Демократический социализм в современных условиях

После второй мировой войны наступает новый этап в судьбах де­мократического социализма. Сразу после войны то ли по инерции, то ли по убеждениям, то ли по каким-либо другим причинам руко­водители большинства социал-демократических партий, известных своими реформистскими ориентациями, прагматизмом и оппорту­низмом, неизменно высказывали свою приверженность марксизму. Так, К. Шумахер в предисловии к Дортмундской программе действий ?ДПГ писал в 1952 г.: ”Мы как социал-демократы не имеем абсо­лютно никакого повода выбрасывать марксизм целиком за борт... В обеих своих важнейших формах - экономический взгляд на исто­рию и классовая борьба - он не устарел... потому что реальная дей­ствительность подтверждает его. Марксизм - не балласт. И если мы не рассматриваем его как катехизис, тем не менее он является мето­дом, которому мы, применяя его для анализа действительности, должны быть благодарны более чем любому другому научному и со­циологическому методу за обретение силы, знаний, оружия для борь­бы. Классовая борьба прекратится только тогда, когда все люди об­ретут равные права и одинаковые обязанности”.

Но тем не менее после второй мировой войны в свете опыта фа­шизма и большевистской диктатуры в СССР европейская социал-де­мократия пошла на решительный разрыв с марксизмом и на призна­ние непреходящей ценности правового государства, демократичес­кого плюрализма, самого демократического социализма. В 1951 г. Социнтерн принял свою программу принципов - Франкфуртскую декларацию. В ней были сформулированы ’’основные ценности демо­кратического социализма”. Она содержала также положение о воз­можности плюралистического обоснования социал-демократами со­циалистической цели. Последняя точка в этом вопросе была постав­лена сначала в Венской программе Социалистической партии Ав­стрии (1958 г.) и Годесбергской программе СДПГ (1959 г.), которые решительно отвергли основополагающие постулаты о диктатуре про­летариата, классовой борьбе, уничтожении частной собственности и обобществлении средств производства и т. д. В последующем по это­му же пути - одни раньше, другие позже (некоторые в 80-х гг.) - пошли остальные национальные отряды социал-демократии.

При этом руководители социал-демократии все откровеннее под­черкивали многообразие своих идейных источников, плюрализм своих ценностей, установок, ориентации.

С данной точки зрения интерес представляют рассуждения П. Глотца в материалах, посвященных 100-летию со дня рождения К. Маркса: ’’Что останется от его [Маркса] дела для германской со­циал-демократии?” или же ’’Как развивается история этой партии после второй мировой войны - против Маркса?”. Отвечая на эти воп­росы, он утверждал, что СДПГ после 1945 г. идет по пути, ведущему от В. Айхлера, Л. Нельсона, Г. де Фриза и К. Маркса к И. Канту. В ито­ге место историко-материалистического и историко-теологического обоснования занимает этическое обоснование демократического со­циализма. При этом в качестве философской основы своей полити­ческой платформы руководители германской социал-демократии признают критический рационализм К. Поппера.

Аналогична картина и в других социал-демократических парти­ях. Так, в формировании идейно-политических позиций английского лейборизма, по мнению ряда исследователей, важную роль сыграли идеи, почерпнутые у таких деятелей, как Ч. Диккенс, Дж. Рэскин, Ллойд Джордж, К. Харди и др. Даже такой левый по своим воззрени­ям руководитель лейбористской партии, как Т. Бенн, признавая марк­сизм в качестве одного из источников лейборизма, наряду с ним на­зывал в этом же качестве христианский социализм, фабианство, уче­ние Оуэна, тред-юнионизм и даже радикальный либерализм.

В чем суть современного социал-демократизма вообще и демо­кратического социализма в частности? Пожалуй, наиболее емко и ла­конично эта суть выражена в Годесбергской программе СДПГ 1959 г., в которой в качестве ’’основных целей социалистического стремле­ния” провозглашены свобода, справедливость и солидарность. Эти три пункта в различных модификациях с дополнением ценностей ’’равенства”, ’’демократии” и т. д. в той или иной форме присутствуют в программах большинства социал-демократических партий.

Центральное место в построениях демократического социализма занимает свобода. В трактовке Годесбергской программы свобода означает самоопределение каждого человека. Свобода, игнорирую­щая равные права для всех людей, вырождается в произвол. Равенст­во дает смысл свободе, которая действительна для всех людей. Рав­ные права индивида на самоопределение, на признание его досто­инства и интересов составляют содержание справедливости. Что ка­сается справедливости, которая не уважает эти права, то она неиз­бежно превращается в уравниловку, которая подминает под себя действительную справедливость. Иначе говоря, свобода и равенство обусловливают друг друга. Выражением этой обусловленности явля­ется справедливость. Справедливость есть не что иное, как равная для всех свобода.

По мнению приверженцев демократического социализма, свобо­да для самовыражения достижима лишь в том случае, если понимать ее не только как индивидуальную, но и как общественную свободу. Свобода отдельного индивида может реализоваться только в сво­бодном обществе и, наоборот, не может быть свободного общества без свободы отдельного индивида. Как писали М. Шляй и И. Вагнер, ’’свобода не предоставляет индивидууму неограниченной автономии, но и не требует от него безусловного подчинения заповедям общест­ва. Скорее, она находится в поле напряжения между свободой инди­видуума и его социальной обязанностью”.

Следует отметить, что, поставив в основу своих политических платформ идею позитивной свободы, в реализации которой государ­ству предписывалась ключевая роль, в послевоенные десятилетия европейская социал-демократия добилась внушительных успехов. Оказавшись в ряде стран у руля правления или превратившись в серьезную парламентскую силу, социал-демократические партии и поддерживающие их профсоюзы стали инициаторами многих реформ (национализация ряда отраслей экономики, беспрецедентное расши­рение социальных программ государства, сокращение рабочего вре­мени и т. д.), составивших тот фундамент, который обеспечил бурное экономическое развитие индустриальных стран. Им же принадлежит большая заслуга в создании и институционализации государства благосостояния, без которого немыслима общественно-политичес­кая система современного индустриально развитого мира. Позитив­ным фактором мирового развития стал Социалистический интерна­ционал, объединивший 42 социалистические и социал-демократические партии европейских и неевропейских стран.

Процессы европейской интеграции дали толчок к интеграции ев­ропейской социал-демократии. В 1974 г. был образован союз социал-демократических партий Европейского сообщества. Причиной тако­го объединения стали прямые выборы в Европейский парламент. В этом парламенте социал-демократические партии объединились в самостоятельную фракцию, в которую вошли парламентарии - со­циал-демократы от всех стран - участниц ЕЭС. Европейская социал-демократия сыграла немаловажную роль в достижении разрядки на­пряженности между Востоком и Западом, в развертывании хельсинк­ского процесса, других важных процессов, способствовавших оздо­ровлению международного климата последних десятилетий. Неоце­нимую роль во всех этих аспектах сыграли такие выдающиеся деяте­ли социал-демократии XX в., как В. Брандт, У. Пальме, Б. Крайски, Ф. Миттеран и др.

О том, насколько велика позитивная роль социал-демократии в определении приоритетов внутриполитического развития на уров­не страны, наглядно можно представить на примере Швеции. В дан­ной связи следует говорить прежде всего о так называемой "сканди­навской модели”, или ’’шведской модели”, демократического социа­лизма. Под этой моделью подразумевается та форма государства благосостояния, которая в послевоенные десятилетия сложилась в Дании, Норвегии и Швеции. Ее возникновение, как правило, связы­вают с приходом к власти первых социал-демократических прави­тельств: в Дании - в 1929 г., в Швеции и Норвегии - в 1932 г. По­скольку же в наиболее завершенной форме преобразования капита­лизма реализованы в Швеции, то ’’скандинавская модель” более известна под названием ’’шведская модель”.

Благоприятствующим для формирования и утверждения "швед­ской модели” было то, что Швеция не участвовала в двух мировых войнах и социал-демократическая рабочая партия Швеции (СДРПШ) с начала 30-х до середины 70-х гг. бессменно находилась у власти. Эти обстоятельства дали возможность более или менее последовательно реализовать далеко идущие социально-экономические реформы. К се­редине 70-х гг. шведскими социал-демократами были достигнуты зна­чительные успехи в реализации социальных программ государства благосостояния. В частности, доля национального дохода, расходуе­мая на социальные цели, возросла примерно с 10% в начале 50-х гг. до 1/з в 70-е гг. Поднялся уровень заработной платы трудящихся и, соответственно, уровень их жизни. Впечатляющие успехи были до­стигнуты в областях социального обеспечения, здравоохранения, об­разования, профессионального обучения, жилищного строитель­ства и т. д.

Основными характерными особенностями ’’шведской модели”, как правило, считаются: воссоздание за сравнительно короткий период высокоэффективной экономики; обеспечение занятости практически всего трудоспособного населения; ликвидация бедности," создание самой развитой в мире системы социального обеспечения; достиже­ние высокого уровня грамотности и культуры. Эту модель иногда называют ’’функциональным социализмом” на том основании, что демократическое государство осуществляет функции перераспределе­ния национального дохода в целях обеспечения большей социаль­ной справедливости. Основу смешанной экономики в этой модели со­ставляет органическое сочетание частнокапиталистической рыноч­ной экономики и социально ориентированной системы перераспреде­ления произведенного продукта. Политика государства направлена на то, чтобы подтянуть уровень жизни неимущих слоев населения к уровню жизни имущих слоев населения. Государство обязано обе­спечить условия для полной занятости и содержать развитую систе­му социального обеспечения. В идеале цель состоит в сокращении со­циального неравенства путем предоставления социальных услуг в важнейших сферах жизни. К этим услугам относятся: система се­мейных пособий на детей; бесплатное школьное образование; обеспе­чение в старости; пособие по безработице; обеспечение жильем и т. д.

В последние полтора-два десятилетия в общем контексте даль­нейшего освобождения от остатков марксистского наследия в со­циал-демократии наблюдалась тенденция к усилению акцента на пересмотр позитивной роли государства, на индивидуальную свобо­ду, частную собственность, рыночные отношения и другие связанные с ними ценности и установки. Причем этот акцент делается в кон­тексте более решительного поддержания партиями демократическо­го социализма институтов, ценностей и норм либеральной демокра­тии. Показательно, что в 70- 80-е гг. большинство из них приняли но­вые программные документы. Все они ставят в основу своих про­грамм ряд основных установок, таких как политический плюрализм, частнокапиталистические рыночные принципы экономики, государ­ственное регулирование экономики на основе кейнсианских реко­мендаций, социальная помощь неимущим слоям населения, обеспе­чение максимального уровня занятости и т. д. Есть тенденция к уси­лению этической аргументации в социал-демократических про­граммах.

На фоне развернувшейся в 70-80-е гг. консервативной волны с характерными для нее требованиями децентрализации, разгосудар­ствления, сокращения государственного регулирования, стимули­рования рынка и т. д. в социал-демократии растут настроения в поль­зу отказа от лозунгов национализации, обобществления или социали­зации и других традиционных установок демократического социа­лизма. Усиливаются позиции тех правых кругов, которые всегда со­храняли приверженность частной собственности на средства произ­водства. Эти настроения характерны для большинства партий демо­кратического социализма, особенно тех, которые в 80 - начале 90-х гг. находились у власти. Это, в частности, выразилось в том, что эти партии осуществляли, по сути дела, неоконсервативную экономи­ческую политику денационализации, разгосударствления, децентра­лизации. Следует отметить, что эти изменения в социал-демократии происходили в условиях нарастания кризиса тоталитарной системы в СССР и Восточной Европе с ее тотальным огосударствлением, пла­нированием и уничтожением частной собственности на средства про­изводства. Опыт ’’реального социализма” воочию продемонстрировал всему миру, что эти его атрибуты не только не кладут конец отчуж­дению, но и многократно усиливают его, не только не обеспечивают свободу, но и беспредельно расширяют и укрепляют тиранию госу­дарства над подавляющей массой населения. Монополия государст­ва на средства производства оборачивается монопольным контро­лем над человеческими жизнями.

В последние годы в социал-демократии растущую популярность получают тезисы, согласно которым государство благосостояния уже выполнило свои задачи и его необходимо заменить ’’обществом бла­госостояния”. Суть его состоит в признании необходимости децент­рализации функций и прерогатив государства по реализации социаль­ных функций и их передачи местным властям и общественным ин­ститутам. Так, руководители социал-демократической рабочей пар­тии Швеции, например, заявили о завершении создания государства благосостояния и необходимости перехода на новый этап его разви­тия. Так, министр в социал-демократическом правительстве Б. Хольм - берг в 1986 г. выступил с тезисом о том, что социал-демократичес­кая рабочая партия Швеции должна взять курс на создание ’’новой шведской модели”. В качестве важного элемента этой новой модели предлагается изменить точку зрения на роль государства и муници­пальных органов. ’’Главная задача сегодняшнего дня, - подчерки­вал Хольмберг, - устранение ’’мелочного” государственного регули­рования. Государству должна быть отведена функция органа общего регулирования, решения глобальных внешних и внутренних проб­лем, муниципалитетам должно быть полностью передано решение вопросов, касающихся здравоохранения, образования, жилищного хозяйства, организации отдыха”.

Центральное место в демократическом социализме занимает воп­рос о соотношении целей и средств реформирования общества. Ключ к пониманию этого вопроса дает правильное толкование ставшей зна­менитой фразы Э. Бернштейна: "Цель, какой бы она ни была, для меня - ничто, а движение - все”. Для правильного понимания самой этой фразы приведу контекст, в котором она первоначально была вы­сказана. Впервые Бернштейн сформулировал это положение в статье ’’Борьба социал-демократии и революция общества” в 1897 г. ”Я при­знаю открыто, - писал он, - то, что понимают обычно под ’’конеч­ной целью социализма”, представляет для меня чрезвычайно мало смысла и интереса: эта цель, что бы она ни означала для меня, - ничто, движение - все. И под движением я понимаю как всеобщее движение общества, т. е. социальный прогресс, так и политическую и экономическую агитацию и организацию для воздействия на этот прогресс”. Эту же мысль Бернштейн конкретизировал через 20 с лиш­ним лет в своей книге ’’Что такое социализм?”. Социализм, утверж­дал он, будет результатом не революционного потрясения, а ’’целого ряда экономических и политических побед рабочего движения не в результате растущей нищеты и унижения рабочих, но как следст­вие увеличения их социального влияния и завоевания ими относи­тельных улучшений экономического, политического и общего со­циального и политического порядка”.

Очевидно, что здесь мы имеем обоснование постепенности, кон­кретности мер, осуществляемых в процессе выполнения повседнев­ной рутинной работы, реализации так называемых ’’малых дел” и т. д., которые в совокупности и составляют движение к социализму. В этом смысле движению отдается приоритет перед отдаленной аб­страктной целью. Такой подход, в сущности, стал стратегической установкой политических программ большинства партий демокра­тического социализма. Так, исходя из постулата о том, что не может быть абсолютной, окончательной истины, авторы Годесбергской про­граммы подчеркивали, что в реальной общественной деятельности не может быть абсолютной свободы, абсолютной справедливости и абсолютной солидарности. Поэтому речь должна идти не о стремле­нии к ним как к абсолютным ценностям, а о стремлении к большей, чем на самом деле есть, свободе, справедливости и солидарности. Из этого вытекало, что основные ценности являются нормативными целями политики.

Немалый интерес с этой точки зрения представляет позиция фран­цузской социалистической партии. В программном документе пар­тии ’’Предложения для Франции” (1988 г.), в частности, говорилось: ’’Социалистическое общество - это не столько стремление к концу истории, сколько движение к социализму, наращивание реформ и преобразование социальных отношений, и изменение поведения лю­дей и их отношений между собой”. В таком же духе понимают продвижение к социализму шведские и швейцарские социал-демократы. Их руководитель X. Хубер, в частности, подчеркивал: ’’Социализм - не модель, которую мы можем принять, но процесс, в ходе которого мы обучаемся сами определять свою историю”.

Поэтому неудивительно, что у большинства социалистических и социал-демократических партий общее направление политики опре­деляется относительно краткосрочными программными докумен­тами, содержащими перечень мер, подлежащих осуществлению в слу­чае победы на очередных выборах. Этим объясняется та легкость, с которой лидеры социал-демократов идут на компромиссы и уступ­ки как внутри, так и вне своих партий. Показательно, что, оценивая эту особенность французской социалистической партии, публицисты, как правило, характеризуют ее как ’’принципиально беспринцип­ную”. Обосновывая этот тезис, некоторые обозреватели утверждают, что ее нельзя назвать ”ни дирижистской, ни либеральной, ни рели­гиозной, ни антиклерикальной, ни сторонницей развития ядерной энергетики, ни защищающей окружающую среду”. Известный консер­вативный публицист Ж.-Ф. Ревель отмечал в данной связи, что в опре­деленных условиях соцпартия была способна разрешить все противо­речия: быть одновременно марксистской и немарксистской; отстаи­вать единство с коммунистами и исключительность своей роли; при­держиваться проевропейской и антиевропейской позиции; высту­пать против социал-демократии во Франции и за социал-демократию в Европе.

Следует отметить еще один момент. Правые и левые в социал-де­мократии настолько расходятся друг с другом, что их без особого труда можно было бы развести по разным партиям. Так и произошло, к примеру, в Италии, где в середине 50-х гг. правое крыло социалис­тической партии отделилось от нее и образовало самостоятельную со­циал-демократическую партию. Так произошло в Англии в начале 80-х гг., где отделившаяся от лейбористской партии группировка так­же создала самостоятельную социал-демократическую партию. По­стоянно подвергалась искушению социал-демократией французская социалистическая партия. Известно, что между левым и правым кры­лом этой партии существуют довольно серьезные различия. Это от­носится к большинству партий демократического социализма.

Поэтому неудивительно, что эти партии довольно безболезненно идут на заключение коалиций с другими, даже консервативными и либеральными партиями. Наиболее наглядный пример дает СДПГ, которая сначала в 1966 г. вступила в правительственную коалицию с ХДС/ХСС, ас 1969 по 1982 г. - со Свободной демократической пар­тией Германии. В подобные же коалиции систематически входят со­циалистические и социал-демократические партии Бельгии, Австра­лии, Австрии, Италии, Финляндии, Дании, Португалии и т. д. Как отме­чает профессор политической науки университета Инсбрука (Ав­стрия) А. Пелинка, в политике союзов и коалиций социал-демократи­ческих партий прослеживаются четыре принципиальных варианта:

- британский вариант, исключающий в принципе какие бы то ни было союзы, допуская их лишь в исключительных случаях, например в условиях войны;

- скандинавский вариант, признающий равноценность союзов как с левыми, так и с правыми силами;

- среднеевропейский вариант (Нидерланды, Бельгия, ФРГ, Швей­цария, Австрия), допускающий блокирование только с консервато­рами и либералами и исключающий союз с коммунистами;

- южноевропейский вариант, предусматривающий союз с любы­ми партиями. Наиболее показательным его примером является пра­вительственный блок социалистов и коммунистов во Франции в на­чале 80-х гг.

Сейчас, на исходе XX столетия, весьма трудно провести сколько - нибудь четко очерченные различия между социал-демократическими партиями и партиями других идейно-политических ориентаций. Де­ло в том, что многие принципы, установки, ценности, нормы поли­тической демократии, которые раньше были полем ожесточенной борьбы между ними, стали, как выше указывалось, общим достоя­нием. Но все же дискуссионным, спорным остается вопрос о пределах демократии. Консерваторы и либералы склонны настаивать на том, что демократия представляет собой сугубо политический феномен и поэтому не должна распространяться на другие, в частности эконо­мическую, сферы. Социал-демократы же, наоборот, придерживаются позиции, что демократия, свобода, равенство - величины субстан­циональные и поэтому не должны быть ограничены политической сферой. Речь, таким образом, в обоих случаях идет не о самой демо­кратии, а о сферах и пределах ее распространения.