Новые явления и тенденции в развитии политических процессах в России

После парламентских и президентских выборов 2003-2004 годов российские и зарубежные эксперты сделали, выводи о нарастании авторитарных тенденций в жизни страны, а именно: устанавливается государственных контроль над всеми проявлениями общественной жизни, и ожидать от России какого-либо продвижения вперед – совершенно нереалистично. Прежде чем делать выводы, следует подчеркнуть, что истоки современных явлений коренятся в политических процессах 1990-х годов, причем мы обнаруживаем динамику, алгоритм «революции сверху» по-российски. С августа 1991 года начался процесс социальной реставрации, то есть возвращения к тем господствующим общественным отношениям, которые доминировали в России в досоциалистическую эпоху. Социальная реставрация, по мнению В. Трушкова, обладает признаками повторяемости, то есть одним из атрибутов исторической закономерности. Сущностными повторяющимися факторами являются: забегание всякой революции вперед (нет достаточной, объективно созревшей социальной базы); применение тех механизмов решения политических задач, которые использовались победителями на предыдущих этапах и давали положительный результат (разрушение старого порядка), но в новых условиях (созидание), они дают обратный эффект; переходный период всегда обостряет политические отношения и даже способен привести к диктатуре; противоречия в экономике переходного периода (многоукладность) сохраняют возможность экономических кризисов; накопление заблуждений и ошибок победителей; ослабление революционного потенциала общества в результате внешнего противостояния, рост настроений недовольства, кризис доверия власти. По мнению М. Руткевича, кризис доверия в отношении власти стал отличительной чертой общественных настроений в России во второй половине 1990-х годов. Доверие населения к государственной власти определяется двумя основными моментами: целями, которые она ставит, и тем, насколько эти цели соответствуют интересам населения, социальных слоев, групп; эффективностью управления, то есть тем, насколько успешно эти цели достигаются. В начале 1990-х годов власть сформулировала свои цели: создание рыночной экономики, построение правового государства и гражданского общества, то есть общества экономической, политической и социальной свободы и процветания. Промежуточные цели – либерализация цен и приватизация. Итог реализации промежуточных целей – гиперинфляция, конфискация сбережений населения и оборотных средств предприятий, передача в управление финансовым группам за бесценок важнейших предприятий и отраслей, построение «финансовых» пирамид, в том числе и в сфере государственных финансов (ГКО). Результатом стал финансовый крах августа 1998 года, а общероссийским итогом – социальная деградация страны и деградация управления. При этом власть, наделенная сверхполномочиями, демонстрировала полное бессилие в преодолении кризиса. В декабре 1998 года в основном отрицательно к экономической политике государства относилось 67 % населения (в 1996 году – 52 %), богатыми и обеспеченными – 17 %, а бедными и нищими – до 73 %. По мнению А. Г. Здравомыслова, кризис отношений власти и общества в конце 1990-х годов имел ряд принципиальных черт. Состояние политического пространства характеризовалось как доминирование демонстративной иррациональности, то есть отсутствие понятных обществу целей, ценностного консенсуса, последовательности власти в достижении сформулированных целей. Поскольку правящий класс формировался на очень узкой социальной базе, то его чертами стали коррупция и закрытость, а отношения внутри него отличались конфронтационностью, крайней неустойчивостью состава. Кроме того, доминирующая в официальных структурах и СМИ тема «двойного реванша» (по отношению к революции и сталинизму), выстраивание внешней и внутренней политики на противопоставление всему советскому и архаизация образа страны вовсе не способствовали консолидации общества. Закономерно, что конец 1990-х годов отмечен появлением новой тенденции в умонастроениях россиян. В течение 1992-1998 годов «индекс надежды» на улучшение жизни в следующем году колебался от 13 до 20 %, а на 2000 год составил 28 % на фоне некоторого уменьшения индекса усталости, безразличия, страха, растерянности и озлобленности. То есть в повестку дня встал вопрос о рационализации политического режима и политики в целом (внятность, ясность, социальность и единство целей и власти, и общества). Одновременно сформировался общественный запрос на сильного, дееспособного лидера, отвечающего представлениям основной массы населения о социальной справедливости и месте России в мире. По сути, речь шла о возрождении сильной государственности, являющейся одной из доминант российской ментальности. Точкой отсчета этого процесса стало избрание Президентом РФ В. Путина, а выстраиваемый им режим власти стал характеризоваться как «управляемая демократия». В основе такого режима лежит представление о том, что авторитарными методами в сочетании с рыночной политикой можно построить демократическое общество. Самые популярные примеры в пользу такой модели – Чили при А. Пиночете и современный Китай. По мнению Б. Немцова, в современной России этот режим опирается на олигархический капитализм и бюрократию, в том числе силовые структуры и спецслужбы. В 2001 году в Послании Федеральному Собрании В. Путин сформулировал задачу создания «сильного государства», а именно: в ситуации, когда в стране так и не появились класс или социальная группа, способная взять на себя решение наиболее острых проблем, предложить обоснованные решения по выходу из кризиса, остается надеяться только на государство. Отсюда и проистекают новые тенденции в социально-экономической и политической жизни России последних лет. Если режим Б. Ельцина основывался на «либеральном компромиссе» главы государства с элитами регионов и бизнеса, то В. Путин отказался от этого опыта. По мнению Н. Лапиной, он избрал другую стратегию: дистанцирование от влиятельных групп интересов, формализация отношений с ними, деперсонализация отношений с элитами регионов и бизнеса, а с этой целью – создание новых и реанимация старых структур (Госсовет, РСПП). Фактически был, достигнут новый компромисс – Центр отвечает за выработку политических решений, а руководители регионов и олигархи отказываются от политических амбиций и сосредоточиваются на решении локальных и производственных задач. Стратегические задачи были решены В. Путиным в течение первого президентского срока. Вмести с выстраивающейся «вертикалью власти» сосуществует сложный механизм согласований и внутриэлитных договоренностей. В свою очередь элитам сохранен достаточный ресурсный потенциал, то есть контроль за политическим и экономическим пространством регионов. Они же реализуют федеральные проекты, например, создание региональных отделений партии власти. При этом сам В. Путин стремится напрямую не вмешиваться в борьбу групп интересов, передав взаимодействие с региональными элитами своим полпредам в округах, а с крупным бизнесом – руководству РСПП. Это – общая картина, которую следует дополнить рядом фрагментов. Одной из слабых сторон В. Путина как Президента называлось отсутствие своей команды. Тем не менее, уже через год, в 2002 году, стали очевидными качественные изменения в высшем руководстве страны. При сохранении среднего возраста (при Б. Ельцине – 51,3 года, при В. Путине – 51,5) высших чиновников сократилась доля женщин (2,9 %-1,7 %), сотрудников, имеющих ученые степени (52,5 %-20,9 %), но выросла прослойка имеющих военное образование (6,7 %- 26,6 %), ставленников бизнеса (1,6 %-11,3 %), земляков Президента (13,2 %-21,3 %) и, наконец, в целом доля военных (11,2 %-25,1 %). Другой тенденцией стал рост бюрократического аппарата. В июле 2005 года стало известно, что глава аппарата Правительства РФ, возглавляющий комиссию по административной реформе, высказал предложения по корректировке этой реформы, начатой его предшественником Д. Козаком. С. Нарышкин предлагает откорректировать систему федеральных органов исполнительной власти, а именно: увеличить количество ведомств (уже появились не предусмотренные ранее агентства по туризму, физкультуре и спорту, управлению особыми экономическими зонами); ввести в федеральных министерствах должность третьего заместителя министра в ранге пресс-секретаря. То есть речь идет об очередном увеличении госчиновничества. Тенденция бюрократизации очевидна. При Л. И. Брежневе было 135 министерств и ведомств, в которых работало 1,755 млн. служащих, при М. С. Горбачеве, соответственно, 33 и 2,390 млн., при Б. Н. Ельцине – 30 и 1,004 млн. В 2000 году министерств и ведомств стало 59 при штате сотрудников 1,163 млн., в 2005 году – 90 и 1,138 млн.. Осенью 2005 года ожидается увеличение госаппарата еще на 150-160 тыс. за счет муниципальных служащих. Новые явления продолжают нарождаться в сфере федеративных отношений. В июле 2005 года полпред в Южном федеральном округе Д. Козак выступил с докладом в правительственной комиссии, в котором содержалось предложение лишить дотационные регионы, а таких в России 90 %, финансовых полномочий и ввести в них внешнее управление. Причем он предлагает провести эту процедуру не федеральным законом через парламент, а на уровне правительственных решений, что резко снизит возможности региональных лобби. В апреле 2005 года Дума изменила избирательное Законодательство, введя пропорциональную систему при формировании депутатского корпуса, что, несомненно, скажется и на развитии российской многопартийности. По мнению бывшего председателя ЦИК РФ А. Иванченко, цель реформы, инициированной В. Путиным, создание максимально благоприятных условий для прохождения в Думу в 2007 году одной партии – Единой России, и представляет собой механизм административного перераспределения голосов избирателей в свою пользу. Согласно новому закону повышаются требования к численности партий (не менее 50 тыс.), вводится единый избирательный день, усложняется процедура инициирования референдумов, отменяется институт избирательных блоков, графа в бюллетене «против всех», наконец, увеличен проходной процент – с 5 до 7. Примечательно и такое явление. Финансовый 2004 год оказался сверхудачным для большинства крупнейших государственных компаний. Причем рост финансовых показателей сопровождался ростом присутствия в их руководящих органах государственных чиновников (сотрудники Администрации Президента и члены Правительства, особо приближенные к Президенту). Под контролем 7 человек находилось 9 компаний с активами на сумму почти 222 млрд. дол. (40 % российского ВВП) и средний рост прибыли в них превысил 50 %. То есть отмечается нарастающая тенденция усиления вмешательства чиновников в хозяйственные процессы. Отмечается повышенное внимание власти к тем сферам, где ранее она не проявляла активности, например, правозащитные организации (запрет на финансирование из-за рубежа) и молодежное движение («Идущие вместе», «Наши»). Таким образом, тенденцией последних лет является усиление государственного контроля и влияния во всех сферах российской экономической, социальной и политической жизни.