низкий уровень самоуважения», необхо-димо рассмотреть возможность того, что подчиненные с низким уровнем самооценки либо с самого начала были такими, либо их положение заставило их посмотреть в глаза фактам своего бытия и задать себе вопрос о том, на чем основана их оценка собствен­ной значимости и ценности как уникальной личности, на который не нашлось простого ответа. Они будут особенно настоятельно нуждаться в ответе, если они считают, что другие люди, отдаю­щие им приказы, имеют на это право, которое может быть осю-вано только на некоем личном превосходстве. Из теории, осно­ванной на титулах собственности, разумеется, ничего подобного не следует. Люди могут иметь титул на право принимать решения относительно определенных ресурсов, условий, на которых другие могут их использовать, и т. п., не обладая никакими выдающи­мися достоинствами; они могли получить титулы собственности на них в результате передачи. Возможно, читатели, озабочен­ные Проблемой разницы в самооценке, помогут распространеллю теории, основанной на титулах собственности, и тем самым уст­ранят одно из оснований для низкой самооценки. Разумеет это не устранит всех оснований. Иногда несомненным источником титулов собственности, принадлежащих человеку, будут являться его личные достоинства и прошлая деятельность, и тогда сравнение окажется малоприятным.

Вопрос об осмысленной и приносящей удовлетворение работе часто смешивается с разговорами о самооценке. Считается, что осмысленная и приносящая удовлетворение работа предпола­гает: 1) возможность реализовать свои таланты и способности, необходимость находить решения и выходы из ситуаций, требу­ющие самостоятельности и инициативы (т. е. это работа не скуч­ная и не однообразная); 2) участие в деятельности, которую тот, кто выполняет работу, считает полезной; 3) понимание своей роли в достижении неких общих целей; 4) чтобы иногда, прини­мая решение о своих действиях, индивид должен был учитывать нечто, относящееся к более широкому процессу, внутри которо­го он действует. Считается, что такой индивид может гордиться тем, что он делает, и тем, что он делает это хорошо, он может чувствовать, что он достойный человек и вносит ценный вклад. Кроме того, считается, что если вынести за скобки внутреннюю целесообразность таких видов работы и производительной дея­тельности, то выполнение иных видов работы подавляет индиви­дуальность и приводит к тому, что люди меньше реализуют себя во всех сферах жизни.

Нормативная социология — изучение того, каковы должны быть причины проблем — чрезвычайно увлекательна для нас всех. Если Х — нечто плохое, а У (тоже нечто плохое) может быть прав­доподобным образом увязано с Х, то очень трудно противиться выводу, что одно есть причина другого. Мы хотим, чтобы одна плохая вещь была следствием другой. Если люди должны выпол­нять осмысленную работу, если это то, чего мы хотим от людей [17], и если с помощью какого - нибудь рассказа мы можем связать отсут - ствие такой работы (что плохо) с другой плохой вещью ( отсутст­вием инициативы как таковым, пассивными видами досуга и т. п.), то мы можем радостно перескочить к выводу, что первое зло есть причина второго. Эти плохие вещи, конечно, могут существовать и по иным причинам; и в самом деле, учитывая избирательность при приеме на определенного рода работу, причиной корреляции может быть то, что именно люди, не отличающиеся инициатив­ностью, с наибольшей готовностью соглашаются поступать и про­должать трудиться на таких работах, которые не предоставляют особых возможностей для расцвета инициативы.

Часто отмечалось, что фрагментация задач, механические действия и подробная регламентация операций, не оставляющие места для проявления самостоятельности и инициативу не яв­ляЮтся проблемой, свойственной капиталистическим способам производства; это, вероятно, вообще специфика индустриального общества. Каким образом капитализм мог бы ответить и отвечает на стремление рабочих к более осмысленной работе? Если щю-изводительность труда заводских рабочих растет тогда, когда сегментация операций делает работу более осмысленной, то стре­мящиеся к прибыли собственники перестроят производственный Процесс именно таким образом. Если при таком осмысленном разделении труда производительность остается такой то фирмы изменят внутреннюю организацию производства в ходе конкуренции за рабочую силу.

Поэтому единственно интересным для рассмотрения оста­ется тот сЛучай когда фрагментация производственного процес­са на осмысленные сегменты, ротация задач и прочее в том же роде оказывается менее эффективным (с точки зрения рыноч~ ныос тсритериев), чем менее осмысленное разделена труда. Это снижение эффективности может быть преодолено тремя способа­ми (или их сочетанием). Прежде всего, сами заводски рабочие могут стремиться к осмысленному труду. У такого труда есть все ДоCTоИHCTвa, которые ему приписывают его теоретики, рабочие это понимают и готовы поступиться чем-то (частью зарплаты) ради того, чтобы выполнять осмысленным образом сегменти-рованную работу. Они работают за меньшую заработную но считают такой вариант (меньше денег плюс удовлетворение от боЛее осмысленной работы) более привлeкaтeльным, чем менее осмысленную работу при более высоком заработке. Они обме­нивают часть дохода на более осмысленную рaбoту, рост само-оценки и прочее. Многие люди именно так и поступают выби­рая род занятий, они ориентируются не только на дисконтиро­ванную величину будущих денежных доходов. Они учитывают возможности общения, перспектиВы личного рaзвития, увлека­тельность работы, гарантированные рабочие места, утомитель­ность, наличие свободного времени и т. п. (Многие преподава­тели КоЛЛеджей могли бы больше зарабатывать в промышлен­ности. Секретари в университетах отказались от более высокого заработка в промышленности ради более спокойного и, с их точ­ки зрения, более интересного окружения. Можно привести массу других примеров.) Не все хотят одного и того же; по крайней мере не все хотят одинаково сильно. Люди выбирают работу на основа­нии всей суммы выгод, которые она предоставляет. Тотью так же рабочие, для которых важно, как именно организован мог­ли бы поступиться частью денег, чтобы получить желаемое; и нет сомнений, что те, для кого это особенно важно, так и поступают, выбирая работу из доступных им вариантов. Ритм жизни фер­мера не такой, как у рабочих на конвейере (которые составляют менее 5% работников физического труда в США), чьи доходы и жизнь, в свою очередь, отличаются от доходов и жизни продавца в магазине и т. д.

Но предположим, что осмысленность работы значит для рабо­чего не так уж много; он не согласится на более низкую зарплату ради этого. (В какой период его жизни такой обмен для него непривлекателен? Если в самом начале, то его шкала ценностеи не является продуктом занятий неосмысленным трудом, и мы должны поостеречься с объяснением его будущего характера тру­довым опытом.)

Не мог бы кто - либо другой взять на себя денежные издержки пониженной эффективности? Эти «другие» могли бы поступить так потому, что считают это важным делом, хотя и не настоль­ко важным для отдельного рабочего, чтобы он добровольно взял на себя денежные издержки. Итак, второй вариант: потребители могут взять издержки на себя, платя больше за то, что они поку­пают. Некоторые из нас могут объединиться в потребительский кооператив и покупать продукцию только тех заводов, где труд сег­ментирован осмысленным образом; мы можем также делать это по отдельности друг от друга. Как много мы сделаем таким образом, будет зависеть от того, насколько поддержка таких производств важна для нас по сравнению с возможностью купить больше дру­гих товаров или купить все то же самое дешевле у тех произво­дителей, у которых труд сегментирован без учета осмысленнос­ти, а сэкономленные деньги пустить на поддержку других бла­гих начинаний, например на медицинские исследования, помощь нуждающимся художникам или жертвам войн в других странах.

Но что если осмысленная сегментация труда не обладает доста­точной ценностью ни для отдельных рабочих, ни для отдельных потребителей (включая членов социал-демократических движе­ний)? Какие варианты остаются? Третий вариант заключается в том, чтобы запретить рабочим работать на заводах, на которых труд фрагментирован без учета его осмысленности, или запре­тить потребителям покупать продукцию таких заводов. (Каж­дый из запретов поодиночке в отсутствие черного рынка при­ведет к реализации другого de facto.) Можно еще было бы взять деньги для поддержки осмысленно сегментированных произ­водств из предпринимательской прибыли. Последнее — это отдельная большая тема, и ее мне придется оставить до другого случая. Но заметим, что проблемы с организацией рабочих мест будут даже в отсутствие частных собственников в гипотетической ситуации, когда все заводы принадлежат их рабочим. Организуя производствo, некоторые компании совместно решили бы поде­лить выросшую денежную прибыль. Другие компании должны были бы либо последовать их примеру, либо понизить годовую заработную плату рабочим, либо уговорить потребителей платить дороже за их продукцию. Возможно, в такой ситуации социа­листическое правительство действительно запретило бы неос­мысленную работу; но даже если оставить в стороне проблему с формулировкой ютл возникает вопрос: на каком основании оно могло бы навязать свои взгляды всем тем рабочим, которые предпочли бы другие цели?