Объединения, политические объединения, политические партии

XIX век открыл, что самым лучшим способом выражения интересов, направленных на получение повсеместно желаемых благ, является политическая партия. Потребность в самоорганизации — одна из фундаментальных свобод либерального государства — выража­ется в публичной сфере через различные объединения, преобразова­лась в организацию политической деятельности с помощью полити­ческой партии. Данное стремление к объединению приобретало все большее значение параллельно с дифференциацией общественной структуры. Одному индивидууму становилось все тяжелее проби­ваться со своими принципами к политической власти. Организация стала требованием времени, и она положила начало процессу, име­нуемому «агрегацией» интересов; его общественным выражением является образование групп интереса. Группы интереса стремятся проникнуть в политическую сферу с помощью политических партий.

Группы интереса не могут оставаться равнодушными по отношению к политическим партиям, поскольку они, как правило, предлагают кандидатов на общественные должности, и, следовательно, опреде­ляют, какие люди и с какими взглядами должны занимать посты.

Мы воспользуемся одним из наиболее известных выводов, ко­торые показывают все возрастающую роль партии в политической жизни. «Занятие политикой является по необходимости деятель­ностью лиц, осуществляющих свои политические интересы. Это означает, что относительно немногие лица, весьма интересующиеся политической жизнью и, следовательно, и участием в политической власти, вербуют себе сторонников, представляют себя или своих подопечных в качестве кандидатов на выборах, собирают денежные средства и отправляются на охоту за голосами». Это анализ немец­кого социолога Макса Вебера.

Вот почему необходимы принципы представительской власти, а также ее сменяемости, чтобы политики могли начинать «проду­манную работу по вербовке голосов избирателей». Политические интересы имеют свой организованный характер, аналогично тому, как общественные интересы имеют его в виде групп давления. Все же, политическая партия входит в рамки гражданского общества только как выражение его интересов. По своим прочим функциям политическая партия является чисто политическим организмом и потому будет рассматриваться в Части III.

В континентальной Европе большинство «групп давления» сотрудничают с определенной политической партией, не включаясь в борьбу за влияние на программу и кандидатов оппонирующей пар­тии. В Великобритании традиционные организации и группы боль­шого бизнеса сотрудничали с консервативной партией. Знаковым событием оказался «трансферт лояльности» на последних (фактиче­ски — предпоследних, последние были проведены в 2005 г. — прим. перев.) парламентских выборах, когда лейбористской партии с Тони Блером удалось добиться доверия, а также получить финансовую поддержку широких предпринимательских кругов. Это произошло после публикации новой лейбористской программы, которая подава­лась общественности как «Третий путь» (одним из основных авторов являлся профессор Лондонской школы экономики и политических наук Энтони Гидденс/Anthony Giddens/).

В США, где партийная структура обеих основных партий (по­скольку они являются избирательными партиями — catch-all parties) нежесткая, группы интереса избегают полностью идентифицировать себя с данной партией. Заметным исключением является, с одной стороны, АФТ-КПП (Американская федерация труда— Конгресс производственных профсоюзов), которая тесно сотрудничает с де­мократами, а с другой стороны, «Моральное большинство» Джерри Фолвелла (Jerry Falwell) и Пета Робертсона (Pat Robinson), которое высказывается, главным образом, за республиканских кандидатов. Первые содействовали, например, номинации Уолтера Мондейла (Walter Mondale) как кандидата от демократической партии, вто­рые же решительно поддержали Рональда Рейгана.

Значительное изменение политики основывается на агрегационном характере групп интереса — поскольку помимо фондов они предоставляют, так называемые, пакеты голосов (хотя ни од­на из групп давления не может предоставить всех своих голосов данному кандидату). Когда дело дошло до президентских выборов в 1984 г., оказалось, что в первый раз за послевоенную историю значительная часть членов АФТ — КПП (45 %) поддержала Рональ­да Рейгана в схватке с Уолтером Мондейлом. Указанное изменение избирательных предпочтений такого масштаба делает понятным значительный успех Рейгана (за Мондейла голосовало «только» 40,6% избирателей-членов профсоюзов).

Аналогичное [явление] наблюдалось во время парламентских выборов в Польше (осенью 1997 г.), когда профсоюз «Солидарность» создал политическую платформу, собирающую в избирательную коалицию разнородные «правые» небольшие группы и партии. Разумеется, такая ситуация была возможна, только, учитывая наличие в коллективной памяти сведений о событиях, имевших фундаментальное значение для послевоенной истории Польши. Без «Солидарности» — как массового общественного движения невозможно представить себе политическую роль НСПС (независи­мого самоуправляющегося профсоюза) «С» уже как определенной группы интереса (как в сфере политической практики, так и в сфере влияния на умы).

Во многих зданиях законодательных органов имеются залы (англ. lobby), где депутаты и их гости могут встречаться и неформально обсуждать общественные проблемы. Речь идет о том, чтобы пред­ставители политической власти принимали политические решения в соответствии с интересами указанных выше групп.

Первой организованной группой давления была организация американских фермеров «Гренджерсы» (Grangers) из сельскохозяй­ственных северо-западных штатов. Она возникла в 1867 г. на волне кризиса в сельском хозяйстве. Она имела свое бюро в Вашингтоне, где влияла на законодательный процесс Конгресса, информируя власти штатов о том, как голосуют конгрессмены и сенаторы от их штатов. Одновременно она старалась оказать влияние на подбор кандидатов в представительский корпус.

Реформы Франклина Д. Рузвельта в рамках «Нового курса» значительно облегчили развитие лоббирования, поскольку фе­деральное правительство располагало гораздо более крупными фондами. Указанный процесс тем более очевиден, что он вытекает из такой первоосновы американской политической жизни, как право на объединение. Группы давления — это также и добровольные объединения. Их влияние, например, в Вашингтоне так велико, что их называют «ассистирующим (теневым) правительством». Указанное влияние старались сдерживать, приняв в 1946 г. Феде­ральный акт о регулировании лоббирования. Этот закон обязывал зарегистрироваться у секретаря Конгресса лицам, объединениям и фирмам, оказывающим влияние на законодательный процесс. При этом обязателен принцип полной прозрачности: указанные лица должны проинформировать, какие фирмы они представляют, каки­ми располагают фондами, а также раз в год они должны отчитаться перед специальной комиссией. В 1954 г. в своем решении Верховый суд значительно ограничил применение данного закона, а налоговое законодательство от 1960 г. запретило фондам участвовать в финан­совой деятельности.

Джеффри Г. Бирнбаум (Jeffry H. Birnbaum) подсчитал, что в та­кой стране лоббирования, какими являются Соединенные Штаты, в 1991 г. число зарегистрированных лоббистов достигло 80 ОХ) человек, и оно постоянно растет. Это явление можно объяснить ростом количества информации, которая необходима законодате­лям, а лоббисты занимаются, прежде всего, сбором информации, что оправдывает их активность. В конце концов, основное занятие лоббистов относится именно к данной области.

Лоббирование — как отмечает О. В. Ки (О. V. Key) в «Публичной политике» — считается эффективным средством влияния на пове­дение и принятие решений представителями органов власти в ре­зультате предоставления им информации. Наиболее эффективный способ лоббирования заключается в способности влиять на контроль чувства профессиональной безопасности, увеличивая его, или же в формировании публичного имиджа лица, принимающего поли­тические решения.

Лоббирование — это также возможность влиять на познава­тельную сферу деятеля, принимающего решение, через проверку информации, которой он обладает по данной теме, предоставление новой информации, блокирование конкурирующей информации или выработку новых альтернатив в вопросах политики. Вели­колепным примером эффективной «гражданской» лоббистской акции является деятельность «Общего дела», которому после Уот­ергейтского скандала удалось выдвинуть для обсуждения проблему финансирования политических кампаний. Общественное мнение осознало, сколь негативное влияние на отбор политиков оказывает их неограниченное финансирование частными лицами.

Последняя простейшая форма лоббирования заключается в удовлетворении финансовых или идеологических потребностей лиц, принимающих решение. Как сказала Дита Берд (E)ita Beard), одна из наиболее выдающихся лоббисток, работающая для ИТТ: «я представляла ИТТ в процессе торговли голосами, привилегиями и людьми».

Основанием для лоббирования является доступ — возможность проводить переговоры или представлять свои аргументы в одном или в нескольких, ключевых для принятия решений, звеньях струк­туры власти. Проникновение группы давления зависит от многих факторов, к важнейшим из которых относятся: общий престиж и общественный статус группы, репутация и способности лоббиста, средства группы интереса. Разумеется, группы интереса из сферы бизнеса оказываются самыми мощными.

Законодательство, регулирующее лоббирование, добралось также и до Европы (например, до Великобритании). Европейский Союз не выпустил до настоящего времени определенных директив для регулирования данного масштабного процесса получения пре­имуществ группами давления, которые не имеют на это прав (это типичная позиция, которая связана с принципиальными установ­ками плюралистов). В III Речи Посполитой не было принято ника­ких юридических норм касательно методов лоббирования, а также санкционирования отношений между группами интереса и миром политики. Это продолжает оставаться во многом стихийным про­цессом обмена информацией и благами.