Рыскуловское совещание

Под таким названием вошло в историю совещание с представителями национальных образований в составе РСФСР, состоявшееся 12-14 ноября 1926 года. Оно было созвано по инициативе отдела национальностей при Президиуме ВЦИК и заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров РСФСР Т. Рыскулова. Как писал в своих показаниях Мирсаид Султангалиев, это совещание было подготовлено Московским центром татарских правых «через соответствующую предварительную обработку Рыскулова, Р. Сабировым и К. Мухтаровым.

Оно было определено как частное совещание. Однако вряд ли Рыскулов, занимавший столь высокий пост в руководстве России, мог пойти на созыв частного совещания. Оно, разумеется, было санкционировано и не было частным. Частным оно было обозначено лишь для того, чтобы его предложения, рекомендации и резолюции не носили обязывающего характера. Они, равно как и все выступления на нем должны были послужить материалом для работы Комиссии ЦК ВКП(б) под председательством Председателя ЦИК СССР М. И. Калинина. С ними можно было считаться и не считаться. А вот для соответствующих органов это был клад. Ибо откровенные высказывания участников совещания были хорошим материалом для выяснения их позиций по отношению к официальной национальной политике.

Однако позиция Т. Рыскулова в национальном вопросе имела принципиальное значение. Он был в числе тех деятелей национального движения тюркских народов, которые выступали за непосредственное вступление в Союз ССР автономных республик и областей, появившихся в составе России. В 1920 году началось его сближение с М. Султангалиевым. Они оба были сильно обеспокоены усилением великодержавного шовинизма. В 1923 году Рыскулов, приехав на XII партийный съезд в качестве Председателя Совнаркома Туркестанской республики, встретился с Султангалиевым. Их, также как и других представителей национальных районов страны, объединяла тревога за судьбу как союзных, так и автономных республик. Эта тревога вполне соответствовала, резолюции XII партийного съезда по национальному вопросу. В ней говорилось, что значительная часть советских чиновников в центре и на местах расценивает Союз Республик не как союз равноправных единиц, призванный обеспечить свободное развитие национальных республик, а как шаг к ликвидации этих республик, как начало образования так называемого «единого-неделимого», со стремлением «некоторых ведомств РСФСР подчинить себе самостоятельные комиссариаты автономных республик и проложить путь к ликвидации последних»[113]. Султангалиев и Рыскулов договорились о том, что необходимо выставить требование о включении в СССР всех национальных республик и областей с правом федерирования отдельных республик между собой. Высказались за то, чтобы была проведена децентрализация политической и экономической жизни, с сохранением в руках Союзного центра лишь финансы, военное дело и иностранную политику. Во всех остальных вопросах союзные республики и их федерации должны быть самостоятельны и независимы от Москвы. Они договорились также о том, что будут настаивать «на широких формированиях национальных красноармейских частей в Союзных республиках». В рамках вопроса о праве федерирования отдельных республик между собой предполагалось создание отдельной федерации тюркских республик[114]. Султангалиев предложил, а Рыскулов согласился привлечь на свою сторону в качестве союзников на съезде представителей Закавказских республик.

По инициативе Султангалиева перед съездом было проведено фракционное собрание представителей тюркских республик и республик Закавказья. На нем было решено выступить с единой платформой по национальному вопросу, основой которой было требование о непосредственном вхождении СССР в качестве самостоятельных союзных единиц «всех национальных республик и областей независимо от величины данных народностей и их территорий». Правда, в последующие дни Рыскулов перестал являться на заседание комиссии, поскольку де, как он заявил, что «хотя и разделяет полностью выработанную фракцией платформу, но считает несвоевременным…выступление с ее защитой в данный момент». «Мы, - сказал он Султангалиеву, - будем разбиты на съезде, а это приведет в дальнейшем к разгрому нас со стороны ЦК партии, что было бы нецелесообразно и тактически неверно для всех нас»[115]. Как уже говорилось, за Рыскуловым последовали руководители Татарии, Казахстана и других республик. Объединенного выступления не состоялось. Причиной отхода Рыскулова от Султангалиева явилось предостережение, сделанное ему Сталиным. Сталин сказал ему, что он подозревает Султангалиева в связях с Валидовым, и посоветовал воздержаться от близости с ним. В последующем Рыскулов был назначен заместителем Председателя Совнаркома РСФСР. Это было проявлением попытки Сталина расколоть наметившееся единство представителей национальных республик.

Однако она реализовалась лишь частично. Хотя Рыскулов и оказался привязанным к государственной национальной политике, его отношение к ней не претерпело изменения. Более того, находясь рядом с тем котлом, где готовилась национальная политика, видел, что угроза великодержавного шовинизма не только сохранилась, но и получает новый размах, и что права республик в составе России подвергаются серьезным ущемлениям. Поэтому он был заинтересован в том, чтобы его точка зрения нашла поддержку и озвучивалась представителями национальных республик и областей. Можно предположить, что инициатива созыва совещания, в определенной мере исходившая от Рыскулова, была в какой то мере попыткой восстановления упущенной перед XII партийным съездом возможности создать единый фронт борьбы национальных республик в защиту прав нерусских народов. Однако время было уже другим. Не было в живых Ленина. Сталин стал единоличным властелином партии и государства и всячески укреплял свое господство в стране. Он уже не заигрывал с националами, считая, что дело сделано.

Тем не менее, совещание имело определенное значение для выявления сложившихся тенденций в политике по отношению к автономным образованьям в РСФСР.

На совещании присутствовало 49 человек. Среди них Председатель СНК Башкирии Мухаметкулов, Председатель СНК немцев Поволжья Курц, Председатель ЦИК Татарской АССР Шаймарданов, Председатель СНК Дагестана Куркмасов, Председатель ЦИК Дагестана Самурский, Председатель ЦИК Башкирии Кушаев, Наркомзем Казахстана Султанбеков, Председатели облисполкомов Калмыцкой, Киргизской, Карачаевской, Ойротской автономных областей и др. От Татарии выступали Р. Сабиров, Г. Мансуров и А. Енбаев. По словам Султангалиева, на совещании именно Енбаев выступил с предложением о преобразовании тюркских республик РСФСР в Союзные республики, предоставлении им право федерирования, а также создания Великорусской республики. Однако, также как утверждал тот же Султангалиев, «при исправлении стенограммы своей речи…сильно изменил и смягчил эту часть своей речи»[116]. Однако слово было сказано и оно подхвачено некоторыми другими участниками совещания.

Дискуссии развернулись в порядке обсуждения тезисов, представленных членом Президиума ВЦИК С. Асфендияровым, также находившимся под влиянием Султангалиева. Свои проекты предложили также В. И. Курц и Н. Самурский. Предложения Самурского, как он сам писал, исходили из необходимости «полного и безотлагательного проведения директив XII съезда РКП(б) и IV Национального совещания. «Совершенно недопустимыми являются какие-либо оговорки в сторону невыполнения указанных директив и виновные в этом должны привлекаться к суровой ответственности», – говорилось в Предложениях Асфендиярова. В целях реализации директив этих форумов он предлагал приступить «к решительному и последовательному проведению коренизации всех без исключения аппаратов соввласти нацреспублик, областей, как местных, так и централизованных», «ввести обязательное, параллельное делопроизводство» на русском языке и языке коренной национальности «во всех звеньях в текущем же году», создать текущий фонд для удовлетворения духовных нужд автономных республик и областей. Асфендиаров предлагал усилить промышленное и хозяйственное строительство, а также помощь сельскому хозяйству, развернуть строительство железных дорог в национальных республиках и областях. Среди предложений политического характера самым важным и вызвавшим наибольший резонанс было предложение о постепенном преобразовании автономных областей в автономные республики, а автономных республик - в союзные. Это целиком и полностью соответствовало идее, которую в свое время Султангалиев изложил перед Рыскуловым. Идея непосредственного вхождения автономных республик и областей в СССР, создания Великорусской республики принадлежала ему. Новым здесь являлось лишь конкретное предложение о преобразовании уже к XIII съезду Советов Вотской и Марийской автономных областей в автономные республики и автономной Казахской республики в союзную. Асфендиаров предлагал предоставить автономным республикам бюджетное право, право общей и частной амнистии, права руководства объединенными наркоматами в установленных пределах и право законодательства в сфере необъединенных наркоматов, сохраняя за правительством РСФСР права установления общих начал, установленных Конституциями РСФСР и СССР.

Что же там выяснилось? Во-первых, общее недовольство положением автономных образований в составе РСФСР, сужением их прав до уровня прав губерний, реальным отсутствием влияния в руководящих структурах РСФСР и СССР. [117] Султангалиев назвал его «демонстрацией националов их недовольства политикой партии и Соввласти по национальному вопросу».

В предложениях Наджмутдина Самурского говорилось, что «централистские тенденции сказываются во все возрастающих стремлениях центральных органов РСФСР подчинить себе всецело автономные республики, сведя на нет их автономию». В качестве примера он называл попытки необъединенных наркоматов РСФСР «ликвидировать автономность таковых же наркоматов АССР». «Бессилие оградить свои интересы в советских учреждениях, которое испытывают АССР, порождает у них стремление к выходу из РСФСР и переходу на положение союзных республик», - «писал Самурский. В то же время он категорически возражал против выхода автономных республик из РСФСР и создания русской республики. «Путь решения национального вопроса, по нему, «не в уничтожении РСФСР, не в выделении автономий в независимые республики, а, наоборот, в ТЕСНЕЙШЕМ СПЛЕТЕНИИ ЭТИХ АВТОНОМИЙ С ВЕЛИКОРОССИЕЙ».

Между тем, в 1922 году Самурский, приехав на X съезд Советов, посетил Султангалиева и согласился с его предложением о непосредственном вхождении автономных республик и областей в Союзное государство, которое должно было прозвучать и прозвучало в выступлении Султангалиева на национальной секции съезда. Однако тогда он, в последний момент отказался подписать заявление представителей автономных образований на ЦК РКП(б) с предложением о равноправном вхождении в Союз автономных республик. Можно предположить, что эта метаморфоза произошла не без влияния Сталина. Как видно, к моменту созыва Рыскуловского совещания он уже был тверд в мнении об оставлении автономных республик в составе РСФСР. Хотя он и произносил афоризмы наподобие выражения «Ванька прет!», подхваченные участниками совещания, его конкретные предложения не отвечали реальной борьбе с наступлением великодержавного шовинизма.

Путь борьбы с великодержавным шовинизмом он видел в проведении ряда хозяйственных мер, в создании вместо существовавшего отдела Совета Национальностей при ЦИК РСФСР. Он хотя и говорил о возможности расширения прав автономных республик и областей, тем не менее, не смог предложить ничего конкретного, кроме участие их представителей во всех центральных государственных и партийных органах, включая ЦК и ЦКК[118].

Совещание открылось вступительным словом Т. Рыскулова. «По инициативе Отдела Национальностей при Президиуме ВЦИК и просьбе представителей национальных окраин мы решили созвать для обмена мнениями данное частное совещание с товарищами – националов, приехавших с мест на партконференцию и сессию ВЦИК». Это были его первые слова. Он сказал также, что Асфендиаров, чьи тезисы и предложения подлежало обсудить, в виду занятости на сессии ЦИК, не может присутствовать на совещании, и просил, «не дожидаясь его, открыть это совещание». Он сообщил также, что вопросы, предложенные для обсуждения, связаны с работой комиссии ЦК ВКП(б) по строительству РСФСР, национальных республик и областей. Задача этой комиссии, как сказал Рыскулов, заключается в том, чтобы разобраться в целом ряде вопросов, имеющихся по законодательству РСФСР и Союза и во взаимоотношениях РСФСР и входящих в нее национальных республик и областей. Рыскулов сказал также, что нужно обменяться мнениями по вопросу созыва V Национального совещания по примеру IV совещания, состоявшегося в 1923 году. Среди обозначенного им круга вопросов были также вопросы о работе Совета Национальностей ВЦИК, привлечение представителей национальных окраин в наркоматы РСФСР, а также недостатки и недочеты самих этих окраин.

После утверждения предложенной повестки Рыскулов дал справку по первому вопросу, связанную с работой комиссии Калинина. Эта комиссия работала в составе нескольких подкомиссий. Среди них подкомиссия под руководством Кисилева, работавшая по вопросам национальных окраин. Выяснилось, что комиссия Калинина, также как и ее подкомиссии, работу не закончили. Рыскулов, зачитав предложения и рекомендации Асфендиарова, сказал, что – это материал, предложенный отделом Национальностей ВЦИК.

Первым выступил Курц, высказавший недовольство фактами нарушения федеральными органами власти прав автономных республик и областей, в частности их стремлением ликвидировать их права в области судоустройства и финансового законодательства. Представитель Башкирии М. Д. Халиков обозначил вопрос о переводе автономных республик и областей в разряд союзных, который был подхвачен представителем Чувашии Шевле. Он в полном соответствии с взглядами Султангалиева, с которым тесно контактировал, заявил о целесообразности перевода автономных республик в разряд союзных, автономных областей в автономные республики и необходимости создания Великорусской республики. «У нас, - сказал Шевле, - многие заявляют, что они истинные ленинцы и совершенно не по-ленински понимают национальный вопрос». Это не по-ленински понимание национального вопроса, по его словам, выливалось в форму действий необъединенных наркоматов РСФСР, направленных на слияние автономных наркоматов республик, умалению прав автономных республик и областей. Речь в его выступлении шла о шести наркоматах, на права которых ежегодно производились атаки аналогичных российских наркоматов. /Шевле назвал их наркоматами русской части РСФСР/. Так, Наркомат внутренних дел РСФСР выдвинул проект договора, по которому наркоматы республик, оставив за собой лишь одни обязанности, все права должны были передать НКВД РСФСР. План судоустройства РСФСР предусматривал унификацию и централизацию судебного дела. Такая же централизация предусматривалась для службы статистики. Республики, - сказал Шевле, - таким образом, оказываются на положении губерний. Единственной возможностью сохранения прав национальных республик и областей он видел в выделении русской части РСФСР в русскую республику. Тогда у названных шести наркоматов не было бы повода подчинять себе независимые наркоматы. Позиция перевода автономных республик в разряд союзных была поддержана представителем Крымской республики Дерен-Айорлы и некоторыми участниками совещания.

Председатель ЦИК Дагестана, хотя и не внес кардинального предложения по усиление обозначил словами «Ванька прет!». За ним и другие выступавшие, в разных вариантах употребляли это выражение. Слова Председателя ЦИК немцев Поволжья Курца «Русский ЦК гуляет у русских, а Русская республика гуляет у националов», сказанные им по поводу предложений о создании Русской республики и Русского ЦК Компартии, также очень употреблялись при характеристике великодержавного шовинизма. Действительно, в оценке усиливающейся шовинистической волны участники совещания были единодушны. Разные подходы выявились в вопросе борьбы с ней. Серьезно обсуждался вопрос о выделении русской части РСФСР в особую Великорусскую республику и отдельного для России ЦК Компартии. По мнению многих, создание Русской республики означало фактически переход автономных республик в разряд независимых союзных республик. В этом вопросе в той или иной мере столкнулись две позиции. Другая позиция наиболее четко выразилась в выступлении Председателя ЦИК Дагестана Самурского. Он начал с того, что подчеркнул, что от правильного решения национального вопроса «зависит приближение революции на Востоке» и «на Западе». Он предложив ряд косметических мер, таких как введение в руководящие органы партии и федеральные структуры как можно больше представителей национальных республик, высказался категорически против организации ЦК Компартии РСФСР и образования Великорусской республики. Создание такой республики, по его мнению, создаст «единый русский кулак», который может «сильнее ударить» по республикам. К тому же, русская часть населения автономных республик может потянуться к этой республике. «Сумеете ли Вы, - сказал он, обратившись, прежде всего, к сторонникам создания Великорусской республики, - защитить свои автономные права, о которых мы так много говорим»? И сам же ответил на него: «Я утверждаю, что нет, этого вы не сумеете. Этим вы ухудшите и усилите национальный антагонизм и осложните положение внутри СССР и РСФСР». Он пугал представителей республик тем, что если произойдет отделение от РСФСР, то республики не получат ни политической, ни экономической поддержки. На поставленный им же вопрос ответил так: «Нам нужно организационно оформиться, организационно еще сильнее объединиться с РСФСР». И был сделан вывод: «Мы должны твердо знать, что выход из РСФСР автономных республик и переход в Союзные, с выделением особо чистой республики, как предлагают некоторые товарищи, должен быть решительно отвергнут, ибо он отнюдь не может разрешить вопрос»[119]. Его поддержал представитель Наркомпроса РСФСР Наговицын, сказав, что образование русской республики было бы «политически ошибочно», ибо это усилило бы развитие шовинизма.

Представлявший Башкирию Халиков сказал, что положение, содержащееся в тезисах Асфендиарова о переводе автономных республик в разряд союзных, а автономные области в разряд автономных республик «в основном нельзя считать неправильным». Однако высказался против того, чтобы все республики и области вышли из РСФСР. Ибо это привело бы к образованию Русской республики, о чем говорил представитель Чувашии Шевле и некоторые другие участники совещания[120]. Представитель Татарии Сабиров высказался примерно в таком же духе. Не возражая против перехода отдельных автономных республик в разряд союзных, также высказался против создания Русской республики.

Представитель Татарии Исеев заявил, что «постановка вопроса о Русской республике не выдерживает никакой критики» и назвал «узко националистической и шовинистической тенденцией».

Рыскулов в своем выступлении обозначил два вида республик: «республики, которые созрели и могут существовать» и республики, которые существуют только благодаря Советской власти. К первому типу республик он отнес Татарскую республику. «Татреспублика, - сказал он, - мыслима вообще как национальное государство. Это зрелая нация, у которой были зрелые классы и была общественная зрелость». Далее он, выделив второй вид республик, сказал следующее: «Есть национальные республики вроде Казакской, Башкирской и т. д., которые только и появились в результате национальной политики Советской власти, которые существуют только со времени Советской власти. Тут могут говорить, что это наводит на мысль, что советская власть разводит искусственные нации. Это не так, но внешне кажется так. Республики первого типа сразу оформились в течение первых же лет. Что значит проведение татарского языка в Татреспублике? Там это можно сделать сразу. Коли обрусевшая интеллигенция не дает татарскому народу еще хода, это другое дело, но зрелость там настолько налицо, что такие мелочи, как осуществление делопроизводства на татарском языке для них легко. И они могут ставить очередные вопросы осуществления хозяйственных задач и вовлечения татарских масс в хозяйственное строительство. А возьмите вы Ойротию, Якутскую и другие наши большие республики с маленьким значением. Они не оформили еще своего существования. У них наряду с хозяйственными задачами, должны стоять чисто практические задачи по оформлению этих республик. Или до организации этих республик. Политика советской власти должна заключаться не только в углубленном руководстве усиливающихся республик как Татарская, а должна быть и покровительственной в отношении неуспевающих национальностей»[121].

Представитель Башкирии Кушаев: «Мы работники националы, находящиеся в Москве, ежедневно наталкиваемся на такие явления, которые сводятся к протаскиванию под флагом хозяйственного единства и плановой дисциплины нарушения существенных интересов национальных автономий». Он сказал, что, когда в аппаратах пытаешься обосновать необходимость соблюдения и претворения в жизнь партийных съездов, тебе добродушно улыбаются, хлопают по плечу и говорят: «Слушайте, товарищ дорогой, кого вы агитируете? Вы не в Китае. Никто из нас здесь не думает, что можно считать дипломатическим актом постановления о национальной политике, а также дипломатические акты и декларации. Практически наши постановления, принятые по национальной политике только как декларации [122].

Газим Мансуров о Русской республике: «Ленин говорит мы имеем центр с великорусским населением 70 миллионов. По моему, необходимо обсудить вопрос и организационно увязать чтобы этот великорусский центр не давил на окраины. Об этих вещах на нацсовещании надо будет говорить»[123].

Султангалиев на этом совещании не присутствовал. Его о нем информировали Р. Сабиров, А. Енбаев и др. татарские работники. Енбаев передал ему и стенограмму этого совещания. Машинистка Турецкого посольства Амина Акчурина сняла по его просьбе две копии с нее. Один его экземпляр был передан Турецкому послу Зеккия-бею, с тем, чтобы выдержки из него попали в заграничную прессу.

В 1927 году в Москве на квартире писателя Махмуда Галява состоялась читка стенографического отчета Рыскуловского национального совещания. На нем присутствовали кроме хозяина квартиры М. Султангалиев, Г. Мансуров, Р. Сабиров и Ф. Агеев[124].

В 60 – годы был поставлен вопрос об уравнении прав союзных республик с правами краев и областей. И все это сопровождалось под лозунгом расширения прав республик. Много писалось об этом. Говорилось и в партийных документах. Однако все продолжалось по старому. Права не расширялись, скорее сокращались словно шагреневая кожа.

Ленин и его соратники как черт ладана боялись ревизии марксизма. В этом отношении характерна беседа Ленина в 1904 году с видным меньшевиком Н. Валентиновым. Он сказал тогда: «Ничто в марксизме не подлежит ревизии. На ревизию один ответ: в морду! Ревизии не подлежат ни марксистская философия, ни материалистическое понимание истории, ни экономическая теория Маркса, ни теория трудовой стоимости, ни идея неизбежности социальной революции, ни идея диктатуры пролетариата – короче ни один из основных пунктов марксизма»[125]. Это, разумеется, не означало, что Ленин сам, а после его смерти Сталин не отступали от марксизма. Однако свой отход они называли творческим подходом к марксизму и всегда при этом приводили цитату из Маркса о том, что его учение не догма, а руководство к действию. Одним словом ревизия Маркса стала монополией Ленина, а затем Сталина. Вторгаться в эту монопольную область не дозволялось никому. За вторжение в эту область и пострадал Мирсаид Хадаргалиевич Султангалиев.