Реформы и контрреформы XVIII в. в России

Первая попытка модернизации — реформы Петра I. Модернизация и вестернизация — понятия не тождественные [4, с. 85], и эти реформы были не первым опытом вестернизации России, но, очевидно, первым в мире примером догоняющей модернизации, пусть и на доиндустриальной стадии. Петровские реформы не могли означать перехода к тому, что считается современным обществом, поскольку его еще не существовало и в самых передовых в то время странах [5]. Однако успешное осуществление этих реформ могло бы обеспечить в последующем органичное развитие России на пути к индустриализации, гражданскому обществу и политической демократии. Этого, однако, не произошло.

Петровские реформы по-разному оценивались представителями различных политических течений. В разных сферах они дали неодинаковые результаты и привели к разным последствиям. Некоторые изъяны петровского варианта ранней модернизации повторялись и на более поздних этапах российской истории. Петр I пытался заимствовать западную технику и технологию в отрыве от тех социальных и экономических институтов, в условиях существования которых они развивались на самом Западе. Неудивительно, что последствия заимствования зарубежных образцов технической организации производства были прямо противоположны результатам, полученным при применении их оригиналов в европейских странах. Если в Западной Европе развитие мануфактурного производства сопровождалось распадом феодальных структур, то в России такой институт феодализма, как крепостное право, получил дополнительный импульс для развития вследствие насаждения Петром I мануфактурной промышленности «сверху». Некоторые нововведения были совершенно не подготовлены предшествующим развитием страны и имели искусственный характер.

Как и многие последующие реформации в России, Петровские реформы имели некомплексный характер (заимствование производилось в основном в области структур, которые сегодня принято называть военно-промышленным комплексом и бюрократической организацией государственной власти) и оказались незавершенными. О политической модернизации и о создании конституционной, парламентской системы в тот период вообще не могло быть и речи, поскольку такая система лишь зарождалась в некоторых европейских странах.

В то же время Петровские реформы опосредованно оказали значительное воздействие на политическое развитие России и модернизацию ее политической системы в дальнейшем.

* Прорубив окно в Европу», Петр одновременно снял культурную изоляцию, в которой Россия существовала в предшествующие столетия. Но поскольку последствия петровской деятельности в этом направлении почувствовала лишь часть общества, постольку в последующие два столетия социокультурный процесс в России имел дуалистический характер. Европеизированная элита перенимала западноевропейские ценности и ориентировалась на Запад, а основная часть населения продолжала жить в традиционной культурной среде, по-прежнему отгороженной от Запада глухой стеной. При Петре Россия так и не стала Европой, если иметь в виду научно-технический и социально-экономический аспекты. Но она стала Европой в духовном плане благодаря образованной верхушке. Наконец, во времена Петра Россия стала заметным фактором европейской политики. Эти обстоятельства, на наш взгляд, обусловили специфику последующего развития России.

Установление тесных связей с Западом в духовной сфере привело к тому, что любая родившаяся там политическая или философская идея почти моментально находила своих сторонников в России, хотя зачастую эта идея и не имела никакого отношения к российской действительности. В этом смысле символичен образ Екатерины Великой, одной рукой подписывающей свои письма философам Просвещения, а другой — указы, прямо противоположные идеям ее корреспондентов. В России была нарушена схема взаимодействия социально-экономической и политической модернизации. Либеральные идеи проникали в Россию, но каких-либо реальных шагов по модернизации социально-экономических структур не делалось. Причем эти идеи оказывали противоречивое воздействие на настроения образованной части общества и правящей элиты.

«Со времен Петра Великого, — отмечал Н. С. Трубецкой, — в сознании всякого русского интеллигента (в самом широком смысле слова, понимая под интеллигентом всякого “образованного”) живут, между прочим, две идеи или, точнее, два комплекса идей: “Россия как великая европейская держава” и “европейская цивилизация”. “Направление” человека в значительной мере определялось отношением его к этим двум идеям. Было два резко противоположных типа. Для одних дороже всего была Россия, как великая европейская держава; они говорили: какой бы то ни было ценой, хотя бы ценой полного порабощения народа и общества, полного отказа от просветительных и гуманитарных традиций европейской цивилизации, — подавайте нам Россию, как могущественную великую европейскую державу. Это были представители правительственной реакции. Для других дороже всего были “прогрессивные” идеи европейской цивилизации; они говорили: какой угодно ценой, хотя бы ценой отказа от государственной мощи, от русской великодержавности, подайте нам осуществление у нас в России идеалов европейской цивилизации (т. е., по мнению одних, — демократии, по мнению других — социализма и т. д.) и сделайте Россию прогрессивным европейским государством. Это были представители радикально-прогрессивного общества» [6, с. 78].

Процесс модернизации при Петре I сопровождался традиционным противоречием, характерным для политического развития России — противоречием между необходимостью решать объективно стоящие перед государством задачи и реальной возможностью для их решения. Способ разрешения этого противоречия Петр, как и некоторые из его предшественников на российском престоле, видел в мобилизации всех имеющихся дополнительных ресурсов и поиске новых, в интенсивном использовании как своих собственных сил, так и сил всего общества. Для достижения поставленных целей Петру I необходима была такая правящая элита, которая могла бы решать любые поставленные им задачи. Продолжая дело предшественников, Петр I делал ставку не на старое московское боярство, а на дворянство. В старом московском боярстве он видел как раз противников своих преобразований.

При Петре I в экономическом и правовом положении дворянства происходят серьезные перемены, направленные на стимулирование его усердия на государственной службе. Как отмечает известный российский политолог О. Гаман-Голутвина,

«если Иван Грозный решил отрицательную задачу — ликвидировал экономическую основу боярства как правящего класса, претендовавшего на господствующее положение «по отечеству», а не по службе, то Петр I сосредоточил усилия на задаче создания нового правящего слоя, привилегии которого жестко увязаны с его служебным усердием» [7, с. 121].

Государственная служба становится обязательной для всех дворян. С раннего возраста дети дворян должны были получать необходимое для такой службы образование. Дворяне начинали службу с низших чинов, постепенно поднимаясь по служебной лестнице в соответствии с введенной Петром Табели о рангах. Оборотной стороной возлагаемых на дворян обязательств были привилегии, получаемые ими. Главной привилегией по-прежнему было право владеть землей с прикрепленными к ней крестьянами. Указ о единонаследии, подписанный Петром 23 марта 1714 г., определил неделимость недвижимого имущества и передачу его по наследству одному из наследников по выбору самого завещателя. Фактически этот Указ окончательно стер границы между вотчинами и поместьями, а следовательно, между боярами и дворянами. С петровских времен само слово «боярин» постепенно выходит из употребления.

Вводя Указ о единонаследии, Петр I стремился стимулировать служебное усердие дворян. По его замыслу, получившие наследство дворяне будут из благодарности за эту привилегию верно служить престолу, а те, кто остался без наследства, станут поступать на оплачиваемую государственную службу и также усердно служить, поскольку эта служба станет главным источником их существования. Однако это, как и некоторые другие нововведения Петра, имело неоднозначные последствия. С одной стороны, многие дворяне, получившие поместья в наследство, со временем стали тяготиться государственной службой и уклоняться от нее. Благодарность их оказалась недолгой. С другой стороны, огромные расходы государства, в том числе и на обеспечение многочисленного служилого сословия, отставали от государственных доходов, поэтому выплаты денежного содержания офицеров и гражданских чиновников часто задерживались.

При Петре I главным принципом формирования правящей элиты стал принцип меритократии, основанный не на происхождении, а на личных качествах и заслугах. Наряду с выходцами из старинных княжеских и боярских родов, а также с представителями менее родовитых дворянских фамилий среди ближайшего окружения Петра было немало лиц самого «низкого» происхождения. «Светлейший князь» А. Меншиков был сыном конюха и в молодости торговал пирогами на московских улицах. Обер-прокурор Сената П. Ягужинский в юности пас свиней в Литве, где его отец служил органистом в лютеранской церкви. Бывший мелкий торговец П. Шафиров начинал службу в качестве личного денщика Петра I, а закончил ее вице-канцлером и вице-президентом коллегии иностранных дел. Опять же, Петр I надеялся на то, что выходцы из низов, пробившиеся «наверх» благодаря своим талантам и личной поддержке государя, будут его верными помощниками. Отчасти эти надежды оправдались, но царские фавориты были склонны к коррупции иногда не в меньшей, а даже большей степени, чем бояре и воеводы прежнего московского царства. Например, любимец Петра А. Меншиков прославился своим корыстолюбием и мздоимством. К концу правления Петра I размер только финансового капитала Меншикова составлял астрономическую по тем временам сумму в 13 миллионов рублей, тогда как весь государственный бюджет Российской империи в 1725 г. едва превышал 10 миллионов.

А. Меншиков, безусловно, был не единственным российским казнокрадом и мздоимцем в Петровскую эпоху. Во времена Петра, так же как и до, и после них, коррупция оставалась серьезной проблемой для государства и общества, и царь, имевший представление о реальном положении дел, видевший в ней угрозу своим целям и начинаниям, пытался бороться с коррупцией всеми доступными ему средствами. По словам российского историка С. Соловьева, война, которую Петр вел с коррупцией внутри страны, была тяжелее Северной войны со шведами. Царю приходилось бороться со своими же ближайшими соратниками, привыкшими смотреть на государственную службу как на «кормление, на подчиненных как на людей, обязанных кормить, на казну как на общее достояние в том смысле, что всякий, добравшийся до нее, имеет право ею пользоваться» [8, с. 564].

В борьбе с коррупцией Петр возлагал большие надежды на репрессивные и контролирующие органы, роль которых в период его правления существенно усилилась. Главными репрессивными структурами Петровских времен были Преображенский приказ в Москве и Тайная канцелярия в Санкт-Петербурге. Они выполняли функции государственной политической полиции. На «общественных началах» действовали фискалы — тайные агенты, вознаграждением для которых служила значительная часть имущества репрессированных по их доносам людей. Главным контрольным органом была учрежденная Петром прокуратура — всевидящее «государево око».

Однако не всегда в борьбе с коррупцией внутри правящей элиты Петр I опирался на официальные государственные структуры.

«Петр I был поставлен в трудное положение, — отмечает в связи с этим О. Гаман-Голутвина, — с одной стороны, злоупотребления высших должностных лиц государства, с другой — необходимость поддержания авторитета государственной власти. Поэтому Петр I нередко был вынужден в качестве “педагогического” средства политического воспитания сподвижников использовать свою знаменитую дубинку. Отколотив в мастерской токаря Нартова кого-нибудь из проштрафившихся соратников (особенно часто это бывало с Меншиковым), царь тут же приглашал его к обеду» [7, с. 123-124].

Петровская дубинка стала одним из символов его реформ. Реформы проводились по личной инициативе самого царя, за счет его энергии и железной воли, под страхом наказаний и репрессий, при широком использовании насильственных средств. Как только Петра I не стало, исчез важнейший источник преобразовательной энергии, заглох мотор социально-политического развития России. Смерть Петра породила ситуацию, многократно повторявшуюся в последующей политической истории России, когда период реформ сменяется периодом контрреформ, откатом от достигнутых рубежей, отказом от достигнутых завоеваний. В постпетров - скую эпоху откровенно реакционная тенденция возвращения к старым московским порядкам не возобладала. Петербургская империя не стала старым Московским царством, большинство общественных и политических институтов, появившихся во времена Петра, сохранились и после его смерти. Однако мобилизационный механизм был разрушен, и динамика модер - низационного процесса стала замедляться. Кроме самого царя, оказалось мало людей, понимающих необходимость проводимых преобразований и считавших их своим кровным целом. И «верхи», и «низы» российского общества продолжали оставаться в плену прежних норм и представлений. Как отмечал историк С. Соловьев, едва ли не самым трудным препятствием на пути петровских преобразований было то, что

«в течение нескольких лет нельзя было переменить утвердившихся веками привычек и взглядов; учреждением магистратов нельзя было вдруг обогатить купцов, вдруг приучить их к широкой, дружной и разумной деятельности; выучивши волею-неволей служилого человека грамоте, цифири и геометрии, нельзя было вдругвдохнуть в него ясное сознание гражданских обязанностей» [8, с. 630].

Даже ближайшие сподвижники Петра I не были его подлинными единомышленниками, не могли подняться до его уровня осознания своего долга перед отечеством. В. Ключевский по этому поводу отмечал:

«Сотрудники реформы поневоле, эти люди не были в душе ее искренними приверженцами, не столько поддерживали ее, сколько сами за нее держались, потому что она давала им выгодное положение. Петр служил своему русскому отечеству, но служить Петру еще не значило служить России. Идея отечества была для его слуг слишком высока, не по их гражданскому росту. Ближайшие к Петру люди были не деятели реформы, а его личные дворовые слуги» [9, с. 458-459].

Привычка подчиняться внешнему управленческому импульсу привела к тому, что как только контроль верховной власти ослабел, государственные деятели эпохи Петра I показали себя, по словам того же В. Ключевского, как

«истые дети воспитавшего их фискально-полицейского государства с его произволом, его презрением к законности и человеческой личности, с притуплением нравственного чувства... Дело Петра эти люди не имели ни сил, ни охоты ни продолжать, ни разрушить; они моглиеготолькопортить. При Петре, привыкнув ходить по его жесткой указке, они казались крупными величинами, а теперь, оставшись одни, оказались простыми нулями, потерявшими свою передовую единицу» [9, с. 460].

Петровские реформы не получили достойного продолжения еще и потому, что большинство менявшихся на российском престоле после смерти Великого Петра правителей явно уступали царю-реформатору. Кроме случайного стечения обстоятельств, этому способствовал и измененный Петром порядок наследования, в соответствии с которым правящий император сам определял своего будущего наследника. Петр поступил так, чтобы лишить права на престол старшего сына от первого брака Алексея Петровича (впоследствии казненного) и закрепить трон Российской империи за своим потомством от второго брака. Но на практике новый порядок способствовал тому, что вопрос о престолонаследии стал объектом острой внутриполитической борьбы. XVIII в. после смерти Петра I вошел в политическую историю России как эпоха дворцовых переворотов, и проблема легитимности верховной власти стала, как и в Смутное время, вновь актуальной.

Хотя непосредственная наследница Петра I, его вторая жена Екатерина Скавронская, вступила на российский престол в соответствии с формальными нормами закона о престолонаследии, легитимность ее власти изначально подвергалась сомнению. Ведь на троне империи оказалась женщина, начинавшая свой жизненный путь в качестве домашней прислуги и ставшая женой царя вопреки всем традициям. Неудивительно, что Екатерина I правительницей была лишь номинально, за ее спиной стоял всесильный в ту пору Меншиков. После смерти Екатерины I императором стал внук Петра I — Петр II. Но из-за юного возраста, особенностей воспитания и жизненных привычек он фактически не занимался государственными делами и самостоятельной политической роли не играл. Петр II умер в возрасте пятнадцати лет, и на нем династия Романовых, точнее, ее прямая ветвь, пресеклась. Хотя и в дальнейшем большинство российских императоров были потомками Петра Великого, но никто их них не был его прямым наследником по мужской линии.

После Петра II в течение долгого периода российский престол занимали преимущественно особы женского пола. Воцарение на троне в 1730 г. дочери старшего брата Петра I — Анны Иоанновны — сопровождалось, бурными политическими событиями. Пригласивший Анну Иоанновну занять российский престол Верховный тайный совет поставил ряд условий. В соответствии с подписанными ею «кондициями» Анна Иоанновна де-юре отказывалась от принципов самодержавной власти. По мнению некоторых историков и политологов, в 1730 г. былу пущен реальный шанс ограничить абсолютную власть монарха и создать представительные учреждения, что в дальнейшем способствовало бы успешному решению задач политической модернизации [10]. Однако в тех конкретных условиях междуцарствия наиболее вероятным вариантом развития событий было бы утверждение неограниченного господства олигархии, представленной членами Верховного тайного совета. Добиваясь исключительных прав и привилегий для себя, они стремились путем ограничения самодержавия обеспечить свои собственные интересы, а отнюдь не интересы других слоев общества, включая и большую часть дворянства. Последнее увидело в замыслах «верховников» угрозу для себя и выступило против них. Опираясь на поддержку дворянства, прежде всего провинциального, Анна Иоанновна отбросила навязанные ей Верховным тайным советом ограничения и утвердилась как полновластная российская императрица. Однако она была абсолютно не готова к исполнению такой роли, поэтому мало и неохотно занималась и интересовалась государственными делами, переложив эти обязанности на своего фаворита Бирона.

Правление Анны Иоанновны вошло в отечественную политическую историю под названием «бироновщины» и характеризовалось засилием иностранцев во власти и многих сферах жизни российского общества. Большинство из них заботилось прежде всего о своих личных корыстных интересах, а не об интересах страны, куда забросила их судьба. Время царствования Анны Иоанновны оказалось потерянным для решения задач начатого реформами Петра I процесса модернизации.

Более эффективным можно назвать период правления дочери Петра I — Елизаветы Петровны. При Елизавете иностранцы перестали играть существенную роль во внутренних делах страны, и внешняя политика Российского государства стала больше отвечать ее национальным интересам. Во время Елизаветы Петровны произошло некоторое смягчение политических нравов, прекратились массовые репрессии, практически была отменена смертная казнь. На годы ее царствования приходится пик деятельности выдающегося русского ученого М. В. Ломоносова, с именем которого были связаны многие позитивные изменения в сфере российской науки, культуры и образования. Однако, обладая, несомненно, большей легитимностью и более высокой популярностью в обществе, незлая по своей натуре, Елизавета уделяла мало внимания государственным делам, предпочитая им собственные забавы и увеселения. Ничего похожего на тот модернизационный рывок, который совершила Россия при ее отце, при Елизавете Петровне и быть не могло.

Начиная с восшествия на российский трон Анны Иоанновны дворянство стало играть активную роль в решении вопроса о престолонаследии. Это выразилось в том, что гвардия была главной силой всех дворцовых переворотов — от отстранения от власти младенца-императора Иоанна Антоновича до убийства императора Павла I. Гвардия же в XVIII в. представляла собой элиту российской армии. Не только офицерский корпус, но и рядовой ее состав комплектовался за счет дворянства. Оказывая поддержку тому или иному претенденту на российский престол, дворянская гвардия связывала с его воцарением надежды на реализацию корпоративных интересов своего собственного сословия. А интересы эти состояли в расширении привилегий и сокращении обязанностей. Занимавшие в результате дворцовых переворотов императорский трон монархи не обладали достаточной легитимностью и поэтому должны были искать опору со стороны того слоя, от которого в XVIII в. реально зависел вопрос власти — дворянства. В такой же ситуации оказалась и Екатерина II, вошедшая в отечественную историю как Екатерина Великая.

Екатерина II была первым выдающимся государственным деятелем, занявшим престол Российской империи после смерти Петра I. Но в момент воцарения она была, пожалуй, самым нелегитимным главой Российского государства, если не считать самозванцев эпохи Смутного времени. Этническая немка, жена императора, «импортированного» в Россию из Голштинии, Екатерина II получила власть в результате дворцового переворота, при котором был убит ее законный супруг. Екатерина понимала всю шаткость своего положения и стремилась укрепить его. Как показывает политическая история, нелегитимность власти может быть компенсирована ее эффективностью. И Екатерина Великая, опираясь на помощь своих фаворитов, среди которых, несомненно, выделялся Григорий Потемкин, сумела стать успешной правительницей. Но следует отметить, что основные успехи царствования Екатерины II были достигнуты в сфере международной политики. В период ее правления Россия стала играть более самостоятельную и более важную роль в европейских делах, существенно расширились и территории Российской империи.

Успехи Екатерины II во внутренних делах были значительно скромнее. Сама императрица понимала необходимость дальнейшей социально - экономической и технологической модернизации страны, преодоления сохраняющейся отсталости России по сравнению со странами Западной Европы. Видела Екатерина необходимость и в проведении политико-административных и правовых реформ. Вскоре после ее восшествия на пре - столв 1767 г. созывается Комиссия для сочинения проекта нового Уложения[III] (официальное название), или Уложенная комиссия, — первый после Земских соборов орган сословного представительства, задача которого заключалась в принятии новых законов с целью реформирования правовой системы Российской империи. Однако работа комиссии не дала позитивного результата. За полтора года ее деятельности было проведено 203 заседания, но разногласия между депутатами, представлявшими разные сословия, парализовали законотворческую деятельность Уложенной комиссии. Начавшаяся война с Турцией вернула депутатов из военнослужащих в армию. И в декабре 1768 г. вьппел указ о прекращении ее заседаний впредь до нового созыва, которого, однако, не последовало.

Между планами Екатерины II и ее практической деятельностью существовало противоречие, связанное, как уже было отмечено, с тем, как она взошла на престол. Императрица вынуждена была постоянно оглядываться на дворянство, которое в любой момент могло поставить под сомнение легитимность ее власти. Поэтому противоречивым было отношение Екатерины Великой к такому социальному институту, как крепостное право, все более и более тормозившему социально-экономическую модернизацию России. С одной стороны, Екатерина осуждала крайности крепостничества и не раз пресекала наиболее одиозные проявления помещичьего произвола. Но, с другой стороны, необходимо было учитывать сословно-корпоративные интересы дворянства.

Полностью изменив курс своего мужа Петра III в области внешней политики и положив в его основу национально-государственные интересы России, Екатерина сохранила преемственность и некоторые его начинания в области внутренней политики. Сохранил законную силу Манифест о вольности дворянства, изданный Петром III в 1762 г., который освободил дворян от обязательной государственной службы, но закрепил их право владеть крепостными крестьянами. Поскольку крепостное право было обусловлено обязательным исполнением государственной службы, отмена этих обязательств поставила под сомнение в глазах крестьян и само крепостное право. Россию охватила череда крестьянских восстаний, не затихавших все годы правления Екатерины II. Императрице пришлось потратить немало усилий и ресурсов для борьбы с этими восстаниями, особенно длительной и тяжелой была борьба с восстанием крестьян и казаков под руководством Емельяна Пугачева.

Процесс расширения привилегий дворянского сословия продолжался. По Указу 1765 г. помещики получили право ссылать своих крестьян на каторжные работы, Указ 1767 г. запрещал крестьянам жаловаться на помещиков. Для упрочения своего положения и в благодарность за преданность Екатерина передавала казенных крестьян в частное дворянское владение. Губернская реформа 1775 г. расширила полномочия провинциального дворянства: оно получило часть финансовых, хозяйственных и других полномочий центральной власти. Жалованная грамота дворянству в 1785 г. закрепила все прежние привилегии и обеспечила новые. Право собственности дворян на землю было закреплено как вечная наследственная привилегия. Дворянство было освобождено от государственной службы, податей и телесных наказаний.

Весьма важно отметить Указы Екатерины II 1764 и 1767 гг., устанавливающие правило автоматического карьерного продвижения государственных чиновников по истечении определенного срока службы, вне зависимости от заслуг и личных качеств. Тем самым был нарушен мери - тократический принцип формирования элиты, введенный Петром I.

Екатерине II не удалось совершить модернизационного рывка, сходного с тем, который совершила Россия при Петре Великом. Но в годы ее правления Россия продвигалась по пути европеизации, произошла некоторая либерализация политической и духовной жизни. Правда, плоды этой либерализации достались лишь привилегированной дворянской элите, а не широким слоям населения. Все же эпоху Екатерины Великой можно назвать эпохой реформ.

Годы пребывания у власти сына Екатерины II — Павла I — стали периодом контрреформ. Павел I — трагическая фигура российской истории. Вынужденный до сорока лет ждать престола, узурпированного, по его мнению, собственной матерью, Павел страдал многочисленными комплексами, существенно деформировавшими его личность. Многие решения, принятые Павлом I в короткий период его царствования, были нелепыми и даже абсурдными. Одним из главных мотивов его деятельности стал пересмотр итогов правления ненавистной матери — Екатерины II. Но поскольку не все эти итоги были позитивными, то и не все решения Павла I можно оценить негативно. Например, Павлу I удалось привести в порядок российские финансы, серьезно расстроенные необоснованными расходами в последние годы царствования Екатерины И. Павел I предпринял определенные шаги для облегчения участи крепостных крестьян. Именно эти шаги, а также меры по ограничению привилегий дворянства вызвали у последних недовольство политикой нового императора. В дворянском сословии с ностальгией вспоминали о временах «матушки Екатерины» и связывали свои надежды на возвращение этих времен с воцарением старшего сына Павла I — Александра Павловича. В 1801 г., после убийства Павла I в ходе организованного и осуществленного гвардейским офицерством государственного переворота, императором России стал Александр I.